Мне пришлось побывать в больницах – частной и государственной, о второй я сейчас расскажу. Она оказалась лучше, чем я думала, но попасть туда было нелегко.
Сначала опишу палату стационара в нашей городской больнице – я проходила мимо нее случайно. Пошла ставить печать на рецепте врача, и там, в общем коридоре, где множество человеческих ног и все ходят в верхней одежде, приоткрылась синенькая дверь, выкрашенная самой дешевой и уже облупившейся краской, а на ней табличка «стационар». Мне показалось, что внутри пусто, и я заглянула туда. Оказалось, стационар - это просто комната с двумя сиротливыми кроватками, прикрытыми солдатским одеялом. Не думаю, что в эту палату кладут кого-то лечиться, - скорее всего, существует она просто для отчетности.
Маме дали направление на консультацию в районную больницу, и я надеялась, что ее положат туда. Была она очень плоха. Я хотела постоянного наблюдения врачей, а не самолечения дома, от которого становилось всё хуже. Мы привезли ее вдвоем с братом, еще с нами поехала мамина подруга. Вчетвером дожидались мы в холле.
К нам вышла пожилая врач и спросила, кто из нас болен. Я указала на маму. «А вы здесь зачем? - сказала она, окинув взглядом всю нашу компанию. – Зачем вас здесь столько на одного человека»? Оправданий себе мы не нашли. Я попыталась объясниться тем, что хотелось бы положить маму в больницу, подлечить немного. Врач ответила: «Мест нет!». Тогда я протянула ей консультационную карточку.
Сколько лет живу, а взяток давать не научилась. Но мне рассказали, как это делается. Я советовалась с опытным медработником, и она назвала мне сумму, которую нужно вложить между страницами карточки так, чтобы едва выглядывал краешек купюр. Я вложила эту сумму, помноженную на 2, чтобы уж наверняка помогло. Врач полистала карточку и пошла в какой-то кабинет.
Через минуту нас с мамой позвали туда. Там была уже другая – сильно накрашенная девица лет 25-ти, она сидела нога на ногу и смотрела в упор. Я начала рассказывать ей обстоятельства болезни, девушка через каждую фразу перебивала меня возражениями. По ее словам выходило, что двигается моя мама прекрасно, говорит еще лучше, соображает – «ну а как вы хотите в этом возрасте?», так что непонятно, зачем ее направили сюда, она практически здорова. Я упомянула, что был инсульт. «С чего вы взяли»? – заявила девица. «Так сказала наш семейный доктор.» – «Мало ли, что она сказала»!
После этого я уже не знала, чем аргументировать. Просто попросила положить маму в больницу, потому что мне страшно за нее, ей почти каждый день нужна скорая помощь, которая не приезжает. А сама я помочь ничем не могу.
Молодая переговорила со старшей, и они решили, что поищут место.
Палата нам досталась очень хорошая. Она была рассчитана всего на двух человек, светлая, с большими чистыми окнами. Кровати новые, специализированные, с ортопедическими матрасами, в углу стоял холодильник. Я заглядывала в другие палаты мимоходом, мне показалось, там похуже.
Вспоминаю эту же больницу несколько лет назад, когда положили мужа. Его матрас был пропитан кровью так, как будто на нем резали поросят. Я переворачивала его, ища, какой стороной постелить, но обе были одинаковы. Вата, которой он был набит, от обильной крови взялась крупными комьями и закаменела, так что лежать на матрасе с комфортом можно было, только находясь в полном забытьи. Что, видимо, и делали все его предшественники на этой кровати. Может быть, такую кровавость отчасти извиняет то, что отделение было хирургическое.
В 8 часов утра к ним приходила пьяная медсестра, которая тыкала иглой в вену и иногда попадала. Один раз забыла поставить мужу капельницу, но он только перекрестился. По ночам в холле слышались пьяные голоса и женское хихиканье. Вот чего-то подобного я боялась и в этот раз.
Но с мамой персонал был очень внимательный. Много молодых: красивые девушки в белых костюмчиках, очень милые. И, несмотря на то, что в первый раз врач обошлась с нами грубовато, потом уже, встречаясь со мной на обходах, была вежлива и назначила лечение, которое помогло. Мало ли, как человек общается, а может, на нем божья благодать?
