Старшина - частый персонаж армейского фольклора, а также "парадных" песен и стихов про армию. Что, собственно, понятно. Ротный старшина или старшина части (в отдельных частях с численностью л/с порядка роты) выдавал обмундирование, следил за порядком в казарме, обеспечивал повседневный быт солдат. Часто эту должность занимал прапорщик или старший прапорщик.
Звание "прапорщик", в Советской армии появилось в 1972 году, а в 1981 добавился и "старший прапорщик". Некоторая схожесть дизайна погон прапорщика с генеральскими породила массу злых шуток и анекдотов.
Наш "старшина части" старший прапорщик Винокуров был фигурой уникальной. Он играл роль. Играл мастерски, по Станиславскому. Те, кто это понимал, относились к нему с большим уважением. Кто нет - шипели и плевались, но очень тихо. Кто-то рассказал, что наш прапор ушел в армию из педвуза по семейным обстоятельствам. Как бы там ни было, старшина был самым главным авторитетом для солдат и сержантов нашей своеобразной части, где срочников было столько же, сколько офицеров (подробно о службе в ССК см тут).
Как-то раз заступивший дежурным по части "штабной" майор решил навести в роте уставной порядок. Кто-то там хихикал в темноте после отбоя и он зажег свет, гаркнув "рота подъем". Ровным счетом ничего не произошло. Над штабным открыто глумились, изображая глубокий сон - звали маму, храпели, короче каждый развлекался как мог.
Штабного майора солдаты не любили, а он их. Местные сказатели утверждали, что некоторое время назад супруга майора в пьяном виде (служила на узле связи) согрешила с солдатом, а то и солдатами. Так ли это - автор не в курсе, ибо со свечкой не стоял. Но факт - майор был злее всех прочих офицеров.
Пока дежурный по части ходил меж кроватей и тряс за плечи сержантов, кто-то выключил свет. Из темноты прилетел тапок. Майор рванул в штаб и вызвал "ответственного по части" подполковника. Этот товарищ был нам брат по духу. Активно пытавшийся уволиться из армии, начальник второй группы подполковник Седов был сослан к нам из Подольский части (Московская обл.), где умудрился спалить техздание. Как-то "папа", как его именовали между собой солдаты, вразумлял зарвавшегося дембеля такими словами: " Сынок, ты дембель, я тоже дембель, давай друг друга уважать!" Офигевший от такого захода раздолбай застегнул крючок и принял строевую стойку без всяких команд и понуканий.
Вызванный штабным майором в час ночи, "папа" был сильно недоволен. Последующий диалог навечно вошел в солдатский эпос нашей части...
Приводить его полностью не стану, только финал:
"Что шумите, товарищ майор? Спят сынки, устали... Тапок кинули? В хорошего человека тапок не кинут! 25 лет в армии, ни разу ничем не кинули!".
После этого майор вызвал старшину... По казарме пронесся испуганный шёпот - Винокурова вызвали!!!. Минут через пять с улицы раздался грозный рык "таааак… сейчас п...уем на плац и там все обсудим!" Бум-бам-бах! Вся рота метнувшись прямо в темноте с кроватей построилась в проходе, торопливо застегивая крючки и подтягивая ремни. Когда грозно хмурившийся, но со смеющимися глазами, старшина зашел в казарму его ждал идеальный строй образцовых солдат.
Почему так? Что такого особенного было в старшем прапорщике Винокурове, что самый последний раздолбай второго года службы слушал его как курсант в учебке? Что-то было... Закончить военное училище, поступив туда сразу из школы и стать командиром, а не просто носителем погон это не одно и то же. И дано это не всем.
Много раз нам говорили, что мол вы не человеку честь отдаете (отвечаете "так точно", "есть" и т.п.), а погонам. На практике же солдаты подчиняются именно человеку, который достоин свои погоны носить.
Наш старшина был достоин. Вся армия держится на таких вот людях.
Уходя на дембель, я забежал в казарму попрощаться и столкнулся с Винокуровым. Прапор изобразил свою фирменную ухмылку и проворчал: "Ну, будешь теперь дома рассказывать про зверя-старшину..."
А я очень искренне ответил: " Да что вы, товарищ старший прапорщик, мы вас все очень уважаем и понимаем, что тут все на вас держится..."
Старшина улыбнулся и протянул руку, огорошив меня такой фразой: "Ну, бывай тогда... Осторожней там, на гражданке... Хреновая жизнь наступает!"
Шел май 1989 года... Как он был прав!
