Сражение, вошедшее в русскую историю как «дело под Иканом» произошло ровно 156 лет назад. В этих событиях сотня с небольших донских казаков противостояла десятитысячной армии Кокандского ханства
Проявив чудеса храбрости и боевой смекалки, казаки смогли выйти из окружения и сорвать тем самым попытку кокандцев напасть на город Туркестан.
Ситуация сложилась так, что практически сразу после захвата Туркестана, небольшой отряд донских казаков был послан для уничтожения бандтиских шаек, которые были замечены недалеко от селения Икан. Отряд возглавил есаул Василий Серов и под его началом было два обер-офицера, пятеро урядников, девяносто восемь казаков, четыре артиллериста, фельдшер, фурштат и три киргиза верблюдоважатых. Имелась в отряде и небольшая пушка, а казаки имели двойной комплект патронов.
Тем временем кокандский правитель Алимкул затеял поход, с целью отбить Туркестан обратно. Для этого снарядил он армию в десять тысяч воинов, с тремя пушками и обозом с продовольствием, да выступил по направлению к городу.
Рядом с селением Икан два этих отряда пересеклись. Подойдя к селению, есаул выяснил от встреченных его отрядом киргизов, что у селения стоят войска кокандцев, которых «так же много, как камыша в озере».
В это время казаки были замечены конными разъездами противника и тут же окружены. Успели занять они лишь небольшую канаву в поле да прикрыться мешками с продовольствием. Первые три натиска конных воинов были остановлены метким огнём из ружей да картечью.
Уже после нескольких нападений, трупов и людей, и коней у позиции навалило столько, что это создало дополнительную линию обороны. Не имея успеха с налёта, кокандцы подтащили свои три пушки и начали обстрел русских позиций. По людям, залегшим за укрытиями, такие атаки не давали результата. А вот лошадям и верблюдом повезло меньше – почти все они были перебиты.
Но и тут русские казаки не сплоховали – трупы животных использовались как дополнительные элементы защитных сооружений. Казаки не понимали масштаба подступившей армии и предлагали Серову даже самим пойти в атаку, но дальновидный есаул запретил самоубийственную вылазку.
После восьмого выстрела у русской пушки сломались колёса, их тут же заменила на колёса от зарядного ящика, но прежней мобильности добиться уже не удалось и пушку приходилось таскать буквально на руках. Ночь проходила скверно.
Отряд, конечно, состоял из тертых казаков, которые по своей природе были крайне стойки и упорны, а многие являлись ветеранами Крымской войны. Тем не менее, отдохнуть ночью было невозможно. Озлобленные неудачами кокандцы постоянно пытались подползти в темноте и неожиданно напасть на отряд.
Лишь необычайно чуткий слух и военная смекалка позволяла казакам упредить такие нападения. На следующий день активный обстрел продолжился. Но вот вдалеке послышались выстрелы, а в лагере врага началось какое-то волнение. Казаки поняли, что это из крепости идёт отряд им на помощь и воодушевились.
Однако через время выстрелы заглохли, и надежда немного угасла. Тем более, Алимкул прислал гонца-переговорщика с такой запиской:
«Куда теперь уйдёшь от меня? Отряд, высланный из Азрета разбит и прогнан назад. Из тысячи твоего отряда не останется ни одного. Сдайся и прими нашу веру. Никого не обижу»
Азретом кокандцы называли Туркестан, а из записки было видно, что усилия казаков не прошли даром – Алимкул считал, что русских в десять раз больше. Поэтому, видимо, и не пытался напасть всей армией разом и смять кучку стрелков.
Что же произошло с отрядом, идущим на выручку казакам? Сам гарнизон Туркестана состоял всего из пятисот солдат, но, тем не менее, как только были услышаны звуки боя, на выручку был послан отряд под командованием поручика Сукорко. Однако один богатый купец, боявшийся за свои сбережения и жизнь, уговорил коменданта отправить в догонку отряда записку, в которой был приказ при встрече большого войска, казакам не помогать и вернуться в город. Так Сукорко и поступил, не дойдя до ожидавших его помощи всего трёх километров. Лишь ночью трое храбрецов со второй попытки пробрались в город и сообщили о бедственном положении отряда.
Следующим утром кокандцы пошли на казаков с трёх сторон под прикрытием щитов из тростника. Казаки пошли на отчаянный прорыв. Пробив несколько таких щитов пушкой, они бросились в штыковую. Первый рывок стоил русским сразу тридцати семи убитых, но обескураженные такой отчаянной храбростью кокандцы не смогли удержать отряд, который, построившись в каре, двинулся пешком в город.
Предстояло пройти шестнадцать километров в окружении врагов. Идя под постоянным обстрелом, казаки отбивались от наскоков кокандской конницы и видели, как отставших и не имеющих возможности идти раненых рубят на куски обезумевшие от гнева кокандцы.
Иногда конные воины врывались в казачьи порядки, пытаясь на ходу рубить саблями всех, кто попадётся. Такие храбрецы получали русский штык под ребро или пулю в спину.
Когда уже стемнело, внезапно враги стали отходить, а впереди снова послышались выстрелы – это поручик Сукорко привёл отряд солдат на помощь.
Потери были уже страшные, а многие выжившие потом скончались в больнице. Тем не менее, отряд смог выйти из окружения и вернулся к своим, а Алимкул был вынужден отказаться от планов на захват Туркестана и вернуться восвояси.
По всей Средней Азии мигом разнеслись слухи о том, что сотню русских не смогла победить армия кокондцев, а в России сочинили казачью песню про «дело под Иканом».
