Анна и Михаил из Смоленска взяли в семью двоих сыновей. В интервью фонду «Измени одну жизнь» Анна рассказывает о том, как ее мечты почти разбились о жесткую дверь реальности. И о том, как, отрыв эту дверь, она научилась принимать и благодарить. А в итоге – быть счастливой.
Шансов стать матерью – нет
Мы пришли к усыновлению непростым путем. Шесть лет назад на приеме у лучшего специалиста по УЗИ нашего города я услышала сухой и беспристрастный вердикт: шансов стать матерью нет…
Когда я вышла из мрачного кабинета, где не было места сочувствию, казалось, что мир рухнул.
Слова поддержки от родных, утешения, советы принять новую реальность безумно раздражали. На то, чтобы просто впустить эту мысль в свое сознание, у меня ушли годы. Книги, техники, медитации, консультации специалистов — все это постепенно давало свои плоды.
Я начала допускать, что мой путь к материнству – другой, не такой как у всех, начала понимать, что это совсем не означает, что моя жизнь станет хуже или ущербнее, просто она будет отличаться от общественных стандартов.
Остановить бесконечный поток операций
Конечно, я боялась, и это нормально. На каждом этапе были разные страхи: не полюблю, не смогу принять, не найду, не отдадут.
Но больше всего я боялась совсем другого — ни мифических генов, ни сложных заболеваний, ни биологических родителей, ни чьего-либо осуждения — я боялась потерять мужа.
Я знала, что он меня любит и вместе со мной ищет выход из нашей непростой ситуации. Но я понимала, что он имеет полное право жить другой жизнью, не знать, что такое адаптация, не изучать федеральные базы, не слушать по вечерам цитаты Петрановской, не думать о том, как полюбить ребенка из детского дома.
И имеет право воспитывать только своих детей. Но все же с мужем мне невероятно повезло: его не нужно было готовить. Он, так же, как и я, хотел стать родителем.
Пусть приемных родителей станет больше!
И однажды мы приняли решение, что пора остановить бесконечный поток моих больниц, операций, лекарств, еженедельных поездок в столицу к врачам. Пора прекратить ждать чуда и начать жить.
Тогда мы пошли в школу приемных родителей. Мои родители тоже легко приняли эту мысль. Они желали мне счастья.
Когда я начала поиски ребенка, то осознала, насколько сложно это в российской системе, где родителей и детей не подбирают друг другу, учитывая ресурсы, особенности, другие важные факторы.
Среди тысяч анкет на сайтах для усыновителей своего ребенка очень сложно найти.
В 99% случаев этих детей уже навещают, уже забрали, родители восстанавливаются, они из «паровозиков», с 4-ой и 5-ой группой здоровья. Те, кто в теме, знают, как быстро от этих слов опускаются руки.
Три важные истины
Нам повезло довольно быстро. Но только потому, что я очень быстро поняла три важные истины.
- Искать нужно самим. Не ждать. Искать, мониторить, звонить, надоедать, быть готовым ехать, лететь.
- Региональным операторам нельзя верить. Никому. Всю информацию перепроверять, просить направление, выяснять, уточнять, знакомиться.
- Обязательно расширять границы поисков. Безусловно, найти свободного ребенка от нуля до 3-х с готовым статусом «усыновление» с 1 группой здоровья и отсутствием сиблингов крайне непросто. Я понимала, что «опека» — это нестрашно. Заболевания 4-ой группы здоровья могут быть излечимы. Желающих на двоих детей гораздо меньше, чем на одного.
Через 3 недели моих активных и настойчивых поисков мы ехали знакомиться с нашим первым сыном. Невзирая на отсутствие статуса и «навещающую» маму.
Мы боялись его, а он – нас
Крошечный для своих 2 лет, испуганный, Вася прижался к главврачу и исподлобья рассматривал нас. Первое свидание длилось минут семь. Я помню каждое его движение.
Мы боялись его, он еще сильнее боялся нас.
Конечно, мне сразу хотелось забрать его домой. Я столько лет хотела стать мамой, что, пожалуй, ко всем маленьким детям испытывала подобные чувства. Но в тот момент нужно было сохранять самообладание и трезво оценивать риски. Сейчас я бесконечно счастлива, что мы тогда не испугались.
Давайте поможем и другим родителям забрать детей из детских домов!
Прошло уже три года, так что я почти ничего не помню об адаптации сына. Конечно, первые несколько дней ему было тяжело. Он проверял границы, учился принимать наши правила, выставлял свои требования. Но уже через пару недель стал обычным, жизнерадостным двухлетним ребенком, по крайней мере днем.
Страшно было ночами. Сын жутко кричал. Только это выдавало, как много довелось за два года пережить этому маленькому человеку.
Я больше не принадлежала себе
Я привыкла жить по-другому, без детей. Привыкла к своему ритму, к работе, независимости, развлечениям, времени наедине с мужем. И вдруг в один миг все изменилось: я больше не принадлежала себе. Меня сильно ломало, и, мне кажется, я была не вполне адекватна.
Сложным и крайне неправильным было и то, что говорить об этом я себе не разрешала. Старалась не показать слабости. Боялась социального неодобрения в стиле: «Ведь ты почти пять лет шла к этому «счастью», как ты смеешь теперь им не наслаждаться?»
С первым сыном все было довольно просто. Будто рррраз! — и нашли своего малыша, которого так долго искали, удивительно быстро с ним срослись и стали обычной семьей.
Поможем детям-сиротам обрести семью и дом!
Ровно год назад у нас появился второй приемный ребенок. И тут все наши представления о «не таком уж и сложном» процессе принятия в семью чужого ребенка разбились вдребезги в один миг.
Мы так же довольно быстро смогли его найти, так как уже много лет «стояли в очереди» за вторым. По сути, мы просто выбирали наиболее подходящее для этого время в своей собственной, очень размеренной жизни.
На встречах не екало, скорее просто оценивали свои ресурсы, ситуацию, возможности. Все сходилось. Желаемый возраст, пол, разница в возрасте. И снова статус «опека» и навещающие родственники. Уже было нестрашно, казалось, все пройдет так же, как и в первый раз.
Я все разрушила?
Но, увы. Без «медового месяца» мы с Даней сразу же погрузились в жесткий процесс адаптации всех членов семьи. Даже через полгода мне непросто вспоминать те приступы панических атак, которые я испытывала по ночам.
Я постоянно думала о том, что разрушила свою жизнь и жизнь своих близких. Тяжело было невероятно.
В тот момент мне очень помогла книга «Мама на нуле» Анастасии Изюмской и Анны Куусмаа. Это книга про обычных, кровных детей и про родительское выгорание. Скажу честно, до появления сыновей я бы эту книгу не поняла от слова «совсем». Мне тогда сложно было принять, что кто-то от рождения детей не кайфует.
Честно, я сильно злилась на тех, кто от материнства позволял себе уставать. Наверное, меня можно было понять: слишком сложным путем я шла к своим детям. Считала, что сама-то уж, после пройденного никогда себе такой слабости не позволю. Дали б только ребенка, сразу буду самой счастливой.
Детям-сиротам очень нужна семья. Давайте им поможем!
Несмотря на то, что и сейчас эта книга не совсем про меня — не было у меня сложных родов, бессонных ночей из-за детских коликов, гормональной перестройки, ГВ по ночам, — откликается она невероятно и прежде всего противоречивыми эмоциями от материнства, в которых не все готовы признаться. А чаще всего никто и никому.
Чтобы быть такой же честной, как героини, скажу, то, что самой очень хочется из головы выкинуть, — первую, самую тяжелую для меня, неделю адаптации, когда то и дело прокручивала в голове варианты, что бы такого ужасного могло со мной произойти, чтобы все само собой, вроде как не по моей воле, закончилось.
Нет, в книге нет лайфхаков от героинь, как правильно из этих ситуаций выходить. У каждой свой путь. Кто-то смог выкарабкаться собственными ресурсами, кто-то с помощью близких, а кто-то дошел до крайней точки, где только лекарственная терапия в силах помочь.
Важная книга. Не о том, что не стоит рожать, потому что сложно очень. Совсем не об этом. Книга о том, что синдром выгорания — не миф и не выдумка. И очень важно близким это порой внезапное материнское «дно» ни в коем случае не проворонить.
Как я спасалась
Я спасалась консультациями с психологами, подключила, не стесняясь, поддерживающие внутренние ресурсы препараты, и, честно начала говорить вслух о сложностях. Это стало самым правильным.
Младшему сыну, конечно, тоже было очень непросто. Он страдал от гремучей смеси адаптации, острого кризиса трехлетнего возраста и не отболевшего горя недавнего изъятия.
Сейчас многое изменилось: внешность, речь, физическое и психическое развитие, первые зачатки привязанности. Нам стало немного легче. Но самым сложным лично для меня оказалось принять «вселенское уныние», когда Даня начинал ныть с самого утра.
С Васей такого не было, три года я искренне радовалась тому, что он в 99% случаев позитивен, с сочувствием смотрела на родителей перманентно «ноющих» детей и чувствовала свое существенное преимущество.
Ходячая пропаганда усыновления
Но Вселенная как всегда лучше знает, как прокачать непрокачанные навыки. И это самая сложная, самая неприятная, самая мучительная часть моей собственной адаптации — научиться сохранять самообладание, не запрещать проживать эмоции так, как хочется.
Не ныть от безысходности самой, когда самое раннее утро сразу становится недобрым. Ну и продолжать верить, что так, видимо, выходит детское горе, и однажды оно все-таки отболит.
Я каждый день учусь принятию. Мы никогда не сможем представить себе, что довелось пережить этим маленьким человечкам.
Какой силы боль они испытали, когда их забирали от родителей и рушилась их привычная жизнь? Как им удалось не сломаться? Что помогло им сохранить доверие к взрослым, которые их предавали?
Пусть в жизни каждого ребенка будет взрослый, которому малыш сможет довериться!
Наш первый опыт переполнил меня любовью. Я на каждом углу хотела кричать о том, что усыновление — это невероятно простой, альтернативный способ стать мамой.
Хотелось спасти от боли тех, кто никак не мог родить детей, указать им надежный путь туда, где им будет так же хорошо, как и мне. Я была ходячей пропагандой усыновления.
Еще год назад я бы уверенно ответила, что у меня обязательно будет трое детей, что вслед за вторым мальчиком непременно еще будет девочка. Но сейчас я воздержусь от таких смелых заявлений. Пусть время покажет.
Сейчас, когда я честно говорю о том, что адаптация может быть крайне непростой, я делаю это совсем не для того, чтобы кого-то напугать или отговорить.
Скорее предупредить, что бывает по-разному, и к этому просто нужно быть готовым. Оценить силы, ресурсы каждого члена семьи. Заранее договориться о возможной помощи.
Быть счастливой. Принимать. Благодарить
Я никого не хочу обманывать сказочными историями о том, что усыновление — это всегда волшебное, одномоментное превращение в счастливую семью. Нет. Не все и не всегда должны усыновлять.
Я смотрю на своих детей и понимаю, что я для них — самый значимый взрослый, который должен будет научить их принять то, что случилось. И я учусь вместе с ними.
Быть счастливой за то, что имею сейчас. Принимать. Благодарить.
Каждый вечер, когда ложишься спать, закрываешь глаза и мысленно благодаришь. Особенно, если кажется, что сегодня благодарить не за что.
Эта простая привычка имеет совершенно волшебное свойство: она словно наполняет жизнь светом. Ведь если дарить благодарность миру, всенепременно получишь ее в ответ.
Я благодарю:
- Этот день просто за то, что он был.
- Свою работу за то, что она, безусловно интересна, еще и деньги приносит
- Маму мужа за то, что воспитала своего сына добрым, искренним и любящим.
- Судьбу за то, что у меня есть семья, работа, дом, друзья и любимый кот.
- Маму за то, что когда-то подарила мне жизнь.
- Жизнь за все, что имею: за руки, ноги, за возможность обнимать мужа и много раз говорить ему, как сильно я люблю.
- Судьбу, свое упрямство и мужа за то, что у меня теперь целых два сына!
- За то, что каждое утро я просыпаюсь и могу начать все сначала!
- За то, что могу мечтать! Могу и буду. О море, например!
- Разве всего этого недостаточно, чтобы быть самой счастливой?
Текст – Марина Глазкова, специально для фонда «Измени одну жизнь».
Все фото — из семейного архива героев публикации.
