В предыдущей части разбирался сюжет сериала «По имени Барон», становление личности главного героя, его восхождение на финансовый Олимп и страшное крушение всех надежд и веры в себя. Барон показан «правильным» криминальным авторитетом, и это особенно видно в игре на контрастах — его враги, как во флэшбеках из 90-х, так и в настоящее время, даже выглядят на его фоне угловатой шпаной или гротескными монстрами.
Поэтому когда Барон узнает о готовящемся на него покушении по заказу приемных сыновей, он разгневан не столько из-за раненых отцовских чувств, сколько из-за того, что такие ничтожества посмели думать, будто он выдохся и больше ничего не может, что за него никто и пальцем не шевельнет, что он всего лишь «бешеная маленькая обезьяна». Это даже нельзя назвать обидой, он скорее поражен тем, что из их переговоров услышал о себе такое: «То есть я…» Он мог бы ожидать всего - воровства, наемных стрелков, даже ножа в спину, но только не такого.
Ведь таких главный герой знал много - они ели за его счет, брали спонсорские деньги или служебные взятки, а если бы что-то изменилось, сразу бы отвернулись, ведь нашлась бы другая «крыша». Заслуживает внимания то, с каким скучающим видом он слушает своих прихлебателей в бане, пытающихся говорить о каком-то «новом времени», или брезгливо вытирает ноги о нижнее белье хозяйки невообразимо пошлого художественного салона, вообразившей, что ему в уплату нужно ее тело. Зато, между прочим, ее компаньонку, которая его тоже терпеть не могла, Барон пригласил к себе, потому что она в открытую разговаривала с ним неприязненно и грубовато, даже не думая вилять хвостом. А откровенность – это, быть может, единственное, чего ему недоставало в его пресыщенной жизни.
Другой из его мира наверняка вел бы себя иначе, брал бы все, чем бы ни пахло. Но у Барона были принципы (пусть даже это называется «понятия»), от которых он не отступал и тогда, когда это можно было бы понять. Он оставляет в живых беременную любовницу своего свата и злейшего врага, хотя та могла его запомнить и выдать. Он на слово верит сторожу-пьянице, по недоразумению принятому им за киллера. Наконец, он убивает бандита, когда-то укравшего у него деньги, только после того, как тот сам стреляет ему в спину. Можно продолжать, но и этого, по-моему, достаточно, чтобы понять, что Барон остался таким же, как давным-давно, когда без всякой корысти спас жизнь «смотрящему» в колонии, который через двадцать лет сказал: «Ты по верной дороге идешь, и у достойных людей ты в большом авторитете». К слову, этот человек был родным отцом мальчиков, которые впоследствии стали приемными детьми Барона.
Эти слова были не просто о коронованном воре, они о человеке, который был вернее, правильнее, справедливее, чем многие другие. Он когда-то много раз был бит сам и никогда не бил напрасно, не трогал беззащитных, не прятал, как другие, пистолет под стол, когда предлагалось всем честно сдать стволы.
Конечно, светлое начало в герое наверняка идет из его детства, из того, что заложил в нем отец (который впоследствии скончался, дожив до глубокой старости), из тех светлых и чистых помыслов, которые он сам постарался изничтожить и искоренить, чтобы выжить по законам джунглей. До поры Иосиф верил сказкам о волшебном острове и мальчике-скрипаче Яше Хейфице из далекой Одессы, пока не понял, что отец сочиняет их не то для детей, не то для самого себя, и навсегда перестал видеть в нем авторитет, защитника, героя. Он был еще слишком юн, чтобы понимать, что недостатки Арона Моисеевича — робость, даже некоторая пугливость, неумение адаптироваться и давать отпор, - являются обратной стороной его умения искренне и самоотверженно любить. И нанес ему самый жестокий удар, в ответ на очередное ласковое увещевание сказав: «А кто тебя любит? Кто тебя уважает?»
Драматичность в фильме начинается с истории семьи Гершингориных, которую наиболее ясно передает сам Барон – «Плохо они жили, бедно…» И дело даже не в конкретных событиях, а в той трогательности и одновременно монументальности, которые превращают эту обычную семью в символ еврейского народа.
Трогательность выражается в тех бытовых мелочах, которые создают домашний уют, они дороги людям и поэтому кажутся живыми, говорящими, дышащими. А монументальность – в великолепных, своеобразных мелодиях, строгой аскетичной атмосфере дома, яркости образов и конечно же – в их страданиях. Начинаясь с гротескной песни о школе танцев, из которой на самом деле вырывается болезненный порыв, перед нами разворачивается жуткая картина начала войны, - паническое бегство людей, разгромленные дома, зверства фашистов, горе матери Иосифа, Деборы, в которой борется семейный долг с женской любовью к прекрасному раввину, позже убитому фашистами.
А ближе к финалу Барон возвращается в родной дом, где время будто остановилось и не пощадило только его и сестру. Здесь он и понимает, что для него нет ничего дороже памяти, амулета, подаренного отцом, старой скрипки и этого городка. Когда он приходит в убогую, бедную синагогу и старый раввин-инвалид узнает в нем сына учителя, герою становится понятно, сколько ошибок и самообмана было в его роскошной и опасной жизни.
Но ни понимание, ни раскаяние не спасают от неизбежного конца: страшный механизм давно запущен и не считается с надеждами и мечтами Барона. Он просит: «Господи, дай мне еще время!», но объективно этого не заслуживает - у него когда-то был шанс прожить тихую, мирную, хорошую жизнь, которую так желал ему отец, но он сам от всего этого отрекся и предпочел мир, где все измерялось только одними деньгами. То, что все можно поправить раскаянием, - всего лишь красивая выдумка, а эта история честная и жесткая. И сам герой в итоге не может больше лгать себе и отказывается от счастья с юной Оксаной, потому что это означало бы снова кого-то купить. Кроме всего, его идея о создании «большой счастливой семьи» изначально была обреченной - убийственную роль играла его неспособность иметь собственных детей. И что же он мог? Основать новую финансовую империю, найти новых наследников, нанять новую верную охрану… наконец, нажить новых врагов. Все мог, только не мог поменять себя.
Вот почему обелить главного героя не представляется возможным. Да, он не был собакой, но не был и по-настоящему человечным. Есть такие слова, которые не терпят оговорок и усредненных вариантов, и человечность – именно из них. Сериал «По имени Барон» показывает людей без каких-либо прикрас, со всеми мутными, злыми мыслями и чувствами, он беспощаден к персонажам, бесстрастен к жутким событиям, и главное – его нельзя упрекнуть ни за что такое, чего «в жизни не бывает и быть не может». И столь сложный, противоречивый портрет главного персонажа прекрасно вписывается в его многогранную концепцию.
