Весна 2010
The Paris Review
No. 192.
ИНТЕРВЬЮЕР
Вы упомянули инсульт, который перенесли в 1999 году. Что вы можете рассказать об этом жизненном опыте?
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Я был у себя дома в Палм-Спрингс и работал над рассказом. Гуляя по дому я вдруг почувствовал себя неустойчиво. Я не мог нормально двигаться и говорить. Я позвонил жене (она уже вернулась в наш дом в Лос-Анджелесе) и она отправила за мной моего водителя. Когда он приехал, я сказал, что хочу домой, а он сказал: “Нет, нет. Я отвезу вас прямо в больницу”. Так он спас мне жизнь. Он отвез меня в медицинский центр Эйзенхауэра возле Палм-Спрингс, а они провели тесты, и увидели, что я в паршивом состоянии. Моя нога и рука были парализованы, мне было трудно говорить.
Я знал, что это серьезно, так как не мог двигаться. Я лежу в кровати и говорю своей ноге: “Ну, давай, двигайся” — а она не слушается и похожа на дохлую собаку. “Шевелись, ты мёртвая псина, шевелись”. А рука двигается? Нет.
Но через несколько недель, наконец, медленно-медленно, мне удалось пошевелить большим пальцем. Я думал, что не смогу выдержать первый месяц, но я справился. В конце-концов нога начала оживать. Бог был добр ко мне. Я получил отличные гены, и весь этот опыт был мне полезен, потому что я сбросил в весе. Уровень сахара в крови сейчас в норме — мне не нужно принимать лекарства. Впервые за многие годы давление стабилизировалось. Я сам виноват в случившемся, мне некого винить. Много пива, вина, семьдесят фунтов лишнего веса, и значит пришло время избавиться от этого.
ИНТЕРВЬЮЕР
Вы так полностью и не восстановились и не можете печатать. Как вы теперь пишете?
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Через несколько дней после инсульта я позвонил своей дочери, Александре, которая работает у меня помощником, и велел ей прийти в больницу и принести рукопись, над которой я работал, мой мистический роман «Давайте все убьём Констанцию». Я диктовал ей, а она печатала. И это то, как я с тех пор пишу. Я звоню ей по телефону, диктую свои истории, а она их печатает и отправляет мне по факсу. Затем я редактирую ручкой. Конечно это не идеальный процесс, но, какого черта.
ИНТЕРВЬЮЕР
Повлияли ли эти физические изменения на вашу прозу?
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Несильно. Если вы посмотрите на новый сборник рассказов, над которым я сейчас работаю, «Джаггернаут», — все истории там чертовски сильны. Я хотел бы снова использовать мою печатную машинку. Я ужасно скучаю по ней, но это просто невозможно. Так что я обхожусь.
ИНТЕРВЬЮЕР
Насколько важным было чувство оптимизма для вашей карьеры?
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Я не верю в оптимизм. Я верю в оптимальное поведение. Это совсем другое дело. Если ты ведёшь себя каждый день так, как тебе дано генетикой, что можно с этим поделать? Попробуй. Узнай. Если ты ещё этого не знаешь — ты просто не пробовал. Ты должен жить на пределе своих сил! Набери в лёгкие побольше воздуха и громко крикни, а потом слушай эхо. Я выучил этот урок много лет тому назад. Однажды я обедал с матерью, отцом и братом и в тот день мама приготовила шведские фрикадельки. Когда я закончил есть, то отодвинулся от стола и сказал: “Боже! Это было прекрасно”. А мой брат сказал: “Нет, это было просто хорошо”. Чувствуете разницу?
Действие — это надежда. В конце каждого дня, когда ты уже сделал всю работу, ты лежишь в постели и думаешь: “Будь я проклят, я сделал это. Неважно, насколько всё получилось хорошо или плохо, но я это сделал”. В конце недели у тебя уже наберётся порядочный список сделанного. А в конце года ты оглянешься назад и скажешь: “Будь я проклят, это был хороший год”.
ИНТЕРВЬЮЕР
Что вы думаете об электронных книгах?
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Это не книги. Ты не можешь держать компьютер в руке, как книгу. Компьютер не пахнет. В книге есть два аромата. Если книга новая, она пахнет великолепно. Если книга старая, она пахнет еще лучше. Пахнет, как древний Египет. Книга должна пахнуть. Ты должен держать её в руках и молиться на неё. Ты кладешь её в карман и носишь её с собой. И она остается с тобой навсегда. Компьютер так не может. Мне жаль.
ИНТЕРВЬЮЕР
После публикации «451 градус по Фаренгейту» вас провозгласили провидцем. О чём бы вы хотели предупредить нас сегодня?
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Наша система образования скатилась в тартарары. Моя идея — прекратить тратить деньги на обучение детей с шестнадцатилетнего возраста. Мы должны вложить все эти деньги в детские сады. Маленьких детей нужно учить читать и писать. Если бы дети учась в первом классе умели читать и писать, мы могли бы спокойно смотреть в будущее. Нельзя переводить их в четвертый и пятый классы, если они так и не научились читать. Поэтому нужно выпускать книги с интересными картинками или использовать комиксы, чтобы научить детей читать. Когда мне было пять лет, моя тетя дала мне замечательную книгу «Однажды в сказке», и первая сказка в книге «Красавица и чудовище». Эта история научила меня читать и писать, потому что я увидел рисунок прекрасного зверя и отчаянно захотел прочитать о нём. К тому времени, когда мне исполнилось шесть лет, я научился и читать и писать.
Мы должны забыть об обучении детей математике. Они никогда не будут использовать её в жизни. Дайте им простую арифметику - научите их складывать, делить и вычитать. Это простые вещи, которым можно быстро научиться. Но никакой математики, потому что они никогда не будут использовать её, никогда в жизни, если только они не собираются стать учеными, но тогда они могут просто изучить всё это позже. Мой брат, например, плохо учился в школе, но когда ему было двадцать лет, ему нужно было получить работу в бюро электроснабжения. Он взял книгу по математике и электричестве, прочитал её, всё выучил и получил работу. Если вы умны, вы научитесь математике, если вам это требуется. Но обычному ребенку это не нужно. Так что, должно остаться чтение и правописание. Это важные вещи. Тогда, к тому времени, когда детям исполнится шесть лет, они уже будут полностью образованы, и смогут обучаться сами. Библиотека будет тем местом, где они вырастут.
ИНТЕРВЬЮЕР
Вы были женаты пятьдесят шесть лет, до смерти жены в 2003 году. В чем заключался секрет долговечности ваших отношений?
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Если у вас нет чувства юмора, то брак не удастся сохранить. В фильме «История любви» есть строчка: “Любовь — означает, что ты никогда не скажешь, что сожалеешь”. Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал. Любовь означает, что ты каждый день сожалеешь о какой-то мелочи. Ты делаешь ошибки. Например, ты говоришь: “Я забыл купить лампочки и мне жаль. Вот такой я растяпа”. То есть, нужно быть способным принимать ответственность, но, прежде всего, необходимо чувство юмора, чтобы всё, что происходит, имело свою забавную сторону.
ИНТЕРВЬЮЕР
Уже через неделю после смерти жены вы вернулись к работе. Как вы нашли в себе силы начать писать?
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Работа — единственный ответ. У меня есть три жизненных правила. Во-первых, сделай свою работу. Если это не помогает, заткнись и выпей джина. А когда ничего не помогает, беги изо всех сил!
ИНТЕРВЬЮЕР
Каким из ваших недавно написанных рассказов вы особенно гордитесь?
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Одна из моих самых любимых историй — «Конвектор Тойнби». Он рассказывает о человеке, который убеждает мир в том, что он изобрел машину времени и что он видел будущее, и что если мы не изменимся, мир погибнет. Конечно, это всё ложь, но люди ему верят. Во многих отношениях этот человек — я сам, предупреждающий людей о будущем.
ИНТЕРВЬЮЕР
Оглядываясь назад на свой жизненный путь, есть ли такой момент, который был особенно волнующим?
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Первое действительно большое волнение я испытал, когда мне было двадцать. Я отправил рассказ «Жара – куда ни шло, а вот вла…» в журнал Роба Вагнера. Однажды в августе я получил письмо от Вагнера, в котором говорилось, что это прекрасная история, и что они немедленно опубликуют ее. Я закричал, и моя мать выбежала во двор, а я показал ей письмо. Мне было двадцать лет, и мы танцевали от радости прямо перед домом. Они ничего мне не заплатили, но отправили номер журнала, чтобы я мог показать его всем друзьям и доказать, что я писатель. Эта первая публикация была так для меня важна. Психологический эффект от неё длился год! Может быть, тебе и не удастся опубликовать что-либо еще в течение года, но, Боже мой, ты уже один раз это сделал.
ИНТЕРВЬЮЕР
Пишете ли вы для идеального читателя или конкретной аудитории?
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Каждый раз, когда вы пишете для кого-то, независимо от того, кем он является, независимо от того, насколько правильным является причина, по которой вы можете в это верить — вы лжёте. Стейнбек — один из немногих писателей тридцатых, кого всё ещё читают, потому что он писал не ради кого-то или чего-то. Он рассказывал истории людей, которые указывают на причины лишь косвенно. «Гроздья гнева» и другие его книги — не политические трактаты. «451 градус по Фаренгейту» — это своего рода политический наставление, но, на само деле, это не так, потому что эмоционально эта книга говорит только одно: “Люди, оставьте друг друга в покое!”
ИНТЕРВЬЮЕР
Тогда, есть ли у литературы какие-либо социальные обязательства?
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Прямых нет. Всё должно быть сделано через рефлексию, через косвенность. Никос Казандзакис говорит: “Живите вечно”. Это его социальная обязанность. Спасители Божьи празднуют жизнь в этом мире. Любое великое произведение говорит вам об этом. Весь Диккенс это призыв жить изо всех сил. Эдгар Райс Берроуз никогда бы не посчитал себя преобразователем или потрясателем социальных основ. Но, как выясняется (и я люблю это говорить, потому что это всех ужасно огорчает), — Берроуз, наверное, самый влиятельный писатель за всю историю человечества.
ИНТЕРВЬЮЕР
Почему вы так думаете?
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Берроуз, рассказывая о романтике и приключениях, заставил целое поколение мальчишек решиться стать особенными. Это то, что мы должны делать для всех — взывать к жизни через свои книги. Нужно говорить десятилетним девчонкам и мальчишкам: “Эй, жизнь прекрасна! Расти высоко!” Я говорил со многими биохимиками, астрономами и учёными в различных областях, которые, когда им было десять лет, влюбились в Джона Картера и Тарзана и решили стать чем-то похожими на них. Берроуз высадил нас на луну. Все технари читают Берроуза. Однажды я был в Калифорнийском Технологическом Институте и встречался с целой кучей ученых, и они все это признали. Два ведущих астронома — один из Корнельского университета, другой из Калифорнийского вышли и сказали: “Да, именно благодаря Берроузу мы стали астрономами. Мы хотели увидеть Марс”.
Я обнаружил его влияние в большинстве областей. Потребность в романтике постоянна, и, опять же, интеллектуалы над этим иронизируют. В результате они тормозят развитие детей. Но нельзя убить мечту. Социальные обязательства должны брать своё начало с чувства стиля, тяги к приключениям и романтике. Это всё как с моим другом мистером Электрико.
ИНТЕРВЬЮЕР
Это персонаж из «Что-то страшное грядёт», верно? И вы часто говорили о реальном мистере Электрико, хотя ни один ученый так и не смог подтвердить его существование. Эта история приобрела некий мифический характер — директор Центра исследований Рэя Брэдбери называет поиск мистера Электрико «Святым Граалем» стипендии Брэдбери.
РЭЙ БРЭДБЕРИ
Да, но такой человек действительно существовал. Это было его настоящее имя. В детстве, цирки и ярмарки постоянно приезжали к нам в Иллинойс, и я был влюблён в их таинственность. В один из осенних выходных, в 1932 году, когда мне было двенадцать лет, в город приехало шоу Братьев Дилл. Одним из исполнителей был мистер Электрико. Он выходил к зрителям и садился на электрический стул. Ассистент нажимал на выключатель, и сквозь него проходило пятьдесят тысяч вольт чистого электричества. Молнии сверкали в его глазах, а волосы вставали дыбом.
На следующий день я должен был пойти на похороны моего любимого дяди. Когда семья возвращалась с кладбища, я посмотрел вниз, со склона холма на озеро Мичиган, увидел палатки и ярмарочные флаги и попросил отца остановить машину. Он спросил: “Зачем?” Я ответил, что должен выйти. Отец был зол на меня. Он ожидал, что я останусь с семьей, чтобы оплакать умершего, но я всё равно вышел из машины и побежал вниз по склону к воротам ярмарки.
В тот момент я не думал об этом, но ведь я просто убегал от смерти, не так ли? Я бежал к жизни. А на мостках, перед ярмаркой сидел мистер Электрико, и я не знала, что сказать. Я боялся выставить себя дураком. У меня в кармане была маленькая коробочка для фокусов, в ней лежал шарик, который ты заставляешь исчезать и появляться снова, и я достал его и спросил: “Можете ли вы показать мне, как делается этот фокус?” Это был правильный вопрос, создавший связь между нами. Теперь мистер Электрико знал, что разговаривает с молодым магом. Он взял коробочку и показал мне, как ею пользоваться, затем вернул её мне, посмотрел мне в глаза и сказал: “Хочешь встретиться с теми людьми из палатке? Теми странными людьми?” И я сказал: “Да, сэр, я бы хотел”. И он повёл меня внутрь, но прежде ударил посохом по тенту и крикнул: “Следите за словами! Не выражайтесь!” Мы зашли и первым, кого я встретил, был человек в картинках. Разве это не прекрасно? Человек в картинках! Он называл себя татуированным человеком, но позже я сменил его имя в названии моей книги. Ещё я встретил силача, огромную женщину, гимнастов, карлика и скелета. Все они стали моими персонажами.
Мистер Электрико был прекрасным человеком, потому что он понимал, что с ним маленький странный ребенок, которому едва исполнилось двенадцать лет, и которому хочется увидеть многое. Мы гуляли вдоль берега озера Мичиган, и он относился ко мне как к взрослому. Я рассказывал ему о своей большой философии, а он говорил о простых вещах. Потом мы вышли за пределы ярмарки и сели на песок у озера, и он неожиданно наклонился и сказал: “Я рад, что ты вернулся в мою жизнь”. Я спросил: “Что вы имеете в виду? Ведь я вас не знаю”. Он ответил: “Ты был моим самым лучшим другом в Париже в 1918 году. Тебя ранили в Арденнах и ты умер у меня на руках. Я рад, что ты вернулся в этот мир. У тебя другое лицо, другое имя, но душа, озаряющая светом лицо, такая же, как у моего друга. Добро пожаловать назад”.
Почему он это сказал? Объясните мне, почему? Возможно, у него умер сын, может быть у него никогда не было детей и он был одинок, может быть, он просто иронично пошутил. Кто знает? Возможно, он увидел ту силу, ту интенсивность, с которой я живу. Время от времени, когда я подписываю книги я вижу юношей и девушек, которые настолько переполнены внутренним огнём, что он сияет на их лицах, и ты просто не можешь не обратить на это внимание. Может быть, это то, что привлекло его во мне.
В тот день, когда я с ним попрощался, я стоял у карусели и смотрел, как лошадки бегают по кругу под мелодию «Прекрасное Огайо», и плакал. Слезы текли по моим щекам. Я знал, что благодаря мистеру Электрико со мной произошло что-то важное. Я чувствовал себя изменённым. Он передал мне бессмертие, мистический дар. Моя жизнь полностью изменилась. У меня по телу бегут мурашки, когда я думаю об этом, но тогда я пошёл домой и через несколько дней начал писать. И больше никогда не останавливался.
Это случилось семьдесят семь лет тому назад, и я прекрасно всё помню. Тем вечером я вернулся на ярмарку и вновь увидел его. Он сел на электрический стул держа в руках меч, они включили рубильник, и его волосы встали дыбом. Он протянул руку с мечом и дотронулся до всех в первом ряду, мальчишек и девчонок, мужчин и женщин, коснулся электрическими разрядами слетающими с острия меча. Когда он увидел меня то коснулся мечом лба, носа и подбородка, и сказал мне шепотом: “Живи вечно”. И я решил так жить.
The Paris Review 2010
