Евгений Читинский
Начало книги здесь
Глава сорок первая.
22 июня 1941 года. Итоги боя. Соотношение потерь, цифры
- А я гляжу, а Стёпа такой гранату противотанковую в руке поднял над головой, глаза бешеные, рожа зверская, и прёт по траншее прямо на нас. Немец, который от него удирал, криком-то своим всех немцев-то переполошил! Вот тут немец, с которым я сцепился, меня и отпустил, ну а я, увидев Стёпину гранату, немца, стало быть, тоже отпустил, со страху-то! И тут один из немцев как заорет! И как полез из траншеи в одну сторону, к своим, которые в правой траншее были, а кто-то из наших в другую. А за ними наши налево, немцы направо! Ну и я за ними! Вылез, оглянулся, а Стёпа пошел их дальше гонять! Тут наши и опомнились, кинулись Стёпе на выручку. Да куда там! Они как нас увидели, да как подмогу лейтенанта нашего увидели, так и драпанули, только пятки и сверкали, да так, что и не догонишь! Ну а ежели совсем честно, то и силов-то у меня их гонять уже и не было. Упарился я со своими немцами!
- Так ты ж с одним сцепился.
- Одного я застрелил, второго заколол штыком, а этот, третий, винтовку-то мою выхватил, ну мы и сцепились сначала на кулачках, потом так! Давно я так не боролся! Последний раз на свадьбе двоюродного брата так дрались! Ну и свадьба была, скажу я вам! – но бойцу в рваной гимнастерке не дали договорить.
- А меня Стёпа и правда спас! На меня вооот такой здоровый немец навалился, и давай ножом давить, прямо в горло! Ну я его и так, и сяк, хотел по причиндалам ему коленом пнуть, да ничего не получается! Лежу-то на спине! А сил-то держать его руки уже и не было!
- А где ж твоя винтовка-то была?
- Да застряла моя трехлинеечка в тощем германце!
- А ты в следующий раз со всей дури-то не бей! С расчетом нужно! А то в кость попал, штык и застрял. А так скользнул бы по ребру-то!
- Так то ж со страху! Чай, не каждый день живого человека убиваешь-то! Вот тут-то меня Стёпа и спас! Спасибо ему! Век не забуду! Немец-то увидел нашего Стёпу, да так заорал благим матом, что тут же откатился от меня, вскочил, да как рванет! Эх, был бы у меня пистолет, я бы ему пулю-то между лопаток бы ох как загнал бы. С десяток!
- А я своего всё-таки догнал, лопаткой по шее рубанул. А потом, когда он упал, то по горлу добил! Даже про Стёпину гранату и не подумал! Мысль была - только бы не упустить этого гада, ведь он Сашку убил! Эх! – сокрушался совсем молоденький красноармеец из недавно призванных.
Тут к бойцам подошел сержант Ловчев и привычным командирским голосом скомандовал:
- Отставить разговорчики! - а потом вдруг совсем по-товарищески добавил: - Пойдемте, ребята, лейтенант зовет!
Старновский молча обходил траншеи и оттуда смотрел на поле боя. Вот 2 немца убито в поле, до подхода к основным позициям нашей обороны. Их убили огнем из винтовок.
Вот 7 убитых практически «в упор» возле самых окопов (очередь сержанта Ловчева из пулемета ДП-27, плюс огонь из винтовок). Итого, «нарастающим итогом», 9 немцев.
Читателям поясним, что еще 4 немца погибли при захвате траншей, до рукопашной схватки. Там же был ранен немецкий офицер. Поэтому потери посчитаем в пять человек, но раненого запомним! Таким образом, на момент штыковой атаки русских у немцев насчитывалось в живых (не считая 6 человек из двух пулемётных расчетов, оставшихся позади) всего 53 человека (73-9-5-6=53). Еще два немецких солдата поволокли раненого офицера. Поэтому в рукопашный бой вступил 51 человек.
Для полноты картины скажем, что к моменту штыковой атаки наших оставалось 45 бойцов (9 человек были убиты при захвате траншей). Казалось бы, всего 6 человек разницы в пользу немцев, но вооруженных-то красноармейцев осталось всего 13 человек! А у остальных 32-х были саперные лопатки. Так что действительно выхода не было, кроме как идти в штыковую атаку!
В ходе рукопашного боя 51 на 45 в живых осталось 19 немцев, сумевших выскочить из траншей (заметим, самых матёрых, выживших в рукопашном бою), и 27 русских, из которых 6 были ранены. Из 8 немецких раненых 7 были убиты в пылу сражения и только один взят в плен.
Таким образом, потери немцев от штыковой атаки убитыми составил 31 человек. Советских солдат погибло 18 человек.
Из тех немцев, кто выскочил из траншеи, до лесочка смогли добежать всего 7 человек, остальные 12 были убиты очередями из 4 трофейных пулеметов, захваченных манёвренной группой лейтенанта Старновского. Причем атаку на тылы немцев они начали с двумя МГ-34, при этом изрешетив два немецких пулеметных расчета в количестве 6 человек, незаметно подкравшись к ним сзади. Это были те самые пулеметы, которые брали с флангов «рога русских укреплений». А затем манёвренная группа Старновского в количестве 11 человек продолжили наступление уже с 4-мя пулеметами. Вот появления этого подкрепления немцы и испугались, убежав от Орловского с его гранатой.
В «строю» у немцев осталось 9 человек (7+2=9) и один раненый (офицер). Но этого лейтенант Старновский не знал. Он просто отметил про себя, что немцев скрылось с поля боя не более десяти человек.
Победа была полной! Трофеи еще предстояло посчитать. Но нельзя было забывать, что еще один взвод немцев окопался за речкой напротив моста. Старновский прислушался к редким немецким выстрелам. За высоким бруствером центральной траншеи они были не опасны. Он медленно обошел весь строй из тридцати одного человека. Где-то они стояли в два ряда, где-то в один. Здесь были бойцы манёвренной группы и бойцы, участвовавшие в рукопашной схватке (за исключением шестерых раненых, ушедших на перевязку). Двое поваров и три их помощника, временно назначенные санитарами, перевязывали раненых, а два пулеметчика (Черкашин и Ярошик) находились в ДЗОТе и наблюдали за немцами.
Лейтенант немного прокашлялся, прочищая горло, приподнялся к стене ДЗОТа, который был врыт в опорный пригорок моста, и оттуда, как с небольшой импровизированной трибуны, начал говорить уверенным красивым голосом:
- Товарищи бойцы! Сегодня, не побоюсь этого слова, вы все совершили подвиг! В смертельном бою победили врага, который превосходил нас в вооружении и численности. Сержанты, подготовьте списки всех участвовавших в рукопашной схватке! Орденов и медалей лично я вам не обещаю, но скажу одно, если мои представления вас к наградам, к медали «За отвагу!» не пройдут, то знайте, в следующий раз, когда вы совершите новый подвиг, про вас вспомнят и скажут – а это тот боец, которого уже представляли к «Отваге», давайте-ка в этот раз его всё же наградим!
- Тащ лейтенант, ну а ежели и не наградят, то зачем писать-то, душу бередить?
- О, Солнцев ожил! Значит, жить будет!
Все заулыбались. Лейтенант принял самое суровое выражение лица и продолжил:
- Мы воюем не за награды, это мы все с вами понимаем, мы воюем за нашу Родину! За своих матерей и отцов! За свой родной дом! Но что я вам хочу сказать, знайте, родные мои! Я всегда буду делать всё, чтобы про подвиги ваши командование наше знало, знала наша Советская власть, знала наша Родина! И пусть сегодня мы защищаем всего лишь этот мост, но это не просто мост! Это дорога к южному флангу нашей дивизии! Отсюда можно легко зайти к ним в тыл! А они тоже защищают Родину и наших советских людей!
Враг еще не разбит. Он вон, виден из-за бруствера наших окопов на той стороне реки. Окапываются, гады! Но если мы все будем держаться вместе, стоять здесь крепко, то ничего они с нами не сделают! Поэтому позицию нашу надо подготовить к круговой обороне! И знайте, Красная Армия рано или поздно подойдет, и со всей своей мощью так ударит по этим гадам, что побегут они до своего Берлина, только пятки сверкать будут! Вот такая вот сегодня у нас с вами политинформация!
Лейтенант замолчал, глядя на своих боевых товарищей. Эту речь нужно было сказать! Нужно было поднять боевой дух отряда, сплотить людей общей целью! Александр вспомнил одно из исторических высказываний какого-то древнегреческого деятеля (Гиппократа). За точность фразы он не ручался, но там были примерно такие слова: «Граждане Афин! На длинные речи сейчас нет времени, но несколько мужественных слов еще никому не помешали!». Вот именно это лейтенант и сделал 22 июня 1941 года в 17 часов 41 минуту!
Бойцы некоторое время молчали. Изредка со стороны немцев раздавались выстрелы. Но сюда пули не залетали.
Затем молодой боец, тот самый, у которого трехлинейка застряла в немце, спросил:
- А когда она подойдет? Красная Армия-то?
Продолжение тут. Гл 41 "Чёртов мост, чёртовы русские!"
