Автор Сиу МакКенна
Международные рейтинги университетов - это большой бизнес и большие новости. Эти системы упорядочивают университеты на основе множества критериев, таких как соотношение студентов и сотрудников, доход от промышленности и репутация, зафиксированная в ходе общественных опросов.
Университеты по всему миру используют свои рейтинги в качестве маркетингового материала, а родители и будущие студенты делают жизненный выбор на их основе.
Но методология, лежащая в основе рейтинговых систем Quacquarelli Symonds и Times Higher Education и других подобных, вряд ли даже соответствует качеству исследовательского проекта студента третьего курса. И все же престижные университеты по всему миру тратят время и деньги, соревнуясь в этой феерии, вместо того, чтобы указывать на то, что король голый.
Зачем им, если рейтинги укрепляют их позицию в качестве предпочтительного учреждения для тех, кто может позволить себе свои гонорары?
Меня как исследователя высшего образования беспокоит то, что нас держат в плену эти сверкающие очки.
Представьте, если бы студент указал, что их исследовательский проект будет заключаться в разработке рейтинга всех университетов. Они выделяли 20% на то, считают ли нынешние студенты и широкую общественность престижным университет, 5% на количество лауреатов Нобелевской премии в штате вуза, 30% на количество исследовательских публикаций и так далее. Любой научный руководитель выбросит это предложение.
Некоторые из этих критериев субъективны. Веса являются произвольными, важные аспекты многих университетов отсутствуют, а усреднение несвязанных аспектов до окончательного числа - просто плохая наука, которая вообще мало что говорит нам об учреждении.
И все же именно так определяется рейтинг.
Метод ранжирования не складывается
Методы, лежащие в основе международных систем рейтингов университетов, различаются, но основополагающая методология идентична. Преобразуйте косвенные показатели нескольких академических мероприятий в числовые показатели, сложите их и составьте рейтинг учебных заведений.
Критерии могут быть совершенно не связаны друг с другом или могут не отражать измеряемую академическую деятельность. Например, опросы о репутации и посещаемости студентов, вероятно, больше расскажут о том, насколько богатый и, следовательно, избирательный университет, чем что-либо о качестве их преподавания.
Более того, вес каждого критерия почти полностью произвольный. Если публикации и цитаты стоят 20%, а видимость в Интернете - 10%, вы получите один порядок учреждений. Измените это значение на 25% и 5%, и весь список изменится.
Многие критерии можно рассматривать как описательные, а не оценочные. Высокие показатели успеваемости и соотношение учащихся и сотрудников являются отдельными критериями во многих системах, но большинство ученых утверждают, что они измеряют связанные проблемы.
Привилегия порождает привилегии также, поэтому университеты, которые являются самыми престижными и взимают самые высокие сборы, могут быть наиболее селективными при приеме студентов и наборе персонала. Поскольку высшее образование не является меритократией, а в значительной степени усиливает социальное расслоение, эти университеты будут отмечать свой неизбежный успех в привлечении студентов к завершению учебы и выпуску.
Многие рейтинги сосредоточены на рейтингах репутации, которые просят сотрудников, выпускников и широкую общественность указать, какое учреждение является лучшим. Но это становится циклическим: сильная репутация ведет к прочной репутации. Это приносит пользу хорошо известным университетам и не отражает и не приносит пользы преподаванию и обучению, исследованиям, вовлечению сообщества или любой другой академической деятельности.
Когда менее богатые университеты пытаются конкурировать, это может привести к истощению ресурсов, которые можно было бы потратить на мероприятия, более соответствующие их контексту.
Многие университеты в Южной Африке сейчас гоняются за этими рейтингами, даже признавая, что они проблематичны. Но участие не безобидно и не безвредно.
Это не безобидно, потому что университеты знают, что средний гражданин считает, что эти рейтинги что-то говорят о качестве. Затем это влияет на выбор, где учиться, работать и кого нанять. Вместо того, чтобы использовать свои исследовательские навыки и академическую честность, чтобы разорвать эти игры, они тратят много энергии, пытаясь улучшить свое положение.
Важно увеличить объем исследований на глобальном Юге. Если рейтинг движет этим процессом, хорошо. Но вредно, если акцент на публикациях и аспирантах происходит за счет важных факторов, которые не используются в рейтингах.
Что имеет значение
Системы ранжирования не заботятся о том, серьезно ли университет относится к своим обязанностям по взаимодействию с общественностью. Они не принимают во внимание, кто такие студенты и куда они хотят идти. Системы рейтингов заботятся только о рынке, а высшее образование - это очень большой рынок.
Ученые могут и должны выступать против этих неоколониальных процессов, которые позиционируют все университеты как стремящиеся к идентичности и конкурирующие за долю на рынке.
Но университетам сложно отказаться от этих игр. Университет, в котором я работаю, отказывается сотрудничать с рейтинговыми организациями. И все же он по-прежнему включен в эти системы, поскольку они основаны на общедоступных данных.
Несмотря на один из самых высоких показателей успеваемости на бакалавриате и публикаций в Южной Африке, отсутствие медицинских и инженерных программ работает против этого. То же самое делает и его сильная ориентация на вовлечение сообщества и его небольшой размер - хотя, возможно, именно поэтому университет подходит многим.
Изворотливая методология противопоставляется учебному заведению, но гораздо более проблематична, она противопоставляется большинству целей, установленных для высшего образования в Белой книге Южной Африки 1997 года.
Эти системы нигде не заботятся о трансформации, социальной справедливости или общественном благе.
