В наше время многие слова и символы утратили свой смысл. И когда мы говорим о любви, то вынуждены пояснять, что именно подразумеваем. С детства замечала в лицах людей, когда они произносили слово "любовь", выражение стыда и насмешку. Не все люди одинаковы, тем не менее, одинаково интересной для всех, как мне кажется, является небольшая статья Зигмунда Фрейда "Об унижении любовной жизни".
Будучи молодой женщиной, не состоящей в браке, но имеющей друзей мужского пола, я взяла на себя роль психоаналитика, и роль эта с годами все более меня угнетает. Неудивительно, что однажды я сама оказалась в кабинете профессора психотерапии. Воспоминание об этой встрече внушает настоящий ужас. Впрочем, это событие пошло в копилку жизненного опыта - я сделала ценнейшие выводы. Разговор с профессором Ниной Палной В. стал как бы жизненной чертой, отделяющей меня настоящую от той, которой была прежде.
Было время, когда я всерьез обдумывала идею стать психиатром (в последних классах школы), но выбрала все же художественную деятельность. Именно тогда началось мое увлечение психиатрией. Сперва я читала Юнга, но к семнадцати годам происходящее вокруг меня безумие уже не оставляло выбора - я начала читать Фрейда.
Стремясь объяснить ненормальное отношение мужчин и женщин ко мне лично, я все же не рассчитывала найти в его работах совершенного объяснения и оправдания. Я оказалась права. Беспредельно наблюдательный, остроумный и жестокий человек... но Фрейд лишь наблюдает болезненные тенденции, обрисовывает общее, предполагает, и, думаю, иногда даже ошибается. Теперь мы знаем гораздо больше о том безумии, которое он открыл. Оно стало почти повсеместным. Оно стало нормой жизни для большинства. Речь идет об эстетической трагедии, о катастрофе красоты.
Приведу несколько цитат из упомянутой работы Фрейда.
"Нежные фиксации ребенка сохраняются в течение всего детства, и к ним притекают новые эротические переживания, и эротика благодаря этому отклоняется от своих половых целей. В возрасте половой зрелости (Pubertat) к нежным фиксациям присоединяется еще «чувственное» течение, которое определенно сознает свои цели. Оно, понятно, идет всегда прежними путями и снабжает значительно большим количеством либидо объекты первого инфантильного выбора. Но вследствие того, что оно натыкается там на воздвигнутые препятствия кровосмесительного ограничения (Inzestschranke), то оно стремится найти возможно скорей переход от этих, реально не подходящих, объектов к другим, посторонним, с которыми было бы возможно настоящее половое сожительство. Эти посторонние объекты избираются, однако, по образцу (Imago) инфантильных, но со временем они привлекают к себе ту нежность, которая была фиксирована на прежних. Мужчина оставляет отца и мать — как предписывается в Библии, — чтобы следовать за женой, нежность и чувственность сливаются воедино. Высшая степень чувственной влюбленности связана с наибольшей психической оценкой (нормальная переоценка полового объекта мужчиной).
В этом отрывке Фрейд приводит слова Христа: "И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает."
Дальше Фрейд описывает ненормальное развитие ребенка, начиная словам "при неудаче этого процесса". Во-первых, указывает на запрет романтических отношений с другими объектами. "Ведь нет никакого смысла заниматься выбором объекта, если запрещено вообще выбирать, или не имеешь никакой надежды выбирать что-нибудь достойное."
"Во-вторых, степень привлекательности, которой могут обладать те инфантильные объекты, от которых следует уйти; она пропорциональна эротической фиксации, которой они были наделены еще в детстве. Если эти два фактора достаточно сильны, то начинает действовать общий механизм образования неврозов. Либидо отвращается от реальности, подхватывается работой фантазии (Introversion), усиливает образы первых детских объектов и фиксируется на них. Но кровосмесительное ограничение заставляет оставаться в бессознательном либидо, обращенное на эти объекты, изживание чувственного течения, кроющегося теперь в бессознательном, в онанистических актах способствует тому, чтобы укрепить эти фиксации. Положение дела не меняется и тогда, когда неудавшийся в реальности прогресс совершается в фантазии, т. е. когда в фантастических ситуациях, ведущих к онанистическому удовлетворению, первоначальные половые объекты заменяются посторонними. Благодаря такому замещению, фантазии делаются способными проникнуть в в сознание; но в реальном либидо при этом не замечается никакого прогресса."
"...удовлетворение возможно только с приниженными, мало оцениваемыми половыми объектами. Понятны теперь мотивы упомянутых в первом очерке фантазий мальчика, который принижает мать до степени проститутки. В них проявляется старание, хотя бы в фантазии, перекинуть мост через пропасть, разделяющую эти два течения любовной жизни, завладеть матерью как объектом чувственного влечения, ценою ее унижения."
Далее он высказывает предположение о том, что описываемые процессы - настолько частое явление, что можно говорить о "страдании культурного человечества, а не болезни отдельных лиц".
"...приходится причислить сюда всех тех мужчин, которых называют психастениками, которым если и удается всегда акт, то он не доставляет особенного наслаждения; это встречается чаще, чем полагают. Психоаналитическое исследование таких случаев, не объясняя сначала разницы в симтоматологии, открывает те же этиологические моменты. От анестетичных (лишенных чувственности) мужчин легко оправдываемая аналогия ведет к громадному числу фригидных женщин, отношение которых к половой любви нельзя лучше описать и понять, как указанием на полное его сходство с более известной психической импотенцией мужчин.
Но если мы не будем расширять понятие о психической импотенции, а присмотримся к оттенкам ее симптоматологии, то мы не сможем не согласиться с тем, что любовные проявления мужчины в нашем современном культурном обществе вообще носят типичные признаки психической импотенции. Нежное и чувственное течения только у очень немногих интеллигентных мужчин в достаточной степени спаяны..."
Далее следует предположение, которое кажется мне наиболее интересным:
"...потребность в униженном половом объекте, женщине, этически малоценной, у которой, по его мнению, нет эстетических требований, которой неизвестны его общественные отношения, и она не в силах о них судить. Перед такой женщиной он всего легче обнаруживает свою половую силу даже в том случае, если его нежность направлена к более высоко стоящей. Возможно, что так часто наблюдаемая склонность мужчин высших общественных классов выбирать себе любовницу или даже законную супругу из женщин низкого сословия является только следствием потребности в униженном половом объекте, с которым психологически связана возможность полного удовлетворения."
(К сожалению, в возрасте семнадцати я читала другие его работы, а эта мне не попалась тогда. Жизнь моя сложилась бы иначе. В то время я работала официанткой, носила самую бедную одежду, и ко мне часто подходили на улице желающие познакомиться.)
Фрейд говорит о той установке, которую мы получаем в юности: "...непременно найдет, что считает в сущности половой акт чем-то унизительным, что грязнит и позорит человека и не только его тело."
Безусловно, если для сравнения взглянуть на отношение к любовной жизни в каком-нибудь африканском племени или китайской деревне, мы увидим картину совершенно иную.
II.
Но ведь христианство не запрещает вступать в брак. Более того, среди православных праздников есть такая удивительная дата как Зачатие Пресвятой Богородицы (празднование - 22 декабря).
Стоит сказать, что в католицизме существует догмат о Непорочном зачатии Богородицы. У нас такого догмата нет (однажды я специально уточнила у Священника). Впрочем, определение догмата весьма расплывчато:
«…Мы заявляем, провозглашаем и определяем, что учение, которое придерживается того, что Блаженная Дева Мария была с самого первого момента Своего Зачатия, особой благодатью и расположением Всемогущего Бога, ввиду заслуг Иисуса Христа, Спасителя рода человеческого, сохранена не запятнанной никаким пятном первородного греха, является учением, явленным в Откровении Богом, и потому в него должно твердо и постоянно верить всем верным. Эта „сияющая и совершенно уникальная святость“, которой Она „одарена с первого мига Своего зачатия“, целиком дана ей Христом: Она „искуплена возвышеннейшим образом в предвидении заслуг Её Сына“.»
Но я позволю себе заметить, что принято говорить (и у нас, и у католиков) именно "зачатие Анны", а не "зачатие Иоакимом и Анной". Кондак праздника: "Празднует в сей день вселенная зачатие Анны, бывшее от Бога: ибо родила она Родившую Слово превыше разума!"
Таким образом, причиной столь распространенного унижения любовной жизни является вовсе не христианство. Осуждение любовной жизни в Советском Союзе приобрело еще большую степень в сравнении с Российской Империей, несмотря на то (а скорее именно по причине того), что начиналась советская культура с домов-комунн, "новой формы жилья, где люди смогли бы приучиться к коллективизму, освободились бы от тягот домашнего труда, семейных уз и всего мелкого и частного" и тому подобных явлений.
Еще одна цитата (Петербург советский: «новый человек» в старом пространстве, 1920–1930-е годы):
"Половой вопрос просто разрешить в коммунах молодёжи. Мы живём с нашими девушками гораздо лучше, чем идеальные братья и сёстры. О женитьбе мы не думаем, потому что слишком заняты, и к тому же совместная жизнь с нашими девушками ослабляет наши половые желания. Мы не чувствуем половых различий. В коммуне девушка, вступающая в половую связь, не отвлекается от общественной жизни."
Но вернемся к Фрейду, который приготовил для нас нечто весьма любопытное.
"Тот факт, что культурное обуздание любовной жизни влечет за собой общее унижение полового объекта, должен нас побудить перенести наше внимание с объектов на самые влечения. Вред первоначального запрета сексуального наслаждения сказывается в том, что позднейшее разрешение его в браке не дает уже полного удовлетворения. Но и неограниченная половая свобода с самого начала не приводит к лучшим результатам."
В заключение Фрейд приходит к выводу, который кажется мне чрезвычайно важным:
"Во времена, когда удовлетворение любви не встречало затруднений, как, например, в период падения античной культуры, любовь была обесценена, жизнь пуста. Нужны были сильные «реактивные образования» (Reaktionsbildungen), чтобы создать необходимые аффективные ценности. Все это дает основание утверждать, что аскетические течения христианства дали любви психическую ценность, которой ей никогда не могла дать языческая древность. Наивысшего значения любовь достигла у аскетических монахов, вся жизнь которых была наполнена почти исключительно борьбой с либидинозными искушениями."
В подтверждение этой мысли вспомним мифы древней Греции: в них мы не находим почти ничего романтического. Теперь же обратим взгляд к великой трагедии Шекспира "Ромео и Джульетта", воспевающей взаимную любовь, и этого будет уже более чем достаточно. Но... еще только один великолепный пример - Паоло и Франческа из "Божественной комедии" Данте Алигьери.
Из Википедии: Полюбив друг друга за чтением истории Ланселота и Гвиневры, они были обнаружены, а затем убиты её мужем. На скульптуре можно видеть, как Паоло держит в руке книгу. Любовники на самом деле не касаются друг друга губами, как бы намекая на то, что они были убиты, не совершив греха.
Интересно то, что эта скульптура вызвала негодование общества, когда в 1914 году была помещена на всеобщее обозрение в здании муниципалитета английского городка Льюис. "Множество местных пуритански настроенных жителей, ведомых директрисой мисс Фаулер-Татт, выразили несогласие с эротической подоплёкой скульптуры. Особенные заботы вызывало то, что она может распалить солдат, во множестве расквартированных в городе. В конце концов скульптуру задрапировали и скрыли от публичного просмотра."
Зигмунд Фрейд задается вопросом, рассуждая о будущем человечества... Но приведу целиком этот абзац:
Ввиду столь сильно назревшего в современном культурном обществе стремления к реформе половой жизни, считаю не лишним напомнить, что психоаналитическому исследованию так же чужды какие бы то ни было тенденции, как и всякому другому. Оно стремится лишь к тому, чтобы вскрыть связи и зависимости, находя в скрытом причину общеизвестного. Психоанализ не может ничего иметь против того, чтобы его выводы были использованы при проведении реформы для создания полезного вместо вредного. Но он не может наперед сказать, не будут ли те или иные установления иметь следствием другие, более тяжелые жертвы."
И последняя цитата:
"Таким образом приходится, может быть, примириться с мыслью, что равновесие между требованиями полового влечения и культуры вообще невозможно, что невозможно устранить лишения отказа и страдания, как и общую опасность прекращения в отдаленном будущем всего человеческого рода в силу его культурного развития."
III.
Но все можно понимать по-разному. А кроме того, доказать даже неоспоримые истины (это из Оскара Уайльда). Мне всегда интересен был вопрос: это мы догнали Америку или Америка так отстала от нас? И вышло, как в песне Radiohead: "I go forwards, you go backwards - somewhere we will meet"?
Я прожила в Америке больше трех лет, из них два с половиной года - в Нью-Йорке. Учила английский с шести лет в элитной сибирской либеральной школе, в последних классах мы изучали и читали в оригинале англоязычную литературу. Это моя вторая культура, я во сне иногда говорю по-английски.
И когда вернулась в Россию, первое, что поразило меня... Вы никогда не догадаетесь. Реклама нижнего белья. Она повсюду. Не удивляйтесь, что я так понижаю дискурс. Это реально меня ужаснуло. Ну еще - музыка в общественных местах.
В Америке реклама совсем другая. Меня завораживали огромные изображения на улицах Нью-Йорка. Мода - это показатель. У нас же - словно Бронкс или Квинс какой-то. На самом деле, хуже.
Почему мы так деградировали? Думаю, Фрейд и помыслить не мог, что случится скоро с "культурным" обществом.
Но вернемся к началу моего повествования. Будучи молодой женщиной, не состоящей в браке, но имеющей друзей мужского пола, я взяла на себя роль психоаналитика. Расскажу вам конкретный случай.
Молодой человек, русский. Назовем его П.
Одно время он жил с девушкой, которая не имела средств к существованию и отличалась привлекательной внешностью. С тех пор прошло немало лет.
Почему бы ему не встречаться с женщинами? Приглашать на свидания, ходить в музеи, в кино, в Ботанический сад. Ни за что.
Он осуждает женщин за то, как они выглядят. Я хотела написать: осуждает современных женщин за их вызывающий внешний вид. Но верным будет именно первое утверждение, а не второе.
Отношение к обнаженной натуре - важнейший показатель. В наше время люди стремятся всячески продемонстрировать свое "спокойное" отношение к обнаженному телу человека, как бы настаивая на своем психическом здоровье. Но привычка видеть людей без одежды - нам всем присуща, прежде всего, благодаря массовой культуре.
Гуляя по Эрмитажу, я видела столько раз презрительную усмешку на лицах мужчин и женщин, когда они проходили мимо прекрасных античных скульптур. Красота уже не волнует их.
Лучше сказать - не восхищает.
Стремление высмеять, унизить красоту - болезненная тенденция, которая воистину ужасает.
Сколько бы я ни пыталась повлиять на своих друзей и подруг, не могу изменить их эстетического восприятия. Эстетика - мать этики (это из Бродского, Нобелевская речь). И еще вспоминаются слова Боба Марли: "No man can save his brothe's soul. Oh, man, it's just self control."
Подписывайтесь на мой канал! Читайте дневниковые записи и статьи об искусстве моего авторства! Пишите комментарии и ставьте лайки! Обожаю отвечать на комменты!..
"Фотоувеличение" - один из самых красивых фильмов в истории кино
