В конце XVIII века в России ситуация с языком была неоднозначной. Да, в 1755 году Ломоносов дал русскому человеку возможность изучить язык, написав «Российскую грамматику». Он также подарил писателям основу для создания литературных произведений, научив их теории «трех штилей». Однако литераторы писали на одном, простой народ говорил на другом языке, а в домах говорили и вовсе по-французски.
"Нам, русским, более труда, нежели другим"
Николай Карамзин в 1802 году указал на это несоответствие.
«Вольтер сказал справедливо, что в шесть лет можно выучиться всем главным языкам, но что во всю жизнь надобно учиться своему природному. Нам, русским, еще более труда, нежели другим. <…> мы, прочитав множество церковных и светских книг, соберем только материальное или словесное богатство языка, которое ожидает души и красот от художника. <…> Милые женщины, которых надлежало бы только подслушивать, чтобы украсить роман или комедию любезными, счастливыми выражениями, пленяют нас нерусскими фразами»,
- писал он в статье «Отчего в России мало авторских талантов?»
В статье он подчеркивает, чтобы стать талантливым автором, необходимо уединение, возможность и способность наблюдать за другими, стремление совершенствовать свой слог. А в России молодые образованные люди только тем и озабочены, чтобы поскорее окончить университет и пойти на службу – военную или гражданскую, - чтобы получить как можно больше наград.
"Остается выдумывать и сочинять"
Карамзину не нравился высокий стиль литературы, насыщенный церковнославянизмами. Он казался ему чем-то реакционным, церковно-феодальным. Карамзин хотел создать более изящный стиль, чтобы им можно было точнее выражать чувства. Но оставалась та же проблема: негде было «подслушать» образцы русского языка.
«Что ж остается делать автору? Выдумывать, сочинять выражения; угадывать лучший выбор слов; давать старым некоторый новый смысл, предлагать их в новой связи, но столь искусно, чтобы обмануть читателей и скрыть от них необыкновенность выражения!», - писал он.
И он действительно стал придумывать. Ориентируясь на французский, он стал эстетизировать язык своих произведений. Карамзин как бы набрасывал на реальность покров искусства и красоты, приукрашивал действительность. С одной стороны, фразы становились изящными, витиеватыми, необычными для русского языка того времени:
«Внутренне проклинал я то беспокойство сердца человеческого, которое влечет нас от предмета к предмету, от верных удовольствий к неверным, как скоро первые уже не новы, — которое настроивает к мечтам наше воображение и заставляет нас искать радостей в неизвестности будущего!» ("Письма русского путешественника").
Ореады и фараониды против девок и цыганок
С другой стороны, вкус дворянина Карамзина был избирательным. Простое слово «пичужечка» вызывало у Карамзина бурный восторг: «Оно возбуждает в душе нашей две любезные идеи: о свободе и сельской простоте».
А вот «парень» из того же уровня простой лексики ему было крайне неприятно: «является моим мыслям дебелый мужик, который чешется неблагопристойным образом или утирает рукавом мокрые усы свои, говоря: ай парень! что за квас! Надобно признаться, что тут нет ничего интересного для души нашей!».
Витиеватость языка Карамзина иногда выглядела избыточной. Даже не сразу можно понять, о чем идет речь в предложении «Пестрые толпы сельских ореад сретаются с смуглыми ватагами пресмыкающихся фараонид». Александр Шишков, противник стиля Карамзина, искренне не понимал, почему вместо нагромождения красивых слов не написать просто «деревенским девкам навстречу идут цыганки».
Итоги языковой реформы Карамзина
По сути, Карамзин пытался сделать русский язык максимально похожим на французский: он использовал семантику французских слов, привнес в русский язык множество варваризмов, то есть слов и выражений, взятых из другого языка, не приспособленных к русскому (в отличие от Ломоносова, который новым понятиям старался придать вид русских слов). Так, Карамзин писал «натура» вместо «природа», «феномен» вместо «явление».
Сам Карамзин с возрастом понимал избыточность своего нового стиля. К моменту создания «Истории государства Российского» он придерживался уже более сдержанного языка, не частил с варваризмами, даже наоборот, писал русские слова, против употребления которых он изначально выступал.
Результатом реформы Николая Карамзина стало облегчение русского языка. Он приблизил его к формуле «писать, как говорить». Однако, игнорируя народный язык, он не смог кристаллизовать в своем творчестве весь его колорит, всю его живость.
Это позднее сделает Пушкин.
Источники
Карамзин в истории литературного языка / Русская литература XVIII века
Карамзин М.Н. Отчего в России мало авторских талантов?
Карамзин Н.М. Письма русского путешественника