Елена Ленчук,
директор Института экономики, Российская академия наук
Глобальный размер цифрового сектора сегодня составляет, по оценкам, до 15% мирового ВВП. В этом секторе капитализация компаний превышает капитализацию энергетических компаний, телекоммуникационных гигантов, и на это нельзя не обращать внимание. Мы отстаём, по разным оценкам, на 5-8 лет, и если не предпринимать усилий серьёзных, то этот разрыв будет нарастать.
Сегодня термин цифровая экономика употребляется наиболее часто. Если мы вспомним, 10-20 лет назад мы говорили об инновационной экономике, потом мы говорили о технологической модернизации, затем о новой индустриализации, а сегодня говорим о цифровой экономике. Что, собственно, изменилось, действительно это та экономика, которая открывает нам путь к процветанию? Секундочку...
Прежде всего хочу сказать, что несмотря на то, что термин цифровая экономика вошёл в наши жизни, широко используется, общепринятого определения цифровой экономики, как в научной литературе, так и в программах государственных, пока не существует. Более того, сама цифровая экономика как объект управления, более того, как объект стратегического управления в принципе пока не определены. Если мы посмотрим на зарубежную практику, то зарубежные практики Digital Economy связывают прежде всего с широкомасштабным внедрением интегрированных новых технологий во все сферы экономической жизни. Прежде всего речь идет о соединении информационно-коммуникационных технологий с био-, с когнитивными, с физическими технологиями. Речь идёт как раз он технологиях формирующегося технологического уклада, или, ещё говорят, о технологиях промышленной революции 4.0.
Действительно, эти технологии способны кардинально изменить порядок функционирования экономических систем, и прежде всего они могут создавать революцию в системах управления финтехом, в реальной промышленности, поскольку они ещё и формирует новые бизнес-модели, которые базируются на цифровых платформах, меняют взаимодействия между пользователем и поставщиком продукции и услуг. Это может давать колоссальный эффект.
Сегодня за рубежом идёт масштабная цифровая трансформация. Глобальный размер цифрового сектора сегодня составляет, вчера я нашла такую цифру, до 15% мирового ВВП. В перспективе уже есть оценки - 23 трлн долларов в 2025 г. В этом секторе капитализация компаний превышает капитализацию энергетических компаний, телекоммуникационных гигантов, и на это нельзя не обращать внимание. Россия, конечно, отстаёт от лидеров развития цифровой экономики по многим показателям. Мы отстаём, по разным оценкам, на 5-8 лет, и если не предпринимать усилий серьёзных, то этот разрыв будет нарастать.
Интересно в этой связи взглянуть на рейтинг цифровизации. Россия сегодня занимает 42 место, уступая даже Казахстану. Траектория роста цифровой экономики в Российской Федерации остаётся довольно волатильной. Важно обратить внимание на невысокие позиции России в оценке готовности к будущему: она занимает 51 место, и это характеризует наши перспективы, здесь есть над чем задуматься. Вместе с тем нет сомнений, что цифровизация как процесс использования самых передовых технологий и новых бизнес-моделей во всех сферах деятельности имеет потенциал для ускорения экономического роста и создает предпосылки для повышения конкурентоспособности экономики.
Отмечу, что крупные консалтинговые зарубежные агентства, в том числе Boston Consulting Group, например, довольно оптимистично оценивает наши перспективы в сфере освоения цифровой экономики. Наверное, их оценки излишне оптимистичны, но, по сути, без запуска этого процесса, без освоения технологий целевые установки, которые предусмотрены майским указом 204, в которых существуют такие целевые установки, как кратное повышение производительности труда, наращивание сырьевого экспорта или рост инновационно активных предприятий, практически невыполнимы.
В принципе, сегодня есть понимание необходимости широкомасштабного освоения цифровых технологий. Эта проблема находится в зоне понимания нашего высшего руководства и нашла отражение в нацпроекте цифровая экономика, на который выделено 1,6 трлн рублей. Этот нацпроект включает 6 таких федеральных проектов. И всё-таки следует задать себе вопрос, этих мер достаточно для того, чтобы превратить цифровизацию в драйвер экономического роста нашей экономики?
Я бы в этой связи акцентировала внимание на следующих важных проблемах и ключевых вопросах, без решений которых, как мне кажется, процесс формирования цифровой экономики опять останется декларацией. Прежде всего хочу сказать, что Россия включается в этот процесс ускоренной цифровизации экономики в условиях общего технологического отставания и высокой степени технологической зависимости от развитых стран мира. Сегодня Россия является глубоко укоренившимся импортером новых технологий из-за рубежа, 70% используемого программного обеспечения у нас иностранное. Катастрофическое отставание - в сфере микроэлектроники.
Отсюда следует, что формирование цифровой экономики предполагает прежде всего общую технологическую модернизацию всех сфер экономики, и возможно лишь при формировании инновационной модели развития и внедрении передовых производственных технологий нового технологического уклада.
Второе, что очень важно – последовательное решение задач цифровизации экономики предполагает чёткое целеполагание, и сквозную связку целевой установки на формирование цифровой экономики с такими стратегическими документами, допустим, как стратегия технологического развития, с другими нацпроектами. Такого взаимодействия нет, и вот этот нацпроект, по сути, повисает в воздухе.
В-третьих, надо акцентировать внимание на цифровизации реального сектора экономики, сегодня очень много внимания уделяется формированию цифрового правительства, использованию цифровых технологий в финансовой сфере. Но в реальном секторе цифровизация как раз дает особый экономический эффект для роста, потому что именно в реальном секторе, надо понимать, формируются предпосылки экономического роста.
У нас сегодня отсутствуют четко сформулированные структурные приоритеты промышленного развития, разработка которых постоянно затягивается, и поэтому нет ясности, какие отрасли будет затрагивать цифровая экономика: кто, для чего, когда будет производить. Необходимо определить, готова ли наша электроника, компьютерные базы к решению этой задачи, и что для этого необходимо сделать? Есть ли заделы в разработке и создании передовых производственных технологий, в каких отраслях они могут применяться, есть ли спрос на эти технологии. Каковы источники финансирования процессов цифровизации реального сектора экономики?
И последнее. Конечно, необходимо решить проблему качества человеческого капитала, сегодня об этом много говорилось. Нам нужны совершенно иные кадры, которые бы могли работать с новыми технологиями и решать эти задачи. Часто обсуждается вопрос о том, будут ли при цифровизации излишние трудовые ресурсы, что они будут делать, когда будет высвобождаться.
Мне кажется, что здесь как раз идёт речь о разрыве между спросом и предложением, потому что между структурой спроса и структурой предложения на рынке труда огромный разрыв, но в общем-то проблема эта решаема. Если это прогнозировать и заранее думать, особой проблемы нет в том, что будет большое высвобождение и безработица. Я думаю, что этого не должно быть, поскольку все предшествующие технологические революции были связаны с высвобождением трудовых ресурсов на определённом этапе, но никаких особых последствий в итоге не было и проблема решалась.
