.
О МАРТИНЕ БУБЕРЕ, ОБ АНТИЧНОЙ И БИБЛЕЙСКОЙ ТРАДИЦИИ
Мартин Бубер увлекательно пишет о своем опыте... Ему особенно удаются места, связанные с ощущением гностической бездомности человека. Бубер пишет, что в античности человек еще ощущал Вселенную домом, (по крайней мере Аристотель точно ощущал мир домом) , в котором человеку отведено свое место, пусть, может быть, и скромное, но стабильное. Аристотель и стал последним философом по мысли Бубера "визуального образа" отношения к действительности, вслед за Платоном, с которым правда Аристотель рвал, а на самом деле завершал картину греческого мира и философии с ее преобладанием "визуального восприятия" над другими чувствами. (Интересно и то, что и Левинас, рассматривал слух как орган, который духовнее зрения.) А спустя столетия, Вселенная перестала быть домом человеку, поскольку, Вселенная стала бесконечной, Бубер конечно имеет в виду христианскую эпоху, которой подробно касается в своей книге, после чего, Бубер делает интересный ход, когда замечает, что , на самом деле, человек уже в античные времена пытался найти выход из этого замкнутого пространства, а найдя выход в образе бесконечности Вселенной - ощутил лишь тревогу и еще большее смятение. И даже конечная Вселенная Энштейна, (которого, Бубер критикует) не создала ощущение Вселенной как дома, поскольку это, уже, не та конечность, которая мыслилась греками, а даже, еще , худшая конечность, чем пугающая, ранее человека, бесконечность.
Представить конечное, или бесконечное пространство (продолжает Бубер)невозможно, и то и другое лежит за пределами человеческого опыта и представления. Интересно, что об этом же пишет и Кант, на которого Бубер ссылается. Бубер пишет, что бесконечное не является чем-то божественным, как полагал Спиноза, а скорее является формой отчуждения человека (его падшести из Рая), и что помимо Бесконечности, есть Вечное. А Вечное (по мысли Бубера) совсем иное, чем бесконечное, Вечное - начало Бога. И именно интуитивно найдя и поверив в Вечное, Бубер и обрел религиозность, и тогда, же обрел веру в Бога, и Бога в душе. Бубер смутно описывает , как он понимает Вечное. Но если продолжать его мысль, Вечное это Начало Любви, Благодати, Преобразования. Иными словами говоря, Вечное начало должно победить Бесконечное - как нечто чужое, которое уже с рождения, терзает человека. Однако помимо мысли о бесконечности и вечности, у Бубера есть иные мысли на этот счет.
Мартин Бубер различает античную и библейскую традицию...
Разницу Бубер усматривает не просто в двух разных видах мышления, а прежде всего в двух разных мироощущениях - человека античного, и человека библейского. Традиция античная - (в философии) - традиция созерцания, традиция превалирования взгляда - над слухом. А библейская традиция- превалирование слуха над взглядом, традиция вслушивания в слово, или в речь пророков. По мысли Мартина Бубера, философия взгляда создала "субъект объектную" картину мира на Западе, делящую реальность на познающего субъекта, и познаваемого объекта, ибо западный мир - мир объективизированный. Философия же "вслушивания" создала философию межсубъективного пространства диалога. Библейский человек жил в диалоге с Богом, как с Богом ему далеким и неведомым - с времен пустыни.
И потому традиция объективирования чужда Востоку.
Такая традиция, по мысли Бубера, могла появиться лишь на Западе. Так пишет Бубер. Однако, и критикуемый Бубером Мартин Хайдеггер в конце концов писал о "вслушивании" в подлинный голос истины, и немецкие романтики были не так далеки от философии диалога. Да и сам Платон писал диалоги, как известно. Конечно власть зрения это власть объекта над человеком, ведущая его в конце концов к отчуждению. Власть взгляда это власть объективирующего ума над чувствами, а значит и над взглядом души. Этого не скажешь о слухе, который более связан с субъективным, и даже личностным, более тайным , и внутренним миром.
Какие у меня еще возникли мысли, в связи с чтением Бубера?
Прежде всего правота Бубера о чужой, внутренней бесконечности , которая даже в закрытых глазах перед сном, способна человека пугать, терзая его ощущением не только чужести , но и бессмыслицы. В этой, обессмысливающей все бесконечности страшно пропасть, и раствориться, не смотря на то, что мы, прежде всего глядим вовнутрь себя , и если вспомнить Беме, (который различал темную основу божественного, которая и должна проясниться в человеке, став его свободой) , мы глядимся в свой внутренний, хотя и темный потенциал. Глядимся ли мы в наш внутренний мир, или видим его темную основу?
А что выражает наш внутренний мир?
Внутренний мир для каждого человека , конечно это прежде всего родина любви, та родина которая является и родиной души. Это не нечто растождествленное с нами, (которое нам открывается в одном запредельном, отчужденным от я, от земного опыта, или от нашей жизни, пограничном опыте) а наша родная страна , в которой единственные меридианы это наши отношения, (при этом отношения с людьми), а больше ничего, под которыми можно понимать и отношения с героями любимых книг, и с людьми ушедшими, или, даже, потерявшимися. Даже одиночество – это внутренняя пустыня, которая вновь должна стать садом.
Хотя, садом эта пустыня станет, лишь в любви, и в религиозной вере в Бога.
В растождествлении же, этой внутренней области с нами, это всего лишь мир галлюцинаций (а не образов), мир шизофрении, а не мир любви, мир бесов , а не ангелов, мир анонимной фантазии, а не нашего личного воображения, или личной памяти о ком то, или мир чистой и пустой бесконечности, который так пугал Бубера, и кстати, и Энштейна. Наш внутренний мир это мир либо ведущий к Христу, либо перестающий нам быть даже родным.
Все более просто, хотя и все более сложно.
Поскольку, и это обстоятельство говорит в пользу того, что нет свободы без любви. Если наш внутренний мир связан с любовью, мы свободны в нашем внутреннем мире, а если во внутреннем мире нам не достает любви, он перестает нам быть родным. Не бывает свободы без любви, (ибо свобода - есть область сокровенного), любовь - ключ к свободе.
Одиночество кажется страшным, тем людям, кто не узнает в нем родину своего я..
Или, даже (лучше сказать), духовную родину своей души, которая и является страной одиночества. Впрочем, всегда ли одиночество пустыня? Про одиночество не всегда можно сказать, как про пустыню, но и как про Райский Сад, который заколдовали какие-то темные силы, (напустив в него ворон, змей, и лягушек), и потому, этот сад нам часто кажется и чужим. Хотя, без этих лягушек и змей, сад бы этот пропал.
Как ни странно, они , нам, тоже нужны.
Потому , что и они заботятся о нашем саде, (выполняя свою работу), и стерегут его. Просто, часто они заслоняют от нас прекрасное в этом саду, и мы не видим цветов. Но стоит, войти в этот сад, и полюбить его, он вновь становится Раем. И даже та бесконечность, которая порой пугает нас, лишь темный но энергетический потенциал нас самих, который когда- нибудь, станет светом, когда любовь полностью преобразует нас.
Можно ли русскую философию связать с традицией слуха?
Мне кажется, что и русскую философию можно отчасти назвать философией слуха, но опять же, только отчасти, поскольку, русская культура не родилась в пустыне, (как библейская философия), а родилась на цветущей славянской земле. И это рождение предполагает взгляд , а не только слух. Но взгляд русского человека иной, чем взгляд человека запада, это взгляд целостный, взгляд который не объективирует мир, это, взгляд изнутри.
Это взгляд в котором соединяются пространство духовное, и пространство земное.
Поскольку русская земля для русского человека огромна, и пространство скорее соседствует с Вечностью, чем Время, (хотя,, по этой же причине, русский человек, значительно реже оглядывается, и больше чувствует, чем рефлексирует. ) А с другой стороны, русский взгяяд создает чувство невыразимости в слове.
Да и вслушивается русский человек иначе, чем человек библейский.
Русские люди вслушиваются в природу, в шелест листвы, словно таящей в себе слово, или таящей ответ на самые тайные вопросы души. Природа, прислонясь к моим плечам, объявит свои детские секреты - как писала когда-то, прекрасно, Б. Ахмадулина.
В чем, все таки, состоит тайна любви?
Может быть, только в том, что нет никакой другой любви, кроме любви к Родине, (даже когда мы говорим о любви мужчины к женщине, матери к ребенку, подростка к герою, или к любимому учителю), эта любовь существует лишь в контексте любви к Родине. Однако, Родину нужно найти, что бы ее не потерять, ее нужно искать.
При этом искать ее постоянно.
Лишь, любя кого-то мы всего лишь стремимся обрести место встречи как Родину, мы стремимся обрести Родину души, даже если мы стремимся к Потерянному Раю..Попробуйте отнимите у человека чувство его Родины, и он не сможет больше любить.
Поиск Родины и Бога и есть то что образует личность.
