Этот балет поставлен по великому произведению Уильяма Шекспира «Сон в летнюю ночь».
Впервые на музыку Мендельсона, которая была написана для аккомпанемента к драматическому спектаклю, балет был поставлен в 1879 году Мариусом Петипа. Через 30 лет на эту же музыку был поставлен спектакль Михаилом Фокиным для Вацлава Нижинского. И вот уже в дальнейшем, в XX веке, все великие и менее значимые хореографы поставили свою версию балета «Сон в летнюю ночь» на музыку Феликса Мендельсона.
Каждый из балетмейстеров подходил к этой теме по-разному. Кто-то это делал в сказочном варианте, кто-то ставил в более абстрактной обстановке, кто-то увеличивал музыкальный материал, кто-то наоборот разбавлял музыку произведениями самого Мендельсона, но каждый раз самую запутанную пьесу Уильяма Шекспира ставили по-разному.
Для меня как исполнителя одной из версий – это была версия Джона Ноймайера – этот спектакль вообще является очень интересным, потому что, готовясь к этой роли, мне пришлось изучать очень много материалов у шекспироведов. Я исполнял сразу две роли: и реального персонажа – Тезея, и короля эльфов – Оберона.
Для того чтобы понять, что происходит, кто кому брат, кто кому сват, кто в кого влюблен, кто в кого превращается, надо очень внимательно читать пьесу или смотреть спектакль.
Балет – это искусство, где мы лишены звука, мы лишены голоса. Надо поставить все настолько доходчиво и, конечно, многие балетмейстеры рассчитывают, что любой приходящий в зрительный зал человек знает, в чем состоит суть пьесы Шекспира.
Вся пьеса – это подготовка к свадьбе, и эта пьеса была написана в преддверии свадьбы какого-то большого вельможи, либо для Елизаветы I (английской), в день празднования Иоанна Крестителя, то, что в русской традиции называется «Ночь на Ивана Купала», когда происходят разные мистические превращения и волшебные легенды, связаны именно с этой ночью.
Сам Кристоф Майо был очень одаренным исполнителем и танцевал в труппе Джона Ноймайера, конечно, знает прекрасно спектакль Джона. Он пошел той же дорогой, что и Джон, введя музыку Мендельсона, разбавив ее электроакустической музыкой аргентинца Доменико Теруджи и своего брата Бертрана Майо. Очень четко прослеживается, как каждый композитор представляет определенный мир, а у Шекспира – это три мира: мир светский, мир крестьян и мир эльфов. По этой же схеме пошел и Жан-Кристоф.
Надо сказать, что все его творчество отличают большие эксперименты. Он очень смело идет на введение в балетный спектакль и цирковых номеров, и акробатических, и использование ультрасовременных оформлений. В данном случае сценографию к этому спектаклю делал художник Эрнест Пиньон-Эрнест.
Пьеса Шекспира прежде всего – комедия. Поэтому каждый балетмейстер пытается поставить все свои хореографические задумки в шутливой манере. Поэтому в этом спектакле сцена поделена такой абстрактной вуалью на две половины, которые постоянно меняют форму, которые разделяют сцену на две части, либо принимая какие-либо фигуры, и постоянно и там, и там, внизу, появляются какие-то персонажи танцующие. И это все является таким своеобразным способом выражения соединения балета с современными технологиями, для того чтобы создать, вызвать в зрителях какую-либо эмоцию. Когда есть такой переход от темы к теме, от композитора к композитору, от пластики к другой пластике, то, конечно, возникает такое ощущение.
Еще очень важно, что в хореографии Майо на пальцах исполняют свои танцы очень ограниченное количество балерин. Основные танцы строятся на современной пластике. Сам спектакль был поставлен в 2005 году, фильм-балет был снят в 2009 году и одну из главных ролей в этом спектакле исполняет супруга Жана-Кристофа Бернис Коппьетер.
Так как труппа Майо базируется в Монте-Карло, а Монте-Карло с начала XX века является таким центром базирования авангардного балета, потому что те спектакли, которые делала труппа Дягилева, а базировалась она под конец своего существования именно в Монте-Карло, артисты и последователи Дягилева дальше и составляли цвет балета Монте-Карло, школы балета Монте-Карло, – то, конечно, в этом же ключе существует и труппа Жана-Кристофа Майо.
На тот момент, в начале XX века, что делал Дягилев – это было очень современно и авангардно, сейчас это считается классикой. Точно так же поступает и Майо. Он делает абсолютно современные спектакли, сочетая то, что кажется несочетаемым. То же самое, что делал когда-то Дягилев. Потому что, когда он вводил в тот или иной спектакль, в ту или иную тему – современных авангардных художников, либреттистов, музыку, которую никто не принимал и не воспринимал, это тоже считалось абсолютно современным, эклектичным. И у этого сразу появлялись либо противники, либо поклонники. То же самое, мне кажется, довлеет над творчеством Майо тем, что место очень сильно обязывает идти в ногу со временем и, может быть, даже в чем-то его опережать.
Все спектакли и стиль, в котором ставит Майо, – это прежде всего сочетание несочетаемого, сочетание разных видов, разных жанров, разных придумок. Мне кажется, что через какое-то время это будет считаться уже классикой и придет на смену уже другой балетмейстер, который тоже будет сочетать что-либо абсолютно авангардное. В этом и заключается развитие искусства и постоянный круговорот, и смысл существования актуального искусства.
Фото: Alice Blangero и Евгения Новоженина
