Его зовут Максим Кошкин, и он фельдшер бригады «скорой помощи» во Владивостоке. Горожане часто недовольны нашей медициной, мол, едут долго, лечат плохо. Но не стоит судить так строго, поверьте, то, что творится там, «внутри», требует стальных нервов, отменных умений и профессионализма. Кошкин рассказал об изнанке работы в “скорой”, то, о чем обычно не говорят. То, от чего порой стынет кровь. Смотрите сами.
Как давно вы работаете в «скорой помощи»?
Я устраивался санитаром на «скорую» еще в 2013 году. Потом получил сертификат медбрата, потом фельдшера. На данный момент закончил медуниверситет и поступил в ординатуру по «скорой помощи».
Сколько примерно вызовов за смену вы принимаете?
У одной бригады «скорой помощи» от 20 вызовов. У нас установили норму – 16 вызовов. Ее нужно выполнять, но все перевыполняют. Максимум у меня было 28 вызовов за смену. Когда столько вызовов, из них 5-6 безрезультатные, то есть приезжаешь, а человека нет на месте. Иногда прохожие вызывают кому-нибудь, приезжаем, а человека там уже нет, он ушел. Бывает просто не открывают, засыпают или еще что-то.
Бывают случаи, когда вызывают по пустякам?
Да, таких случаев полно. Собственно, таких вызовов у линейной бригады «скорой помощи» процентов 90. Без шуток.
Есть бригады специализированные, реанимационные, бригады интенсивной терапии. Они реже попадают на такие вызовы. А линейные бригады – частенько.
Бабушки некоторые, дедушки в силу своего возраста или заболеваний мозга, например, прогрессирующей энцефалопатии, вызывают «скорую», мы приезжаем, и они начинают рассказывать истории, как они работали, как у них все в жизни было устроено, какие все плохие, и вот мы таблетку даем и уезжаем. Я на таких людей не злюсь, потому что не известно, какие мы в старости будем.
По какому принципу проходит оказание помощи?
У нас есть четкий регламент. Мы приезжаем, оцениваем ситуацию. В наши задачи входит купировать неотложное или экстренное состояние. Экстренное – это с угрозой для жизни, неотложное – это с угрозой для здоровья. Вызовы по этому же принципу и классифицируются, когда человек вызывает «скорую». И по закону на неотложный можно ехать 2 часа, на экстренный – не более 20 минут.
Некоторые специально говорят: «У меня болит сердце». Приезжаешь, а там давление подскочило, собака укусила. То есть говорят так, чтобы быстрее приехали.
Молодые очень часто вызывают из-за необразованности или недостатка жизненного опыта. С температурой 37,5, допустим, или кошка укусила. А один из самых абсурдных случаев был – катышки в пупке. Приезжаем, а нам девушка:
- Я беременна, 4 недели, у меня выделения из пупка.
- Девушка, это катышки, - говорим.
- А что, этим не «скорая» занимается? – с удивлением спрашивает у нас.
- Нет.
- А что с этим делать?
- Мыться, чистить пупок, - отвечаем.
Ох, она начала кричать: «Что вы себе позволяете?! Вон из моей квартиры!» Мы и ушли.
Еще бывают забавные жалобы, которые человек озвучивает при звонке в «скорую». Недавно буквально было: «Бомж сильно кашляет». По факту: бомж сидел в подъезде и громко кашлял, чем мешал соседке за стеной. Она вызвала, чтобы мы его забрали. Еще было: «Расстроился». В общем, такие случаи бывают, что приезжаешь и не знаешь, то ли плакать, то ли смеяться.
Каков процент тяжелых случаев среди вызовов?
Всегда по-разному, но бывало просто, что у меня две смены подряд по клинической смерти на каждую или жизнеугрожающие состояния.
Как проявляется клиническая смерть?
Это краткий период, в среднем 3-5 минут, между жизнью и окончательны умиранием мозга. Если визуально, то человек без движений, ни на что не реагирует, нет дыхания, нет сознания, нет кровообращения. Если это прям при тебе произошло, то у тебя есть 3-5 минут, чтобы его спасти, но жизнь сложная штука, а то, чем мы обладаем, и то, что мы умеем, - это капелька в море. Даже у опытного врача спросите, у которого 10-20 лет работы, он скажет, что это пан или пропал.
По человеку внешне ты не скажешь, прошло 3-5 минут с момента смерти, когда можно что-то сделать, или 10-15, когда уже ничего не сделаешь.
А какие признаки у биологической смерти?
Самое первое – это трупное высыхание. Кайма губ сухая, склера сухая, окоченение, потом стадия гипостаза – и по нарастающей.
Когда приезжаешь, по человеку уже можно иногда сказать, что это труп. Те, кто уже давно работает, видят это. То есть живой так выглядеть не может: он не может быть такого цвета, такой формы, температуры. Наша задача какая: мы когда приезжаем и видим человека без сознания, без признаков дыхания и кровообращения и без признаков биологической смерти, то с этой секунды для нас наступила клиническая смерть и с этой секунды мы отсчитываем время начала реанимационных действий. По регламенту человека необходимо «качать» полчаса: выполняется непрямой массаж сердца, искусственное дыхание, осуществляется медикаментозная поддержка, дефибрилляция (если требуется).
Помните ли вы первые случаи смерти в вашей практике?
Помню. Мы приехали с доктором, человек еще был жив. Но, как доктор сказал: «Сейчас начнется». Я говорю: «Начнется что?» Он говорит: «Умирать сейчас начнет». Почему? «На лицо, - говорит, - посмотри». А у тех, кто вот-вот умрет, такой специфический оттенок лица становится – землисто-темно-синий. Доктор оказался прав. Человек захрипел, глаза закрылись, пульс исчез, дыхание прекратилось. Мы стащили его на пол, приступили к реанимационным мероприятиям, все провели четко, заинтубировали (то есть в трахею ввели трубку через рот, чтобы можно было дышать, не запуская воздух в желудок), все было тщетно. Потом узнавали, причиной было вроде бы расслоение аневризмы аорты – такое состояние, при котором летальность 90 процентов.
Люди перед смертью что-нибудь говорят?
Смерть бывает разная по длительности. Есть терминальное состояние – агония, предагония и так далее; при нем человек умирает медленно. У него угасает сознание, он уже ничего не чувствоует, ничего не знает, ничего не слышит. Он просто хватает воздух ртом, как рыба. Глаза открыты и уставлены в пустоту. Мозг уже на минимуме кислородного питания, и человек постепенно умирает. Это часто наблюдается при терминальных стадиях раковых заболеваний.
А бывает человек умирает резко. Вот он жив – раз! – и умер. Очень часто, кстати, они говорят, что хотят в туалет по-большому. Честно говоря, я не углублялся в физиологию этого явления, но, как говорил один знакомый доктор: перед богом очищаются. В общем, если человек, еще пока живой, говорит, что хочет по-большому в туалет, сразу хватайся за укладку.
Какие особенно ужасные или из ряда вон выходящие ситуации происходили на вашей практике?
Давно, еще на заре моей карьеры, был случай. В одной двухкомнатной квартире Владивостока женщина лет 70 упала между диваном и стеной и сломала себе шейку бедра, может даже обе – давно это было. В общем, она лежала в этом промежутке между диваном и стеной без движения недели 2. Все это время она ходила под себя. А в другой комнате сидел ополоумевший дед, который не реагировал на запах разложения. Соседи вызвали «скорую» из-за запаха. Мы приехали, а женщина все еще живая. Полусгнившая, с обилием личинок внутри, потому как это было лето, еще было тепло. Те места, где тело соприкасалось с полом и стеной, были наполнены личинками, опарышами. Плюс, обилие фекалий. Пахло просто жутко. Тогда мне доктор сказал: «Давай. Боевое крещение. Не стошнит ли тебя от запахов». Не стошнило. Но было очень противно, конечно.
Мы привезли эту женщину в отделение реанимации, потому как жизненные показатели там уже оставляли желать лучшего.
Каково видеть, когда дети тяжело болеют?
На моей практике умирающих детей не было и, надеюсь, не будет. Я взрослый врач. Знаю, что в своей сфере делать, теоритически знаю, как их реанимировать, но никогда этим не занимался и, повторюсь, надеюсь, что не придется. Изучал все по учебникам да по манекенам.
Бывало, что у ребенка тяжело протекало ОРВИ. Мама за помощью не обращалась. Ребенок начал задыхаться, она вызвала «скорую», мы приезжаем, а там ребенок уже беленький с синенькими губками, и неровен час что-то плохое произойдет. Ребенка в охапку, говорим маме его собираться, а она ни в какую не хотела ехать в больницу. Пришлось задействовать психологические приемы. В итоге, цоканье, закатывание глаз, пошла собираться. Мы сидели в машине с ребенком и ждали минут 20, барабанили в дверь, звонили. Отвезли все-таки ребенка и спасли.
Возраст имеет значение? Относятся с недоверием, если видят, что приехал молодой врач?
Сейчас я уже не выгляжу как молодой. А вообще да. Ну как, чаще всего говорят: «Ой, такие молодые, а уже на «скорой», молодцы». Бывает с недоверием относятся, с прищуром таким: «А что это он там такое советует? Он сам-то недавно университет закончил». Зачастую у доктора этого за плечами уже столько эпических случаев, такой опыт. Я делаю свою работу и делаю, смотри на меня как хочешь/
Хватает ли в городе бригад «скорой помощи»?
Конечно, не хватает. Когда я пришел, было 40-45 бригад. Этого сполна хватало. По идее, должна быть одна бригада на 10 тысяч населения. Во Владивостоке сейчас, допустим, 600 тысяч человек. То есть, в идеале, 60 бригад должно быть. А на данный момент их где-то 18-19. Бывает, что 22 выходят. Из них вычеркиваем 1-2 бригады реанимации, 1 интенсивной терапии. Поэтому не успевают. Ведь среди всего этого вороха «поцарапались/ першит в горле» есть люди, которые реально ждут, где счет идет на секунды.
Друзья, знакомые и родственники часто просят о «консультации»? Не раздражает?
Постоянно. Раньше нравилось, типа я такой важный, ко мне обращаются. Сейчас это раздражает сильно, потому что обращаются по всякой фигне. Как-то разбудили посреди ночи: вилку в ногу воткнули, что делать? Я говорю: «Вытащить». «А дальше что?» Я говорю: «Подуть на ранку, поцеловать в лобик, угостить какао». Попросил прислать фотку. Прислали, а там под кожу вилка чуть-чуть одним зубцом зашла. Говорю: «Обработайте просто, пластырем заклейте». В основном, вот с такими случаями обращаются.
Давно гуляют шутки про то, как мужчины драматизируют на тему собственного здоровья. Насколько это так?
Это зависит не столько от пола, сколько от личности, наверное, или от менталитета. Давно замечено, что люди восточных национальностей прям «страдают» при температуре 36,9. Причем и женщины, и мужчины. Я никакого негатива к ним не испытываю, просто замечена такая тенденция.
Один из курьезные случаев был: ушиб палец на руке. На вопрос: «А что от «скорой» надо?», отвечают, что не знают. Хотел, может, чтобы мы подули на палец, не знаю.
Еще есть такая «тема» у людей – «скорая»-такси. Я водителю в таких случаях говорю, что можно «шашечки» приделывать на машину, врубать мигалку и ехать. Потому что приезжаем, человек сидит на сумках, с вещами собранными, с вопросительным взглядом, говорит: «В больницу хочу». У него простуда, говорит, не может вылечить никак, хочет в инфекционную больницу поехать. Ну мы ему и говорим: «Поезжай». Дальше – волна возмущения: «Как?! Вы обязаны! Вы должны!» Сколько раз уже говорил людям: если нет жизнеугрожающих состояний, если у тебя температурка (не берем во внимание детей и лиц, у которых это критично, например, стариков или беременных), доставкой тела из точки «А» в точку «Б» занимается такси, а не «скорая». В любом приемном отделении человека примут и окажут помощь. Берешь полис, паспорт и едешь.
Что делаете, если пациент «сложный» в психологическом плане?
Бывает, бригады состоят из девушек, которые особо не ругаются, не ворчат, ведут себя спокойно. При мне если пациент начинает «ломаться» и это мужчина, намекаю на то, что надо бы собрать волю в кулак. Если не хочет ехать в больницу, а надо, говорю, чтобы ставили отметку, что он может умереть. Обычно после такого все соглашаются поехать в больницу.
Если же там прям психиатрическое заболевание, если человек опасен, вызывается специализированная бригада психиатров. Они приезжают, крутят человека и увозят. Бывает, они мирные. У меня, например, была бабушка, которая утверждала, что она зеленая. Как лягушка. Приехала психбригада, бабушку спокойно под руки сопроводили и так же спокойненько увезли. Дальше – психушка, потому что это шизофрения.
Бывало, что человек с подтвержденной шизофренией, лежал и утверждал, что он приклеился к полу. Я его приподнял за плечо, он сказал: «Спасибо, доктор, вы меня отклеили».
Вы говорите, что в бригаде спокойные, адекватные девушки. Как тогда и почему они становятся такими нервными и ворчливыми, теми, кого мы частенько видим в поликлиниках или даже при вызове «скорой»?
Это называется «профдеформация». Бывает так, что обстоятельства оказываются сильнее, чем дух людей. Они их «ломают». И делает их такими - нервными, злыми, полными неожиданностей и так далее - работа. Есть люди сильные духом. Их ничто не «ломает», от них все это отлетает. И со временем человек сильный духом может превратиться в человека слабого духом. Все ведь зависит от того, чем человек живет, как он живет, есть ли у него рядом любящий и поддерживающий его человек, родители. От этого формируется личность.
Вы столько всего повидали уже. Есть ли у вас страхи?
Есть страх, что придется реанимировать ребенка. Конечно, при таком раскладе я отодвину страх подальше и буду делать свою работу, но потом я буду бояться. Бывает такое, что после жесткого случая, ты сначала чувствуешь себя как супермен, а потом садишься, и у тебя колени дрожат. Все дрожит. Ты в спокойствии, в здравии, просто тебя трясет. Потом это проходит. Я это списываю на физиологическую реакцию на стресс.
