Евгений Читинский
Начало книги здесь
Предыдущая глава тут. Гл. 39
Глава сороковая
22 июня 1941 года. Рукопашный бой
Немцы, увидев над траншеей русских и боясь высунуться, чтобы не получить пулю в упор, инстинктивно прижались ко дну окопа. Те, у кого еще остались гранаты, спешно стали скручивать колпачки, и некоторые даже успели их кинуть, не глядя наверх. А чего прицеливаться-то? Кидай, не промахнешься, русские-то вот они, уже в трех-пяти метрах от боковых траншей. Кинул «колотушку», прикрыл голову руками в ожидании того, что сыпанут осколки. Но вместо них в окопы сыпанули русские!
Большинство немцев встретило их, выставив штыки и успев сделать по одному выстрелу. Времени на второй с передергиванием затвора вручную не было. Ни у немцев. Ни у русских! Но по одной пуле успели выпустить и те, и другие, после чего красноармейцы кинулись в траншею. Кому-то из немцев повезло. На них свалились уже мертвые тела противников. И кому-то из русских повезло, они прыгнули уже на застреленных немцев. А затем уцелевшие сцепились между собой в рукопашной схватке.
А наверху, как раз между боковых траншей, стали раздаваться запоздалые взрывы гранат. Одна из них добила тяжелораненого при атаке офицера, которого сержант Ловчев свалил из пулемета еще на подходе к окопам. Сами взрывы придали всему происходящему зловещий отсвет библейского апокалипсиса и чего-то нереального, уже не привычного всем нам земного бытия.
Немцам не повезло сразу. Мало того, что они лишились обоих лейтенантов, так еще из 18-ти унтер-офицеров, вышедших на заливной луг, сейчас в живых осталось только два. Так что пара автоматов в такой тесноте им не помогли.
Да, кого-то из противников они успели сразить очередями, но следующие за ними бойцы ловко проткнули унтеров штыками. Тут автомат поможет тебе только захватить на тот свет убийцу, когда, чувствуя в груди граненый штык, ты в диком ужасе и отчаянии успеваешь нажать на спусковой крючок, и последнее, что ты видишь — это разрывающиеся под твоими пулями тело врага. Но тебе уже всё равно!
Не всё равно было немецким рядовым солдатам. Они пытались держать противника на расстоянии, отчаянно размахивая винтовками со штыками, делая судорожные выпады, показывая, что ударяют и стараются парировать выпад противника! Но всякий раз русский штык оказывался длиннее, русская винтовка тяжелее.
«Длинным коли! Прикладом бей! Отбив влево — тычок! Отбив вниз направо — тычок! С поворотом отбив налево – удар прикладом сбоку!» – вот что пульсировало в голове у красноармейцев. Армия-то была еще кадровая. Обучавшаяся в условиях мирного времени по полной программе! У немцев с таким первобытным способом ведения войны было явное упущение.
Но вот когда в результате боя на штыках немцы, просто бросая свои винтовки, хватались за ножи, вот тут сразу же перевес становился на их стороне. Всего-то нужно было перехватить трехлинейку одной рукой, сблизиться и воткнуть нож в ивана. Не важно куда. Важно просто попасть! И, казалось, вот, найдено противоядие против русского штыка в условиях тесноты окопа, но тут подоспели какие-то психи, размахивающие маленькими саперными лопатками.
Хотя был один псих – вообще псих!
Это произошло в левофланговой траншее.
Орловскому в противники попался невзрачный немчишка, который, однако, ловко уворачивался от его штыка, то и дело отбиваясь от трехлинейки своим карабином, словно отражая рапирой удары шпаги. Опыт фехтования у него явно был. А так они схватились на некотором удалении от основной массы сражающихся, пространство для маневра у них было не только во всю ширину траншеи, но и на несколько шагов вперед и назад.
Вот после очередного сильного выпада Орловского, который на целую голову был выше этого шустряка, немец поднырнул снизу, бросив свою винтовку, вцепился в трехлинейку и ногой больно ударил в промежность Стёпе. Хорошо, что враг немного промахнулся (Степан крепко винтовкой отмахивался), да к тому же ефрейтор Орловский инстинктивно поджал колено. В общем, немец промахнулся.
Но удар был настолько обидный, что с диким ревом разъяренного медведя Степан дернул винтовку на себя. Немец, не успевший её отпустить, повалился и попал сзади в богатырские объятия русского.
Тут у щуплого немца шансов не было, Степан обхватил его так, что вместе с прижатыми к туловищу руками сдавил тому и грудную клетку, не давая возможности как следует вздохнуть!
Немец, извиваясь, как пиявка, на некоторое время повис в воздухе, отчаянно пытаясь лягаться ногами. И в этот момент больно попал кованым каблуком по передней части голени красноармейца. Выше взъема стопы, но гораздо ниже коленной чашечки. А там болевая точка! И обмотки на ботинки не спасли.
Степан взвыл, чуть присел и сразу же захромал, поэтому шустрый немец вырвался, вывернувшись юлой, и в буквальном смысле отвалился от русского, ловя ртом воздух. Уж такие крепкие были объятия у русского, словно у гигантского удава. Немец был не из робкого десятка и вытащил нож. Он типичными бандитскими движениями стал дергаться, перекидывая ножичек из одной руки в другую!
И тут Степан понял, что пришла его смертушка. Этот вертлявый немчишка сейчас запросто пропорет его богатырское тело. Вон как рожа оскалилась! А перехватить стремительного противника своими огромными ручищами он не сможет. Радиус слишком большой для размахов! И самое главное –скорость!
И до того стало обидно Стёпе, что он решил, что если помирать, так с музыкой, и быстро вытащил гранату. Противотанковую.
Немец просто впал в ступор при виде РПГ-40. Ведь та была снабжена ударным взрывателем мгновенного действия. Проще говоря, от резкого столкновения с любой поверхностью происходил взрыв. Это он помнил из методичек по русскому оружию. Да и вообще, кто мог поручиться, что эта граната не рванет просто от резкого движения в руке? И вместо того, чтобы сделать пару шагов вперед и по-бандитски, привычно, прирезать этого верзилу, немец стал отступать в конец траншеи. Орловский, чуть прихрамывая, пошел на него. Немец что-то закричал. И тут все увидели, что именно оказалось в руке у ефрейтора Орловского. И русские и немцы, прекратив кровавую бойню, вдруг дико захотели жить, словно вернувшись в нормальное состояние человеческого сознания, и полезли вон из траншеи. Русские в одну сторону. Немцы в другую.
Степин немец, шустро работая руками и ногами, как жук, быстро выполз и побежал в сторону правофланговой траншеи. Но споткнулся о чей-то труп. Видя, что шустряка можно будет настичь и припечатать РПГэшкой по лбу, Орловский тоже выбрался наружу и пошел на немца. Тот уже явно впал в панику! Он с ужасом смотрел на русского психа-самоубийцу с гранатой!
Никто не стрелял. У половины дерущихся уже не было в руках винтовок, а те, кто каким-то чудом удержал винтовку в руках, тоже стали оглядываться, решая, куда бежать. И тут всё стало предельно ясно! Вдалеке раздалось отчетливое «ура!», и там, где со стороны деревеньки были немецкие пулеметчики, появился десяток русских бойцов, бегущих изо всех сил вперед. Немцы, не сговариваясь, рванули туда, где они пересекли речку. Русские за ними. Шустряк поднялся, и, потеряв нож, со спринтерской скоростью рванул вперед, с ходу перепрыгнул правофланговую траншею, обогнал всех, и, не оглядываясь, побежал в лесок к речке…
Лейтенанта Рольфа Эбера сильно контузило взрывом противотанковой гранты, да к тому же посекло осколками ноги. От смерти его спасло только то, что двухметровый унтер-офицер своей тушей прикрыл немецкого командира. Находившейся рядом старший стрелок Дитрих сразу смекнул, как можно живым выйти из намечавшейся мясорубки. Он по-свойски скомандовал следовавшему за ним стрелку:
- Ганс, помоги мне, хватай лейтенанта и давай вытащим его отсюда!
Вдвоем они по трупам поволокли своего командира сначала в дальний конец траншеи, а потом довольно бесцеремонно выкинули его оттуда на поверхность земли.
- Дальше куда? — спросил Ганс.
- К переправе! К тому месту, откуда мы вышли!
- А как же наши?
- Да плевать, тут сейчас начнется бойня и нам лучше быть от неё подальше. А за спасение офицера нас еще и поощрить могут!
Когда они понесли под плечи мечущегося в бреду Рольфа к лесочку, на позициях русских уже все было кончено. Покорители Европы в панике пробегали мимо раненого офицера и несших его солдат. Только щуплый гефрайтер (ефрейтор), который самым первым пронесся мимо них, видимо, что-то сообразил и вернулся. В это время русские уже открыли плотный огонь из трофейных пулеметов.
- Ложись! – скомандовал он.
Все залегли.
- Давайте свои винтовки, сделаем волокуши! Ганс, снимай свой мундир, ты у нас самый большой!
Втроем они просунули винтовки в рукава кителя и водрузили на эти самодельные носилки раненого. Затем дружно потащили свое приспособление по траве, словно салазки по снегу.
Когда они пробрались к кромке лесочка, увидели напряженные физиономии солдат, которых мучали сомнения в правильности того, что они совершили. Посмотрев на них, гефрайтер победоносным голосом заявил:
- Видели? Мы вытащили нашего лейтенанта из-под огня русских!
В ответ услышал:
- Ты, Вилли, нигде и никогда не пропадешь, да еще и выгоду свою не упустишь! Как же, спас господина офицера!
