Канун Нового года. Уютное кафе в 5 минутах от квартиры Федора Михайловича Достоевского. Здесь довольно шумно: задорно работает электрическая кофемолка, то тут, то там раздаётся смех, а на фоне играет музыка модных году так в 2010-ом Arctic Monkeys и The Subways.
Посреди этой атмосферы праздника я и мой сегодняшний собеседник Дмитрий Витторф — представитель восьмого поколения дворянского рода, чья история прослеживается с 13-го века . Он стильно одет и аккуратно выбрит, запросто пьёт кофе вечером, и его лицо кажется мне удивительно знакомым, хотя мы никогда не встречались раньше. Хм, а ведь точно! Я уже видела его на фотографии… 1920 года (той самой, с обложки статьи)!
Наше знакомство состоялось задолго до очной встречи — я помогала Дмитрию в поиске информации о молодости его дедушки Михаила Владимировича. Результат получился поразительный: мы не только нашли документы с очень важной, уникальной биографической информацией (в том числе единственное фото в юности), но и пролили свет на судьбу отца Михаила Владимировича — Владимира Михайловича (вот такая преемственность имён).
Оказалась она несладкой — его, врача, заведующего заразным отделением при советской больнице в Торопце, участника Первой мировой войны, объявили врагом народа (на фото он с супругой Верой Михайловной).
После его смерти жена и сын Михаил Владимирович остались без каких-либо средств к существованию… Вдобавок сына исключили из института почти перед самым дипломом, т.к. не вышел происхождением...
Но Михаил Владимирович оказался не из тех, кто молча сносит несправедливость… Впрочем, об этом его внук и мой собеседник узнал намного позже, а сначала…
♙МЕМУАРЫ СТАРОГО ОФИЦЕРА♙
«Как таковых исходных данных у меня было очень мало. Родители нашими корнями особо не интересовались и, кстати, не сильно интересуются до сих пор, — рассказывает мне Дмитрий, — А дед тоже практически ничего не рассказывал. Он очень боялся всю жизнь. Единственное, что сохранилось в большом количестве — дореволюционные открытки.
Первую информацию я получил из книги «Записки кирасира», которую читала моя знакомая. Её автор — офицер лейб-гвардии Кирасирского царского полка Владимир Трубецкой вспоминал своих сослуживцев.
Среди них был некий фон Витторф. Мне стало интересно, кто это и не имеет ли он какого-то вдруг отношения к моим предкам. Выяснилось, что имеет и весьма опосредованное — то есть это одна семья, но это не моя ветка».
А вы ещё спрашиваете зачем писать и публиковать свои мемуары? До встречи с «Записками» наш герой не только не подозревал о своём происхождении, даже необычная фамилия не вызывала в нём особого любопытства.
Именно мемуары человека родом из 19-го века стали отправной точкой в его личном генеалогическом детективе. И кто бы мог подумать, что это хобби примет такой масштаб!
«Я начал искать документы параллельно в нескольких архивах, — поясняет Дмитрий, — в Центральном историческом архиве Петербурга (прим.ред. — СПб ЦГИА; там хранятся дореволюционные фонды) и в Военно-историческом в Москве (прим.ред. — РГВИА). Потом параллельно добавился Российский исторический архив (прим.ред. — РГИА; там хранится огромный массив «дворянских» документов).
Сначала я пытался найти информацию по дедушке, но нашел мало (в отличие от других веток). А про его отца, врача — абсолютный ноль везде, вообще, ни в каких архивах, ни упоминаний, ничего».
Однако неудачи только подогревали генеалогический аппетит Дмитрия, география поисков становилась всё шире: туда добавились Германия, страны Прибалтики и Беларусь. В последний пункт нашего героя привёл источник, который незаслуженно игнорируют и с легкостью уничтожают очень многие люди. И именно он является моим любимым — это почтовые карточки .
♞СВОЁ ЛИЧНОЕ ИМЕНИЕ♞
«Я начал разбирать домашние открытки, по адресам пытаясь установить, откуда-что-кто-кому-куда писал и в какой момент, — вспоминает Дмитрий, — Все сводилось к деревне Клепачи, Гродненской губернии. Оказалось, что там находилось родовое имение Витторфов — там родился и мой дед Михаил Владимирович и прадед Владимир Михайлович.
Прадед в свою очередь был самым младшим ребёнком в большой дворянской семье, где всего было семь детей (3 дочери и 4 сына). Он был единственным, кто из всех сыновей пошёл работать по гражданской специальности: после окончания Второй Виленской гимназии (прим.ред. — сегодня Вильно является Вильнюсом, столицей Литвы) он стал врачом.
Кстати, списки учеников гимназии хранятся в Российской национальной библиотеке (РНБ).
Отец прадеда построил в деревне церковь и его похоронили у её стен. Так говорят местные. А мне это в свою очередь рассказала исследовательница из тех мест, разыскавшая его могилу. Захоронение до сих пор в сохранности, но, говорят, что его всё же вскрывали мародёры в надежде найти клад.
Саму церковь перестроили только в начале 90-х — она была деревянная и в таком виде пережила две войны и оккупацию, затем некоторое время использовалась под склад, а ещё позже её разобрали и построили на этом месте кирпичную. Раз в месяц там проходят службы, хотя особо их проводить и не для кого».
В общей сложности, в Клепачах жили три поколения Витторфов, но своё начало род берёт намного дальше в Северной Германии, где-то между Гамбургом и Ганновером в местечке, которое так и называется — Витторф. Но что привело пращуров Дмитрия в Российскую империю и главное, как ему удалось проследить их судьбу так глубоко?
♗МИНУТКА ИСТОРИИ (ПОЛЕЗНО ДЛЯ ПОИСКА)♗
«Как я понимаю, там, откуда родом мои предки, находились ленные владения(прим.ред. — земли, которые сюзерен жаловал своим вассалам), — объясняет мне потомок дворянского рода Витторфов Дмитрий.
— Интересно, что в местных монастырях сохранилось очень много предметов, вещей и семейных портретов фон Витторфов — среди носителей фамилии были и аббаты, и аббатессы-женщины... Я ездил туда год назад. Но началось всё, конечно, намного раньше.
В моей жизни мало случайностей, но тем не менее у меня есть знакомая немка, с которой мы давно общались. В какой-то момент выяснилось, что она историк по образованию и занимается переводом на современный немецкий язык каких-то старых архивных документов. С её помощью я находил документы и мы восстановили цепочку с 1234 года до 17 века.
После этого история начинается уже в 18-м веке, а именно в 1722 году в Прибалтике. На мысль о поисках там меня натолкнул список Амбургера. Получилось забавно: в списке были ошибки, которые сбили меня с правильного пути, но дали идею, что можно продолжить поиски в главном архиве Эстонии в Таллине. Там, кстати, очень удобно работать.
Правда, несмотря на все мои старания, пока непонятно, кто именно из Витторфов туда приехал, понятно только, что он из Северной Германии. Установить степень родства крайне проблематично. Мне пока удалось только выяснилось, что на этих территориях жил некий нотариус Витторф в городе Дорпате, это современный эстонский город Тарту».
Вообще по факту не Витторфы перебрались в Россию, а Россия пришла к ним вместе с Северной войной. С 1710 года Балтика (мы говорим про три области: Курляндия, Эстляндия и Лифляндия) стала зависимой от России.
При этом сохранялась условная независимость, самоопределение, имевшее там особый статус дворянство – остзейское. В то время дворяне записывались в так называемые матрикулы (прим.ред. — официальный перечень, список каких-либо лиц): Курляндское дворянство — с 17-го века, Эстляндия и Лифляндия — чуть позже, с середины 18-го века.
«Витторфов я в ранних матрикулах не нашел, хотя тот, про которого скажу чуть позже – он во всех российских документах числился из лифляндских дворян.
Возможно, это связано с тем, что Лифляндия этот вид документа ввела позже; до этого времени там применялся некий хитрый термин, означающий что-то вроде “родЫ, не требующие подтверждения своего происхождения, т.е. исторически настолько всем известные, что не было необходимости кому-то что-то доказывать”».
♜КАК ВОЛЬДЕМАР ВО ВЛАДИМИРА ПРЕВРАТИЛСЯ?♜
«В середине 18-го века в документах появляется один интересный товарищ — офицер Йоганн Дитрих фон Витторф. Он служил на острове Эзель в таможне (сегодня это эстонский остров Саари). Я там, кстати, тоже был и нашел завещание Йоганна с полной описью имущества. Ну, там он немного оставил, — смеётся Дмитрий, — в основном, деньги. И всё завещал… дочери, оставив остальных детей ни с чем».
Один из его сыновей — Вольдемар Дитрих фон Витторф — служил в русской армии и первым из рода взял в жёны русскую. С этого момента Витторфы становятся православными. «Было жесткое условие: переходя на русскую службу, беря в жены православную, не было варианта остаться лютеранином» — поясняет Дмитрий. Вот так Вольдемар к концу жизни стал Владимиром Ивановичем (Иван — наш вариант имени Иоганн/Йоганн).
Кстати, «обрусение» имени у иностранцев — стандартная история. В одном из своих расследований я долгое время искала Богдана, а он во всех документах записан, как Готлиб. А иудеи меняли имя, даже не переходя в православие. Был Лузер-Герш Меерович, а стал Лазарем Михайловичем (реальный случай из жизни).
Но мы немного отвлеклись. «Владимир Иванович является прадедом моего прадеда, того самого врача Владимира Михайловича, которого впоследствии признают врагом народа» — резюмирует Дмитрий.
♔ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ… МИХАИЛ!♔
Для того, чтобы не путать вас обилием имён и биографий, а Дмитрий, поверьте, нашел так много, что в рамках одной статьи и не расскажешь, тут впору писать книгу, — кратко отметим, что все мужчины в семье Витторфов были военными, традицию прервал именно прадед Дмитрия. Хотя и он участвовал, как мы уже с вами знаем, в Первой мировой.
Но как в результате эта династия оказалась в деревеньке Клепачи в Гродненской губернии?
Тут тоже всё достаточно просто: «Об отце моего прадеда — Михаиле Павловиче — я нашёл очень много информации в Российском государственном историческом архиве (РГИА). Там сохранилось дело с его послужным/формулярным списком» (прим.ред. — где детально расписаны все награды, вехи перемещения по службе, сведения о семье, дата рождения, вероисповедания и другая очень полезная информация; это главный документ офицера, чиновника гражданского или военного ведомства, а также канцелярского служителя).
Тут всё шло традиционно для семьи Витторфов: Михаил Павлович окончил Московский кадетский корпус и поступил на службу в армию. В 1866 он переходит на гражданскую службу и переезжает в Гродненскую губернию, где занимался управлением государственным имуществом. Затем становится мировым судьёй одного из участков губернии.
Попутно он, что называется, решает «квартирный вопрос»: берёт в рассрочку 300 десятин земли с постройками на 10-20 лет в Клепачах. Там и умирает в статусе статского советника, а хоронят его, как вы уже знаете, рядом с той самой церковью, где сегодня проводят службы раз в месяц.
Мог ли он знать тогда, что его детей и внуков, ради которых он создал своё имение постигнет ТАКАЯ судьба... Но об этом мы поговорим дальше в заключительной части статьи.
РАЗВЯЗКА УДИВИТЕЛЬНОЙ ИСТОРИИ СЕМЬИ ВИТТОРФ.
♛А ЧТО ЖЕ ДЕДУШКА ДМИТРИЯ?♛
Как семья Михаила Владимировича, с которого начался рассказ, оказалась в Петербурге история пока умалчивает. Известно только, что в 1915 году они проживали на севере города, неподалёку от Военно-Медицинской академии (прим.ред. — в доме, который существует до сих пор).
Кстати, это были не единственные Витторфы, покинувшие родовое гнездо. Например, один из дядь Михаила Владимировича похоронен в Витебской губернии, он известен тем, что был соседом знаменитого русского живописца Ильи Ефимовича Репина.
А переезд в Петербург второго дяди в буквальном смысле спас Михаилу Владимировичу жизнь. Благодарность и любовь к этому человеку были так велики, что Михаил Владимирович, по словам своего внука Дмитрия,
держал на рабочем столе портрет дяди наряду с фотографией родителей. Это был фактически единственный человек, о котором он рассказывал своим потомкам. А дело было так.
Летом 1922 года умирает отец Михаила Владимировича, оставляя и так небогатую семью в полнейшей нищете. А в Петрограде, как и во всей стране, голод.
Из найденных документов в Центральном государственном архиве (СПб ЦГА) мы узнаём, что Михаил Владимирович отчаянно пытался заработать, перебиваясь случайными заработками — в основном, частными уроками. Свои скудные заработки он делил с 52-летней мамой… Параллельно каким-то чудом он ещё и отлично учился в институте — преподаватели говорили о нём, как о студенте из десятки лучших.
«Выжить семье помогал брат отца Николай Михайлович, который в то время был в Петрограде известным учёным-химиком (выпустил множество научных трудов, и даже мемуары, где описывал происходящее в городе в 20-х). Он каким-то образом смог раздобыть бочку спирта и только благодаря его продаже, а также продуктам, которые на него удалось поменять, семья пережила это сложное время» — объясняет Дмитрий.
Но на этом испытания Михаила Владимировича не заканчиваются.
Казалось бы, осталось потерпеть совсем немного: на носу окончание учёбы, а дальше работа очень нужная стране — дедушка Дмитрия учился на геолога, специализирующегося на добычи нефти. Учится он превосходно: для окончания учёбы нужно иметь коэффициент 235, так вот у Михаила Владимировича он составлял 287!
Ему даже начали платить за работу объяснителем (прим.ред. — экскурсоводом) в музее Горного Института. Казалось, что удача — вот она. Но внезапно… Отчисление… И это всего за полтора года до окончания учёбы!
Может кто-то бы и опустил руки, но не Михаил Владимирович: в документах сохранились его заявления о несправедливости исключения, где он очень методично отстаивает своё восстановление.
Конец у этой истории хороший: Михаил Владимирович отстаивает своё право на учёбу, успешно её завершает и начинает работать по специальности. Мне показался очень интересным тот факт, что наряду с профильными предметами он сдаёт английский, французский и перевод с технического немецкого.
♙РАЗРЫВАЯ ВСЕ ШАБЛОНЫ...♙
Принято считать, что всех дворян в Советской России ждала исключительно печальная судьба. По большей части так оно и было, однако случались и исключения. Одно из них — история Михаила Владимировича.
«Трудно сказать, что спасло его в 30-х годах от репрессии. Согласно семейному преданию он вроде был знаком с видным партийным деятелем Серго Орджоникидзе. А возможно руководству невыгодно было терять ценного и высококвалифицированного специалиста: он постоянно находился в командировках, разъездах, экспедициях…
У него была двоюродная сестра, тоже Витторф. Она вышла замуж за сводного брата Марины Цветаевой. Он умер года в 32-33, а её в 30-е сослали в лагерь… За что? Как польскую шпионку: она переписывалась с родственниками в Клепачах, которые в то время были частью польской территории. Вернулась только в 50-х.
Несмотря на то, что Михаил Владимирович сам находился на лезвии ножа, он взял на воспитание двух её дочерей и заботился о них на протяжении всего времени заключения сестры».
Согласно свидетельству, найденному Дмитрием в семейных архивах, во время Великой Отечественной войны Михаил Владимирович участвовал в строительстве Лужского оборонительного рубежа (прим.ред — две полосы обороны протяженностью до 175 км и глубиной 10-12 км).
Его даже впоследствии наградили Орденом трудового Красного знамени и медалью «За оборону Ленинграда». А в 1942 году он был с дистрофией эвакуирован куда-то под Архангельск. После женился, у него родился сын…
«В целом, думаю, судьба у него сложилась хорошо. Он прошел сквозь тёмные времена истории страны, но к ужину всегда выходил при галстуке и в белых манжетах. Умер в возрасте 80 лет в окружении любящей семьи. А ещё у него есть внук, который интересуется его судьбой и ухаживает за его могилой»— подводит итог нашему разговору Дмитрий и мне почему-то кажется, что Михаил Владимирович согласился бы с его словами.
♞В ЗАКЛЮЧЕНИЕ…♞
8 лет — вот сколько в общей сложности заняли поиски нашего героя. И они ещё не завершены… При этом Дмитрий не зажимает себя только в рамках архивной работы: он искал и нашёл вещи с вензелем Витторфов и даже дневники у антикваров; списывался с потенциальными родственниками в социальных сетях и общался с местными краеведами.
На мой вопрос, какой один единственный совет он дал бы новичкам, безапелляционно отвечает: «Больше читать, краеведческой и исторической литературы — там можно найти множеств подсказок. Задача архива — сохранить информацию, а найти её и понять какой фонд нужен — это уже задача исследователя. Это реально только если ты чётко понимаешь, как и почему происходили те или иные исторические событиях. Любая информация о времени или регионе в целом, может подать идею о новом векторе поисков».
Напоследок я не удержалась и всё-таки спросила у Дмитрия: «А что Вы испытали, когда поняли «боже мой, да я ведь дворянин!»?
Дмитрий взял небольшую паузу, видимо, раздумывая над ответом, а затем спокойно ответил: «Честно говоря, ничего, наверное, не испытал: это же история, это уже прошлое всё, а живу я в другом времени. Разве только, что это облегчает поиски. В общем смысле искать дворян проще, хотя как доходишь до деталей, тоже сложностей достаточно».
P.S. Дорогие читатели, как я уже писала ранее вместить историю всех поисков нашего героя в рамках одной статьи физически невозможно. За кадром осталось немало интересной информации и загадок. Поэтому к его истории мы, возможно, еще вернемся в следующих статьях.
© Автор: Мария Тычинина, 2019, для проекта From Past With Love
Еще больше интересных историй в Instagram проекта: @from_past_with_love
Полезная информация по поиску ВКонтакте: @from_past_with_love
