Можно ли убить реку? Coda выяснила, что можно: канализация, скотобойня, токсичное производство и элитное жилье превращают приток Дона в зловонный ядовитый ручеек.
- ТЕКСТПОЛИНА ЕФИМОВА
…Неожиданно ноги проваливаются в топкую грязь. Выбраться тяжело – засасывает быстро. Вонь канализации бьет в нос затхлостью и мертвечиной. Хочется лечь и умереть. Здесь так тихо и спокойно, что тебя затягивает в эту муть, быстро и страшно.
Тишина стоит звенящая. Даже птицы сюда не прилетают. Следов зверей не видно. Зато тут вся грязь человеческого бытия – пакеты, строительный мусор, бутылки. Отсюда хочется бежать, забыть это гибельное место.
Первая жертва
Речка Грушевка в городе Шахты стала местом убийства девятилетней Елены Закотновой. Девочка была найдена через два дня после исчезновения, 24 декабря 1978 года. Она лежала в воде около Грушевского моста, который пересекает речку на Советской улице. Это была первая жертва из 53, убитых серийным маньяком Чикатило в течение 12 лет, с 1978 по 1990 годы.
Втайне от жены Чикатило купил в Межевом переулке саманную избу – дом 26. Заманил туда девочку, пообещав ей дефицитную жевательную резинку. Изнасиловал и убил. Труп и портфель, пронеся метров 150 по переулку, сбросил в речку.
Это страшное преступление советские партийные и правоохранительные органы старались от людей утаить. Считалось, что в Советском Союзе нет серийных убийц, что такие ужасы есть только на Западе.
— Об убийстве малолетней девочки за несколько дней узнали все жители города. Никакой официальной информации не было. Никаких предупреждений родителям никто не давал. Но сарафанное радио разносило слухи о том, что убийство было осуществлено каким-то сумасшедшим, сбежавшим с психбольницы, — говорит писатель Владимир Мелихов. — Все последующие убийства уже происходили после того, как я окончил институт в 80-м году, уехал по распределению в Подольск и о них слышал лишь от родственников, либо когда приезжал в отпуск в Шахты. После первых убийств из властных структур родителей ни о чем не предупреждал. Такого понятия как «серийные убийства» в то время тоже не было. Все списывалось на «ненормальность» тех или иных преступников. И только через три-четыре года, когда убийства уже стали массовыми, вот только в это время стали предупреждать горожан о необходимости встречать и провожать детей в школы, а молодым людям – не посещать безлюдные места.
Дом убийцы в Межевом переулке на карте Google отмечен как историческое место. Это возмущает местные власти, которые подчеркивают: в городе жили 10 олимпийских чемпионов. Самый знаменитый — тяжелоатлет Василий Алексеев. «По количеству олимпийцев, приходящихся на одного жителя, мы претендуем на мировое лидерство», — говорится в городской стратегии развития до 2020 года.
Чтобы попасть из одного поселка в другой, через речку жители сделали несколько самодельных мостиков. Пытаюсь пройти на другую сторону по железному мостику шириной сантиметров 40-50. Он качается. Ноги скользят по снегу. И я, испугавшись, возвращаюсь обратно.
Речка разрезала город Шахты надвое. Места вокруг берегов малолюдные. Проржавевшие рельсы рассекают снег ровной линией – когда-то здесь ходили трамваи. За путями образовалось мутное озеро. Около озера листья и снег припорошили зыбкую почву и не видно было, что скрыто под ними. В несколько десятках метров по обе стороны реки извиваются улочки с низенькими кирпичными домами. Кое-где стоят саманные избы.
Детская река
Река — излюбленное место игр детей. В зарослях можно скрыться ото всех.
Около второго самодельного мостика, что мы нашли на берегу, прямо над водой мальчишки сделали «тарзанку» из синей веревки. Ее завязали на трубе, проложенной поверх реки и прыгают с одного берега на другой. Ширина здесь около двух метров. Река обмелела страшно: весной 2017 года ее чуть окончательно не убили.
— Весной прошлого года неизвестные люди сбросили воду из гидротехнической дамбы в районе поселка Молодежный города Новочеркасска, где протекает Грушевка, — рассказал Алексей Кожухов, общественный защитник природы, администратор группы «Зеленый Новочеркасск». — Это привело к резкому обмелению и заболачиванию берегов. Наши попытки выяснить, кто сбросил воду, ни к чему не привели. Мы писали в администрацию города Шахт письма, но нам приходили обычные отписки.
От этого удара речка не оправилась — стала узким, глубоким ручьем. Его можно пролететь, вцепившись руками в «тарзанку».
Шахтинское дело
Трудно поверить, что здесь ходили пароходы купца Парамонова. Они возили уголь в Россию и заграницу. По берегам росли груши-дички. Весной они буйным цветом расцветали и укутывали речку в белое покрывало. Когда осенью созревали маленькие, твердые груши, стоял аромат. Тут водили хороводы, отмечали городские праздники.
Все изменилось в годы революции — в реку потекла кровь убитых людей.
В годы сталинских репрессий все праздники на берегу закончились. На всю страну прогремело знаменитое «Шахтинское дело». Несколько сотен инженеров и шахтеров в 1928 году арестовали за попытку высказаться против администрации, задерживающей зарплату и ничего не делающей для улучшения технического состояния шахт. В частности протестующие говорили о о том, что сливать отходы в реку нельзя. В числе арестованных специалистов были немецкие инженеры, которые обслуживали оборудование.
Шахтеры никогда больше не увидели белых груш. Суд над ними проходил в колонном зале Дома союзов в Москве. Он был показательным. После Сталин писал, что «нельзя считать случайностью так называемое шахтинское дело. “Шахтинцы” сидят теперь во всех отраслях нашей промышленности. Многие из них выловлены, но далеко ещё не все выловлены…».
После ареста и расстрела специалистов, на шахты пришли работать партийные деятели, которые мало понимали в технологическом процессе. Ради высоких социалистических показателей речку навсегда превратили в сточную канаву.
Кровь не водица
В 80-х годах в городе построили один из самых больших мясокомбинатов на юге СССР. Свозили сюда из совхозов и колхозов на забой свиней, коров, овец.
— Когда несчастных животных убивали, их кровь стекала в речку. Мать наша строго приказывала не ходить на берег, но мы все равно ходили и видели эти кровавые потоки, — рассказал писатель Владимир Мелихов.
Мелихов в станице Еланской открыл музей казачьего генерала-коллаборациониста Петра Краснова: в годы второй мировой войны он встал на сторону фашистского режима, был начальником Главного управления казачьих войск. Против музея выступили члены движения «Суть времени», которые в 2017 году блокировали открытие штаба Навального в Ростове.
— Через навесной мост я бежал к своему деду, живущему в поселке Власовка (город состоит из множества поселков, раскинутых по балкам и оврагам — Coda). Я старался не смотреть на кровавую речку, но глаза мои тянулись туда и в страхе заходилось сердце, — вспоминал Мелихов. — Запах стоял ужасный.
Еще на подходе к мостикам, стоял тошнотворный запах крови и смерти.
Люди бегом пробегали, закрыв носы платками, чтобы хоть как-то не дышать зловонием. Речку стали называть Вонючкой и уже стали забывать ее настоящее имя.
В наше время запах по-прежнему отвратительный, несмотря на зиму. Из стоков, которые сбрасывала местная канализационно-насосная станция, образовались колодцы. Один из них показала местная жительница Елена Харитонова:
— Мы уже привыкли жить в этой вони, — говорит она, показывая в заросли камыша, которыми густо зарастают вонючие колодцы. – На наши обращения глава города не реагирует. Много лет уже ходим. Никто нам не помогает, даже местные газеты. Много раз ходили к журналистам, но они ничего плохого не пишут, потому что кормятся из рук мэра.
Отходы сливают ночью
Теплая, зловонная жижа. Иногда вода отливает синевой.
— Я сама видела, как поздно ночью завод «Химпэк» сливает отходы в речку, — рассказала химик Светлана Марченко. — Завод делает самые жесткие химические продукты, типа тиосульфата натрия для строительства. Я живу в городе шестой год, и меня потрясло варварское отношение к реке. Вместе с учениками (Светлана преподает естествознание в местном педколледже) в районе шахты Наклонной мы видели фонтан неочищенных шахтных вод, которые льются в реку. А там должны быть очистные сооружения, но их нет. Все ведущие предприятия города сбрасывают свои отходы в реку. Делают это ночью. Это — «Корпорация «Глория Джинс», «БТК Текстиль», Гидропривод, ПКФ «Эрстед», ЮгПолимерПром, Металл-Дон, «Терсь», завод по производству гидроантрацитов, Фили Н – КСМ, ГРЭС и другие». В воде — свинец, цинк, медь, ванадий, никель, стронций.
По утрам мы видим на воде синие, белые разводы.
— Еще одна активистка, ученица школы №21 г. Шахты Екатерина Веренько, используя набор школьных химических реактивов, нашла в воде хлориды, сульфаты, железо, нитраты аммонийный азот. Значит, есть органика: идет постоянный сброс сточных вод. Школьница предложила «ликвидировать свалки мусора, установить контейнеры для сбора мусора, ликвидировать снегосвалки, прекратить сброс сточных вод в реку». А еще — посадить по берегам шиповник, бирючину обыкновенную и саженцы груши — дички.
Впрочем, мэрия города Шахты не сделала ничего. В городе за шесть лет сменилось три мэра. Сергея Пономаренко (кличка «Панама») — убили в 2012 году. Второй мэр, Денис Станиславов, попытался отменить договора купли-продажи водоканала и хлебозавода, но у него ничего не получилось – он сложил с себя полномочия раньше срока. Третьего мэра — Андрея Ковалева, работавшего заместителя у Сергея Пономаренко, вопросы экологии не интересуют.
«Неочищенные или недостаточно очищенные сточные воды сбрасываются в природные водоемы, что обостряет санитарно-эпидемиологическую обстановку в ряде районов города», — признают чиновники в стратегии развития города до 2020 года. Но ничего не делают, ограничившись лишь уборкой мусора по берегам.
— У нас бывают аварийные сбросы в речку. Это делает четвертая канализационная станция, — признает Наталья Грицкевич, начальник управления по охране окружающей среды и благоустройство территории города Шахты.
В начале 2017 года из 62,9 млн. бюджетных рублей, часть средств планировалось направить на «рациональное использование водных ресурсов и предотвращение загрязнения водосборной поверхности (очистка водоохранных зон и прибрежных полос рек Грушевка, Аюта», — говорилось на сайте городской администрации. И все. Никаких дел и отчетов о расходовании средств на благо экологии. Куда делись деньги?
— Мы проводим экологические акции, волонтерские отряды собирают мусор около реки. Шесть мешков собрали в мае. В летний сезон мы собираем два раза мусор в рамках бюджетного финансирования прибрежной зоны, — рассказала о своей работе Грицкевич.
Об очистных сооружениях речь не идет.
«Мы живем, как Шреки на вонючем болоте»
Неофициальная глава улицы Халтуринской Татьяна Черных была в постели, когда мы постучались к ней. Неофициальная — потому, что была председателем уличного комитета, но во время выборов депутатов городской думы поддержала коммунистического выдвиженца, а победил «единоросс».
— Из-за моей политической позиции меня попросили покинуть пост председателя уличного комитета, — рассказала Татьяна Черных. — Давление у меня подскакивает, когда вспомню, как меня выгоняли. Переживаю, — говорит она. — А люди все равно ко мне идут. Я вам все расскажу. Воруют у нас все. Я много лет воюю с нашим водоканалом и «канашкой» (канализационная станция).
Говно и вода круглый год течет. А мы платим.
Я людей на своей улице собираю, чтобы подписи поставили под моим письмом. Сколько я их написала за эти годы — не перечесть.
Татьяна Черных — на пенсии.
— Отработала на шахтах проходчицей. Не могу сидеть сложа руки, когда на нашей улице творится безобразие, — говорит она. — У нас люди на пенсии живут, мало кто что хочет воевать с нашими бюрократами. А я не могу, я должна. Нас так учили — за справедливость бороться.
Татьяна живет в кирпичном доме.
— Я вам покажу, как дом спасаю, — говорит она и быстро одевается. — Вот где пригодился мой опыт работы в шахтах.
Своими руками она вырыла около забора глубокую отводную канаву. По краям канавы Татьяна закопала шины, чтобы не ездили тут автомобили.
— Я и других соседей учу, как правильно рыть канавы. Никто у нас ничего не делает. Мы хоть что-то можем сделать своими руками.
Когда мы разговаривали с Татьяной, мимо проехала тяжелая машина с надписью «Водоканал».
— У, проклятые, ездят, а ничего не делают, — возмущается Татьяна. — Поставят на гнилой трубе «чопик» (заглушку), а отчитаются за миллион. Мы живем, как Шреки на вонючем болоте — этот мультик мои внуки смотрят в телевизоре, а я — на улице.
Лошадей – на убой
— Никто не обращает внимания на нарушения природоохранного закона. Все привыкли к тому, что в городе все распродается — водоканал, хлебозавод, — сказал директор казачьего лицея Виталий Бобыльченко. — Станцию юных натуралистов перепрофилировали в какой-то патриотический центр. Там была конюшня. Но содержать 12 лошадей (оплачивать только коммунальные расходы) городские власти отказались. А потом и этот центр закрыли, отдав огромный участок земли под коттеджное строительство. Старых лошадей пришлось отдать другому владельцу, который сдал их потом на скотобойню. Остались лишь фотографии.
— Мне предлагали зарабатывать — проводить конные прогулки по берегам реки Грушевки, — говорит он.
На этом Виталий замолкает. На секунду кажется, что он сейчас заплачет.
Педагог с огромным стажем работы с детьми (до сих пор ездит на машине «Жигули»), Виталий не мог быть бизнесменом.
— Город продали. Весь. Всю совесть продали. А вы говорите о реке! — сказал он. – Какая река? Все забыли. И всех заставляют забыть.
Ждем весны
Серьезных политических сил в городе нет. Лишь в соседнем городе Новочеркасске, куда дальше течет речка Грушевка, коммунисты пытаются бороться против сброса отходов.
— Много лет Новочеркасский электровозостроительной завод сбрасывает отходы гальваники — соляную и серную кислоту, — рассказал лидер местных коммунистов Владислав Журавлев. — Когда мы попытались вынести предупреждение заводу, нам позвонил директор завода. Он попросил оставить предприятие в покое, иначе нам будет плохо.
Впрочем, Журавлев, признается, что образ реки они используют в пиар-работе, а реальных дел нет.
— Весной мы попытаемся пикетировать завод, но получим ли мы разрешение – большой вопрос, — сказал он. — Зимой проводить пикеты не позволяет наше оборудование — палатка слишком тонкая. Есть же политические сезоны, активный период — от посевной до жатвы. Поэтому ждем весны.
Текст: Полина Ефимова. Иллюстрация и карта: Мария Власенко. Фото: Полина Ефимова, Википедия.
