«Повесть о жизни» - это 6 томов воспоминаний Константина Паустовского, в которых запечатлена эпоха. Так, например, думаешь себе: какими они были, царские гимназисты? Наверное, по струнке ходили, ниже травы, тише воды. Ведь учителя были извергами, наказания телесные и тд. Но достаточно взять в руки книгу, и узнаешь, что мальчишки, оказывается, еще те хулиганы были.
Они каждый год участвовали в массовых побоищах
Константин Паустовский пишет, что в гимназии каждый год проходили массовые драки. Дело в том, что классе было два отделения: первое и второе. Первое отделение считалось аристократическим, второе – демократическим.
Удивительно, но в Москве сейчас появляются подобные схемы. Одна из сильнейших гимназий Москвы сократила 4 класса до 2х, чтобы набрать 2 новых класса – для детей богемы. Они, видите ли, тоже хотят иметь престижное образование, но поступить в гимназию не могут из-за дискриминации по уму.
Константин Паустовский смолоду это дело не любил, как и его товарищи.
В первом отделении учились преимущественно оболтусы – сыновья генералов, помещиков, крупных чиновников и финансистов. В нашем же втором отделении учились дети интеллигентов, разночинцев, евреи и поляки. Вражда между первым и вторым отделениями никогда не затихала.
Вражда выражалась во взаимном презрении, но и не только в нем, ведь раз в год осенью происходила традиционная драка между первыми и вторыми отделениями во всех классах.
Некоторых гимназистов класс «освобождал» от драки. Константин Паустовский тоже был освобожден. Но как-то раз он, воспользовавшись случаем, подошел к сыну богатого финансиста и отвесил ему пощечину. Он затаил на мальчика обиду за то, что тот презрительно оглядел бедную старушку, у которой Паустовский снимал комнату, свистнул и щелкнул пальцами, когда они столкнулись вне стен школы.
На следующий день инспектор вызвал Паустовского к себе
– Это что ж такое? – сказал Бодянский, – дать человеку пощечину! За что?
– Было за что. Я никогда в жизни не дрался, Павел Петрович. Вы же знаете.
– Так, так! За что вы его ударили?
Я уперся и не хотел сказать, за что я ударил Хавина.
– Стоило. Можете мне верить или нет, Павел Петрович, но больше я ничего не скажу.
– Верю, – сказал Бодянский. – Идите! И пусть этот случай поглотит медленная Лета.
Вот такой чисто мужской доверительный разговор произошел между инспектором и Паустовским. И заметьте, как были нарушены все современные нормы! Психологи бы за такое на костре сожгли: ведь Паустовскому не объяснили, что он сделал не так, не добились правды, не наказали, а следовательно, поощрили такое поведение. Более того, он не прослушал многочасовую лекцию о том, что каким бы ни был поступок сына финансиста, нельзя было поднимать на него руку, ибо насилие не выход.
Инспектор не стал упрашивать гимназистов, в ход пошли кулаки
Что же касается самой драки, то вопреки всем ожиданиям, и даже ожиданиям гимназистов - работники гимназии не стали спокойно и мягко успокаивать дерущихся и просить их прекратить драку, нет. Они набросились на ребят и стали, не церемонясь, расшвыривать их в сторону.
Но вместо этого Олендский, засучив рукава сутаны, начал разнимать дерущихся и расшвыривать их в стороны. Он делал это с необыкновенной ловкостью. Гимназисты отлетали от него, как мячи. Должно быть, Олендский вспомнил свое детство.
И самый замечательный вывод драки:
На моей памяти не было случая, чтобы первое отделение одерживало победу.
После драки дирекцию заставляли объяснять ситуацию попечителям, но их не увольняли и не смещали с должностей.
И более того, инспектор после этого отчитывал ребят, опять-таки не церемонясь. И он даже обзывал их нелестными ругательствами. И ребята не снимали его на видео камеру и не выкладывали на ютьюб. И весь мир не смотрел и не осуждал несчастного инспектора за нарушение прав детей.
– Вот что значит, если у людей нет царя в голове, – говорил нам с горечью Бодянский. – А еще читаете всяких Ибсенов и Леонидов Андреевых! Просвещенные юноши! Будущие столпы общества! Зулусы и троглодиты!
И вот когда говорят нам, что времена не меняются, а суть остается одна, то хочется и согласиться, и спорить. Дети есть дети, мальчики есть мальчики. Но все-таки что-то в мире меняется. И не всегда в лучшую сторону.
