Издание «МБХ медиа» написало продолжение истории о ВИЧ-диссидентке из Тольятти Мадине Каимовой, которую ограничили в родительских правах из-за того, что она отказалась лечить своих детей.
«СПИД.ЦЕНТР» уже рассказывал историю противостояния Каимовой с местной судебной системой — мать ограничивали в родительских правах из-за отказа лечить детей от туберкулеза. Она считала, что врачи все выдумывают, а ее дети здоровы. Однако вскоре выяснилось, что Каимова — ВИЧ-диссидентка, и у всей ее семьи есть положительный статус. В 2013 году тольяттинская больница пыталась обязать ее лечить старшего сына Максима от прогрессирующей ВИЧ-инфекции в четвертой стадии, а врачи объясняли, что пневмония и другие проблемы со здоровьем сына связаны именно с ВИЧ-инфекцией. Мадина не верила в эффективность антиретровирусной терапии и отказывалась от нее, но состояла на учете в СПИД-центре.
Издание «МБХ медиа» пообщалось с Каимовой, местными врачами и выяснило всю историю до конца.
Мадина призналась, что у нее обнаружили ВИЧ-инфекцию в 2006 году, а уже в 2007-м она забеременела. Во время беременности она принимала терапию, не кормила грудью, но все равно ребенок родился с ВИЧ. По ее словам, после этого она «разочаровалась в медицине полностью».
После этого ни она, ни ее сын Максим не принимали АРТ. В 2015 Каимова родила дочь Еву, но уже без контроля врачей из СПИД центра и кормила ее грудным молоком. Девочку не ставили на учет, к тому же семейный педиатр агитировала не сдавать никакие тесты. «Наш врач-педиатр говорит, что СПИДа нет, – рассказывала Мадина, – Это все финансирование, огромные деньги. Чем больше поставят людей на учет, тем больше государство загребет денег лопатой». Мать стала давать обоим детям АРТ только осенью 2017-го, после того как начались споры о диагнозе дочери.
Сама Каимова считает, что дети болеют исключительно из-за плохой экологии, причем схожесть болезней она объясняет генетикой. Максим уже третий раз за месяц попадает в больницу, причем в последний раз его увезли из интерната с пневмонией и температурой 39. Про дочь она рассказывает, что та чувствует себя хорошо и набирает вес.
«Если Господь подаст, я просто увезу детей отсюда, и не нужна им будет никакая химия, – объясняет свою позицию ВИЧ-диссидентка. — ВИЧ психологически серьезней всего. Если вести здоровый образ жизни, будет здоровый иммунитет. А Ева никогда не болеет, у Максима легкие страдают из-за частых пневмоний, а лечат его по одному и тому же стандарту. Отправили бы ребенка на море — нет, никогда. Потом говорят, что мать не занимается детьми, а у матери нет финансовой возможности. Они не лечат, они калечат».
Источник, знакомый с ситуацией, подтвердил «МБХ медиа», что дети действительно получают терапию с осени 2017 года: «Восстановление идет медленно, потому что иммунный статус у детей очень низкий. Если бы начали лечить мальчика с самого начала, конечно, такого тяжелого состояния у ребенка бы не было. У него целый букет разных заболеваний».
По информации источника, сын в 2013 году попал в реанимацию с пневмонией в тяжелом состоянии, но Каимова отказалась от антибиотиков и АРТ, тогда медики вместе с органами опеки обратились в суд. Однако ни районный, ни городской, ни областной суд не обнаружили опасности для жизни мальчика.
В СПИД центре снова услышали про ВИЧ-диссидентку лишь в 2017 году, когда старший сын снова попал в стационар, про второго ребенка врачи узнали уже поздно: «У Мадины химиопрофилактика во время беременности была неполной, ничего она толком не принимала. То, что было положено сделать, она не сделала. Когда рожала второго ребенка, в государственном учреждении не наблюдалась. Врачи СПИД центра увидели ее только в родах. И она осознанно кормила ребенка грудью, то есть человек заведомо пошел на то, чтобы второй ребенок тоже был ВИЧ-инфицирован».
Сейчас в семье обнаружили социально значимое заболевание — туберкулез, и органы опеки подали обращение в суд об ограничении родительских прав женщины на обоих детей.
Адвокат ВИЧ-диссидентки Татьяна Лаврентьева объяснила изданию, что органы опеки считают, что сыну будет лучше находится в интернате, ведь его мать регулярно ездит к дочери в Самару и почти не уделяет Максиму время, к тому же в школу он не ходит — на домашнем обучении. Сторона защиты пытается добиться независимого медицинского обследования, а также подать кассационную жалобу на ограничение в родительских правах. «Против Мадины возбуждено уголовное дело об оставлении ребенка в опасности», – пишет издание. Сейчас опеку над детьми пытается оформить сестра Мадины.
