Николай I, третий сын Павла I, вообще ни сном ни духом не подозревал, что станет когда-нибудь императором всея Руси. Занимался своей военной карьерой, о важных государственных делах не помышлял. Но судьба распорядилась по-своему, и Николай I, вошедший на престол под аккомпанемент декабристского бунта, остался в истории как православно-самодержавно-народный консерватор, царь-цензор и защитник, как бы мы сказали сейчас, русской национальной идентичности. К счастью, на преображение Петербурга армейская строгость императора распространилась не так радикально. Поговорим о самых классных изменениях, привнесённых Николаем Павловичем в облик города Петра (и не только).
Царствование Николая I плотно связано с множеством новых построек в его любимом пригороде – Петергофе. Одним из самых значительных преобразований Николая I там считается парк Александрия, названный в честь императрицы Александры Федоровны и служивший летней резиденцией царской семьи. Александрия стала своеобразным местом силы императора за пределами Петербурга, безопасным миром, отгороженным от любых внешних раздражителей, где можно было укрыться от важных императорских дел, да и всего общества в целом. Такое желание обособиться легко объяснить, если вспомнить испытанный семьёй стресс во время восстания декабристов. Удивительно, что стремление оградиться, построить свой мир угадывается и в архитектуре Александрии, а именно в самом главном её здании, где и проживала императорская семья – Коттедже. Он представлял собой дворец а-ля английский загородный дом в неочевидном готическом или, если точнее, псевдоготическом стиле, построенный по проекту А.А. Менеласа.
Вскоре после строительства Коттеджа была возведена церковь Александра Невского, всё так же по проекту Менеласа, всё в той же готике, которая упорно не хочет ассоциироваться ни с православием, ни с новгородским князем тринадцатого века. Место для неё Николай выбирал лично. Церковь, прозванная Готической Капеллой, была домашней церковью царской семьи. Во время отсутствия господ храм будто засыпал, чтобы возродиться с новыми силами к летним каникулам Их Величества.
Что касается собственно Петербурга, то первый из Николаев на российском престоле пытался усилить имидж столичного Петербурга как олицетворения силы и безграничности власти императора: строились Троицкий и Преображенский соборы (по проекту архитектора В.С. Стасова) – храмы одноимённых лейб-гвардейских полков, расквартированных в Петербурге. Строительство храмов именно этих полков едва ли можно назвать случайным. Именно эти войны хранили верность императору во время того самого декабрьского восстания, настолько сильно потрясшего императора. Стиль ампир разогнался еще при Александре I, но распустился во всей своей красе при Николае I, поэтому соборы стали яркими представителями данного стиля и являлись своеобразными символами безграничной преданности царю-батюшке, как говорится, и в горе, и в радости.
Николай Павлович, помимо воплощения в жизнь своих архитектурных фантазий, должен был ещё закончить оставшиеся после внезапной смерти старшего брата проекты. Еще начатый К. Росси Главный штаб был завершён в 1829 году архитектором В.П. Стасовым, в 1834 году – ансамбль Александрийской площади и Театральная улица (сейчас это площадь Островского и улица Зодчего Росси) и Александровская колонна на Дворцовой.
При Александре I было возведено Адмиралтейство, которое перевернуло игру архитектурного ансамбля на Сенатской площади – всё померкло на его фоне, и нужно было что-то менять, чтобы достичь гармонии. С благословения Николая Павловича к 1830 году были возведены новые здания Сената и Синода, составившие идеальный ансамбль с Адмиралтейством. Главной фишкой, объединившей эти здания не только как наследие Великого Петра в наших сердечках, но также физически и фактически, была, конечно, арка над Галерной улицей. Этот проект стал последним крупным проектом Росси, отца петербургского ампира.
Пожалуй, самыми ампирными из всех ампирных преображений Петербурга, к которым можно приклеить лейбл «by Николай I», являются дворцы, построенные в качестве подарков императора своим детям. Это и Николаевский дворец – трёхэтажная резиденция третьего сына императора Николая Николаевича, что на Благовещенской площади (ныне пл. Труда) с домовой церковью, конюшней и манежем, и Новомихайловский дворец на Дворцовой набережной – презент младшему сыну, Михаилу Николаевичу, и Мариинский дворец прямо за Исаакием и памятником самому Николаю – свадебный подарок любимой дочери Марии Николаевне. Архитектором всех дворцов был А. Штакеншнейдер, работы которого всегда отличались эклектикой, нагромождением разных стилей для пущей масштабности и увеличения того самого «дорого-богато», но, всё-таки, без крайностей.
При всей своей консервативности и строгой армейской закалке Николай I сделал многое для того самого образа Петербурга, который мы знаем – роскошного, имперского, и, главное, разнообразного. Классицизм, перетекающий в ампир, ампир, трансформирующийся в эклектику... Да, Петербург строился не сразу, но зато, при всех преобразованиях, которые продолжают происходить и сейчас, остался тем самым сочетанием несочетаемого, живым организмом, который меняется вместе с архитектурными течениями и самой жизнью.
Поддержите наш проект, если понравился материал!
Весь контент Знай Города — это не только наши силы и умения, а еще и внешние ресурсы, время и иногда даже техника.
