В марте 1921 года против власти большевиков восстали самые верные их соратники и опора – «братишки» из Кронштадта, возмущенные установившейся диктатурой, политикой «военного коммунизма», продразверсткой и развалом промышленности.
Интересно то, что в марте 1919 года, когда бастовал Путиловский завод, рабочие которого были возмущены происходящим, матросы их не поддержали. Правда, и подавлять забастовку не стали, это сделали согласные на все китайцы.
Но потом Гражданская война пошла на убыль. Экипажи кораблей, маявшиеся от безделья еще в Первую Мировую войну, продолжали разлагаться. Росло дезертирство, на флоте в конце 1920 года началась эпидемия цинги, плюс развернулась борьба за управление флотом.
Закончилась она тем, что с командования Балтфлотом сняли троцкиста Федора Раскольникова, который, если честно как командующий проявил себя только тем, что сдал без боя англичанам эсминец «Спартак». Зато он хорошо проявил себя как пламенный оратор, специалист по дискуссиям и обогащению. Кстати, его жена Лариса Рейснер скромностью не отличалась совершенно и жила на широкую ногу, примерно как нынешние "новые русские". В общем, это было то, что «братишкам» хорошо подходило, для того, чтобы и дальше митинговать и ничего не делать.
Всего через месяц после снятия Раскольникова и полыхнуло. Анархические «братишки» решили, что пора делать новую революцию, потому что старая получилась не такой, как они хотели. Вольная воля оказалась не такой, как они думали, поэтому на собрании команд линкоров «Севастополь» и «Петропавловск» (ни тот, ни другой корабли за две войны – с Германией и Гражданскую не сделали ни одного выстрела), приняли резолюцию: «Вся власть Советам, а не партиям» и «Советы без коммунистов».
А дальше началась натуральная каша, закончившаяся атакой крепости по начинавшему таять льду Финского залива.
На сторону восставших встали далеко не все матросы, но зато присоединились гарнизоны некоторых фортов и часть петербуржцев. В общей сложности в мятеже участвовало несколько тысяч человек, у которых имелось более 100 мощных орудий с учетом «Севастополя» и «Петропавловска».
Против мятежников в основном действовала 7-а армия под руководством Михаила Тухачевского. Ударными сводными частями командовал Павел Дыбенко.
Надо отметить, что Михаил Тухачевский, большой поклонник экспериментов с газовыми атаками, после того, как первый штурм крепости оказался неудачным, отдал приказ использовать химическое оружие. Но в реальности исполнить приказ не удалось – помешала погода.
Кроме того, Кронштадтский мятеж интересен тем, что в ходе его подавления был произведен первый массовый налет авиации на большой корабль. 25 самолетов атаковали штаб восстания, находившийся на «Петропавловске».
Впрочем, мятеж в итоге был разгромлен. Те, кто не успел уйти в Финляндию, в лучшем случае оказались в тюрьме, многие попали под «высшую меру социальной защиты».
А теперь несколько интересных моментов из этого восстания, показывающего, что хороши были как восставшие, так и те, кто подавлял мятеж:
- В мятеже участвовали не все матросы, а только часть. Единого настроя у восставших тоже не было. Если бы восстал и оборонялся на самом деле весь гарнизон, то подавить восстание в такой мощной крепости, при поддержке мощных кораблей, в условиях приближающейся весны, было бы очень сложно. Матросский ревком не доверял гарнизонам фортов, более того, комендант форта «Тотлебен», например, вообще отказался подчиняться ревкому, за что его арестовали и чуть было не расстреляли
- Требования восставших были, в общем-то, банальной дурью. Хотим «Советы без коммунистов». Но кто будет вместо коммунистов и что делать – совершенно непонятно. «Надо вернуться к завоеваниям революции». А дальше что? Коммунисты последовательно строили свое государство. Мятежники хотели, чтобы веселая анархия, при которой они – цари и боги продолжалась дальше. Вот только к тому моменту на границах Советской России уже находились совсем даже не рыхлые, а достаточно мощные и зубастые Польша и Финляндия. Да и другие соседи были не ангелами. Кроме того, у ревкома не было даже мыслей о том, кто станет руководить страной, откуда брать продовольствие, что делать с промышленностью. Зато были лозунги и желание подраться «за правое дело»
- Руководители восстания были полными нулями в военном отношении. Им предлагали сразу же, не затягивая время атаковать красные части – захватить Сестрорецк и форт «Красная горка», что резко усилило бы их позиции. Но никто из мятежников даже не собирался покидать Кронштадт, где были такие прочные форты и такие мощные пушки линкоров, за прикрытием которых, как думали повстанцы, можно сидеть вечно. В результате большевики быстро перехватили инициативу, пушки линкоров не помогли, а толстые стены фортов не защитили. Более того, наступающие войска мятежники заметили слишком поздно, часть фортов вообще были пустыми и их заняли без боя
- Краскомы, руководившие подавлением восстания, тоже не смогли предложить ничего лучше, кроме как бросить части на лобовой штурм. Если бы во главе обороны Кронштадта оказались хоть сколько нибудь подготовленные военные, готовые на самом деле удерживать крепость, второй штурм можно было бы отбить без проблем
- Обе стороны безудержно врали простым бойцам и матросам. Лидеры восстания рассказывали, что в Петрограде вслед за Кронштадтом поднялось всеобщее восстание. На самом деле волнения в городе как раз снижались и только отдельные военные части заняли нейтральную позицию. Большая часть поддержала большевиков. Со своей стороны лидеры большевиков и в первую очередь Зиновьев, врали, что восстание устроили проникшие в крепость белогвардейские агенты и англичане, подкупавшие всех золотом
- Предоставив рядовым мятежникам право «героически защищать Кронштадт – колыбель революции», руководители мятежа, поняв, что дело принимает совсем дурной оборот, еще до начала решительного штурма, уехали из крепости в Финляндию на автомобиле по льду. Следом туда же подались и обычные солдаты и матросы.
А результатом всего этого и последующего Антоновского мятежа стало то, что политику Троцкого обобществлять всё и максимально милитаризовать страну, свернули, повернув к НЭПу. Впрочем, это будет уже другая история.
