Александр Сергеевич Грибоедов с первых лет своего литературного творчества не питал симпатий к сентиментализму Карамзина и тому, к чему он привел – к романтизму Жуковского. Грибоедов вообще шел своей дорогой: он мог спорить и с романтиками, и с классицистами. Романтизм он, кстати, понимал как возвращение к народной самобытности, что подтолкнуло его обратиться к изучению русской старины, народной поэзии.
Его непринятие подражания западным странам выразилось в монологе Чацкого:
Пускай меня объявят старовером,
Но хуже для меня наш Север во сто крат
С тех пор, как отдал все в обмен на новый лад,
И нравы, и язык, и старину святую,
И величавую одежду на другую
По шутовскому образцу.
«Горе от ума» - это гениальный сборник острот, крылатых фраз и даже пародий. Так, начало пьесы пародирует балладное творчество Василия Жуковского. В первом действии четвертом явлении София, чтобы оправдаться перед отцом, заставшим ее с Молчалиным, начинает сочинять свой сон.
«Позвольте... видите ль... сначала
Цветистый луг; и я искала
Траву
Какую-то, не вспомню наяву.
Вдруг милый человек, один из тех, кого мы
Увидим — будто век знакомы,
Явился тут со мной; и вкрадчив, и умен,
Но робок... знаете, кто в бедности рожден...
Потом пропало все: луга и небеса.
Мы в темной комнате. Для довершенья чуда
Раскрылся пол — и вы оттуда
Бледны, как смерть, и дыбом волоса!
Тут с громом распахнулись двери
Какие-то не люди и не звери
Нас врознь — и мучили сидевшего со мной.
Он будто мне дороже всех сокровищ,
Хочу к нему — вы тащите с собой:
Нас провожают стон, рев, хохот, свист чудовищ!
Он вслед кричит!..»
В балладе Жуковского «Светлана» героиня в начале тоже занимается «девичьими делами»: она гадает, поет песни. Встретив своего возлюбленного, она так же оказывается в жуткой темной избушке. В ней стоит гроб, из которого поднимается мертвец, чем ужасно пугает девушку, и она просыпается.
«Вот Светлане мнится,
Что под белым полотном
Мертвый шевелится...
Сорвался покров; мертвец
(Лик мрачнее ночи)
Виден весь — на лбу венец,
Затворёны очи.
Вдруг... в устах сомкнутых стон;
Силится раздвинуть он
Руки охладелы...»
Но если у Жуковского мрачность баллады по-настоящему пугает, то Грибоедов обыгрывает сон комично: мертвецом становится Фамусов, да и сама неуместность жуткого сна только добавляет нелепости ситуации. Реплика Фамусова в ответ на сон дочери прибавляет едкости к насмешке над Жуковским:
Да, дурен сон; как погляжу,
Тут всё есть, коли нет обмана:
И черти и любовь, и страхи и цветы.
