Евгений Читинский
Начало книги здесь
Предыдущая глава тут. Гл. 57
Глава пятьдесят восьмая.
Утро 23 июня 1941 года. Подвиг младшего политрука
- Да не возьмешь ты его в лоб. У него броня там 50 мм, уходить надо! – потянул за ногу сидящего в башне «Pz.Kpfw.II Ausf. В» младшего политрука Левинсона старший из механиков Ляксеич, в миру Александр Алексеевич Лисандров.
- Ты вот что, Ляксеич, ты уходи. Наши справа загнали немцев в траншею. А те немцы, которые слева, стреляют по лесу. Их всего трое. Наши в лес убежали! Так что самое время! Уходи! – проговорил Аркадий, прильнув к перископу и вращая его в обе стороны.
- А вы как?
- Проберись в бронетранспортер и передай приказ: как только я открою огонь, пусть бегут к мосту и поджигают его! Понял?
- Вы же этот немецкий танк в лоб не прошибете! Уходить надо обоим!
- Я тут пока посижу, если пехота на мост сунется, отсекать буду. Сначала из пушки, потом из пулемета. Дождусь, когда они выскочат на него, и врежу! — сказал Левинсон, а затем вдруг перешел на шепот: — Если не сунутся, буду стрелять по мосту, чтобы танки не прошли! Этот танк на мост не полезет. Тяжелый для него. А пехота может!
- Ну я пойду? – совсем не по-военному спросил старший механик. Ну вот что с него взять, это же простой рабочий с ремонтного завода.
- Иди! Нечего тебе тут воевать. Твое дело танки чинить. А я тут останусь, у меня тут дело незаконченное есть! Мне еще много чего нужно сказать своей семье, что люблю я их, жаль, письмо написать не успел! – все тише стал говорить Аркадий, словно проговаривая про себя, ни к кому не обращаясь.
Услышав, что политрук начал потихоньку заговариваться сам с собой, перейдя на шёпот, и вообще как будто уже стал не от мира сего, механик осторожно открыл одностворчатый люк в верхнем лобовом листе корпуса и оглянулся вокруг. Заметив, что пока явной опасности нет, он быстро выполз наружу.
Левинсон продолжал смотреть в 2,5 кратный перископ, как немцы надвигаются на мост.
- Ну идите, идите, сволочи! Я вас тут уже жду!
В левой части траншеи диверсантов было всего три человека. Обратив в бегство русских, которые побежали к расположенному в семидесяти метрах лесочку, немцы оставили трех солдат здесь как заслон, и спокойно сосредоточились на правой половине, где находился ДЗОТ. Преимущество диверсантов еще было в том, что они могли маневрировать через ход сообщения под мостом с левой половины на правую, а советские бойцы в задней траншее были отрезаны друг от друга дорогой. Поэтому немцы, уничтожив левофланговый расчет пулемета, захватили МГ-34 и тут же поставили его на край окопа, мгновенно прижав убежавших в лес русских и трех или четырех человек, которые притаились на дне задней траншеи. Оттуда они уже никуда не могли деться. Ни вправо проскочить через дорогу к своим, ни в лес убежать, ни даже просто высунуться.
Поднимающаяся к мосту насыпь дороги разделила бой на две неравные половины. Слева трое немцев с пулеметом и справа все остальные диверсанты.
Ляксеич, пользуясь тем, что немцы, которые были слева, стреляли из пулемета и винтовок по лесу, благополучно добрался до подбитого бронетранспортера. Танк прикрывал его от тех диверсантов, которые были справа, да и вообще они были загнаны на дно траншеи и стрелять не могли.
В «ганомаге» оказались сержант Васильев и молодой механик Максим Авдеев. Пулемет на бронетранспортере был неисправен. Ленты с патронами отдали в ДЗОТ. Кроме МП-40 сержанта и стареньких наганов у механиков, из вооружения ничего не было.
Выслушав все, что сказал Ляксеич, Васильев спросил:
- А как мы отсюда выберемся? Нас сразу же тут и положат немцы. У них слева пулемет!
- Мы между бронетранспортером и танком пойдем!
- А дальше?
- А потом до брошенного грузовика добежим!
- А дальше?
- Справа их крепко прижали. Мы можем справа от насыпи пройти!
- Нет уж, а если всё равно кто-то из них огонь откроет? В упор нас и положат!
В это время раздался грохот выстрелов автоматической пушки трофейного танка, а затем выстрел из немецкого панцер-3. Все осторожно посмотрели в передние смотровые щели бронетранспортера и увидели, как загорелся легкий танк, где сидел младший политрук. И следом взорвался Т-3, подбитый нашей пушкой из засады. А потом сорокопятка сбила пулемет немцев на левом фланге и начала стрелять по мосту.
- Ай да красавцы, ай да молодцы! – закричал сержант.
- Политрука жалко! Знал ведь, на что шел, и сделал это! – Ляксеич горестно вздохнул.
- Политрука жалко! – согласился сержант и добавил: – А вот теперь можно и к мосту пробраться! Давайте осторожнее выбираться! Ползком!
В это время младший сержант Анисин с двумя бойцами заметил, что пулемёт был сбит сорокопяткой, и поэтому они решили оттуда помочь своим. Прижимаясь ко дну боковой траншеи, младший сержант со своей группой пошел в переднюю траншею. Там они обнаружили убитого осколками снаряда диверсанта в немецком камуфляже, рядом с ним лежала снайперская Kar-98 и искореженный пулемет МГ-34. Закинув трофей за спину, младший сержант пошел вперед вдоль траншеи с СВТ наперевес. По следам крови было видно, что уцелевший диверсант волочил своего раненого товарища к речке под мостом.
- Смотрите! – воскликнул один из бойцов, показывая на чадящий танк Т-2.
Все посмотрели туда и увидели, как из верхнего люка башни высунулся младший политрук и безжизненно свесился головой вниз.
- Николай, прикрой! Семен, за мной! — скомандовал Анисин, и они вдвоем подбежали к танку с левой стороны. Что было весьма кстати, так как в правой траншее всё еще были немцы.
- Товарищ младший политрук, вы живы? – спросил Анисин.
- Ноги перебило! Ползти не могу! Помогите!
Они стали его осторожно снимать с башни танка. Броня постепенно нагревалась. Танк начал сильнее чадить, и вскоре туго загудело пламя. Тут подбежали сержант Васильев с механиками.
Бегло осмотрев раненого, Ляксеич вынес вердикт:
- Осколочные в обе ноги! До свадьбы заживет!
- Я женат! – тихо проговорил Аркадий, морщась от боли.
- Значит, до следующей годовщины свадьбы! – мгновенно выдал механик Лисандров.
Васильев снова почувствовал себя командиром:
- Ляксеич, Авдеев, отнесите раненого политрука в заднюю траншею и там перевяжите. А затем уносите его в деревню, там повозка с кухней стоят, ждут, когда мы отходить будем! И будьте осторожнее, там остались люди Бунина. Мало ли что, вдруг они заодно с ним!
- Доставим политрука в лучшем виде, и за этими товарищами приглядим! – заверил Ляксеич, довольный, что Аркадий жив.
- Анисин! – позвал Васильев. - Давай со своими бойцами за мной, нужно мост сжечь!
- Там немцы!
- Так у меня противотанковая граната со мной!
- Тогда пошли!
Через пару минут они вчетвером пробрались к ходу сообщения, ведущему под мост. В это время к речке по ходу сообщения, ведущему с другой стороны дороги, подошли немцы. Они выбрались на поверхность, вытащили раненых и стали спускаться к берегу. Большая куча хвороста, сложенная возле уцелевших первых, самых невысоких опор моста, скрывала идущих по траншее наших бойцов. Немцы озирались, порой смотрели вверх на разрушенный настил моста, торопились.
Васильев, как только увидел их, тут же, как ошпаренный, откинулся назад за изгиб хода сообщения.
Идущий следом за ним Анисин ткнулся ему в спину и спросил:
- Сколько?
- Пять, и двое раненых!
- Погоди, у меня тоже граната! – сказал Анисин и стал быстро скручивать колпачок с «колотушки».
- Раз, два, три! – проговорил сержант, и две гранаты полетели в немцев.
Раздались два взрыва, и вдруг пламя охватило остатки моста. Скопившиеся бензиновые пары в опрокинутой бочке с оставшимся там горючим рванули, расплескивая пламя. Банка из-под огурцов, в которую Старновский налил бензин и спрятал в ворохе сухих веток, раскололась от взрыва ближайшей гранаты, содержимое вспыхнуло ярким огнем! Вскоре остатки моста горели, словно сигнальный костер, который давал команду «к отступлению».
Продолжение тут. Гл.59 "Всё, теперь отходим!"
