Из статьи в статью мы повторяли словосочетание: «русская школа живописи». Употребляли это понятие как нечто само собою разумеющееся. И «по умолчанию» считали, что Вы, уважаемый читатель, понимаете его ровно так же, как мы сами.
А ведь так случалось далеко не всегда. Да, в ряде случаев мы имели в виду именно саму отечественную систему воспроизведения живописной традиции. То есть методики и приёмы, которым учили и учат в лучших ВУЗах страны. Работы мастеров — основоположников, которые ставят в пример студенчеству.
Но давайте честно: с того самого момента, как европейский академизм (импортированный ещё Петром Алексеевичем Романовым) стал приживаться на среднерусской возвышенности, никакого «особого русского пути» по части живописной техники не наблюдалось. «Смахните» тонкий налёт натальности с полотен русских мастеров XVIII-XIX веков — и вуаля. Никаких отличий от работ европейских коллег по творческому цеху. Распознать национальность импозантного дворянина при параде или очнувшийся от сна миловидной горожанки можно разве что по косвенным признакам. То бишь по орденам на мундире да по специфике интерьера на фоне.
Всюду — от Лиссабона до Екатеринбурга — с искусством живописи происходил одни и те же трансформации течений, слияния жанров, дрейфы стилей. От страны к стране разнились лишь степенью поступательности и плавности процесса. От академизма — к метамодерну, «со всеми остановками» в виде рефлексии художников по поводу общественно-политических процессов.
Так в чём же «русскость» петербургских, московских, ростовских и нижегородских художников того же XIX века, учившихся у западных педагогов и годами стажировавшихся во всевозможных мюнхенах, венах и римах?
Ответ: искренность. Личное отношение к модели, к событию и явлению «пробивающееся» из- под толщи академизма, как первые подснежники — сквозь мёрзлую почву. Решимость писать портреты сильных мира сего, сквозь которые проглядывает характер портретируемого. Готовность пускаться в творческий эксперимент, не страшась «выпасть» из общественно одобряемой парадигмы. Стремление быть честным со зрителем, с искусством, с самим собой.
К примеру: Боровиковский был предельно честен, наделяя образ красавицы Лопухиной лукавым взглядом прекрасных глаз и улыбкой, «соскальзывающей» в недобрую ухмылку. Он позволил себе рискнуть, обогатив догматичный «парадный» жанр отсылками к темпераменту героини. Это было сильно и ново. Картина произвела столь мощное впечатление, что даже начала обрастать жутковатыми «городскими легендами»...
Боровиковский фактически «легализовал» личное отношение художника к модели; приоткрыл дверь в «мир большого психологизма», куда следом за ним вскоре шагнули Серов и Репин.
Кстати говоря: сам Илья Ефимович Репин совершил нечто подобное, когда написал портрет великого композитора Мусоргского, изобразив гения за несколько дней до ухода последнего из жизни. Несчастный маэстро был по-настоящему плох. Его вид внушал жалость и сочувствие. Но вот поразительный факт: именно таким его облик знает каждый, кто когда- либо видел репродукцию гениальной картины Репина, в обязательном порядке украшающую стены музыкальных ВУЗов нашей страны. И мало кто задумывался о том, почему маэстро предстаёт перед нами в домашнем халате, с растрёпанный шевелюрой и болезненным блеском во взгляде. Ведь Илье Ефимовичу удалось столь ярко, цельно и точно транслировать образ своего старинного друга на полотно, что зрителю скорее запоминается ещё теплящаяся в немощном теле внутренняя сила великого музыкального классика, нежели внешние атрибуты его недомогания.
Репин рисковал дважды: вместо интереса к своему герою он рисковал возбудить в сердцах аудитории сочувствие, несовместимое с пониманием величия личности его героя. А реши он пойти против собственного мироощущения, решись он изобразить маэстро «при параде», скрыв признаки надвигающейся трагедии — и портрет ни за что не вышел бы столь пронзительным, честным и запоминающимся, каким предстал в итоге. Великолепный пример «русскости» в живописи!
Поймите, пожалуйста, верно, дорогой читатель. Такие прекрасные черты характера как искренность и смелость присущи любой нации и культуре. И мы бесконечно далеки от того, чтобы признавать их наличие исключительно у человека русской культуры и менталитета. Однако, именно отечественное изобразительное искусство, взяв «поздний старт» и приняв «эстафету» от давно и интенсивно развивавшейся западноевропейской живописной традиции, смогло не только подарить миру бесчисленные живописные шедевры, но и в числе первых найти в себе силы на прямой, ясный и честный взгляд на мир. Сумело ответить на вызовы времени, не побоялась осмыслить сложнейшие проблемы личности и общества. Встать вровень с великой русской литературой, заставляя каждого из нас хотя бы недолго поразмыслить об истинном положении вещей, творящихся в подлунном мире. Очищая людские души нелёгкой правдой.
🎯 Если вам понравилась статья, поставьте «палец вверх» и подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить следующие публикации. Делитесь мнениями в комментариях! Спасибо, что уделили время прочтению статьи!
