Чем интересна франко-прусская война 1870-1871 годов, так это воистину митральезной -ибо пулемет еще не был изобретен - частотой сражений, по крайней мере, на ее начальном этапе. (Впрочем, о митральезах речь еще впереди.) Итак, 16 августа маршал Франсуа Базен бездарно проигрывает битву при Марс-ла-Тур и пятится обратно к Мецу. Германцы следуют за отступающими французами, попутно получая свежие подкрепления. И уже два дня спустя навязывают противнику новое крупное сражение, которое, по замыслу командующего объединенными немецкими войсками Хельмута фон Мольтке должно было стать заключительным аккордом в разыгрываемой симфонии по уничтожению Северной французской армии.
Ради скорейшего достижения цели знаменитый прусский стратег пошел на значительный риск, предприняв обходной маневр далеко в западном направлении. И оказался фактически отрезан от своих тыловых коммуникаций. Правда, Базен также был вынужден развернуть свои войска на запад, но, по крайней мере, он-то имел в тылу мощную крепость, на которую в случае чего всегда можно было положиться. Возможно, Мольтке надеялся на численное превосходство, которое пруссакам удалось создать впервые за войну: они имели 180 тысяч солдат при 726 орудиях, в то время как французов им противостояло не более 140 тысяч, поддерживаемых 450 пушками. Впрочем, из Меца достаточно быстро могли быть переброшены резервы, которые уравновесили бы силы сражающихся сторон.
Уже наученный горьким опытом, французы решили обеспечить себе дополнительное преимущество в виде хорошо укрепленных позиций. Поэтому всю ночь с 17 на 18 августа копошились в земле, усиленно роя окопы и траншеи. Важным участком их обороны стала деревня Сен-Прива, чьи дома с толстыми каменными стенами служили своеобразными дотами для французских стрелков.
Проделанную противником работу командир IX корпуса Альбрехт фон Манштейн смог оценить по достоинству, едва утром 18 августа его солдаты начали занимать исходные рубежи для атаки. Тут стоит напомнить о преимуществах французской винтовки системы Шасспо, бившей на 1200 метров – вдвое больше, чем у аналогичного изделия Дрейзе, которым были вооружены немцы. Поэтому, едва заметив выстраивающиеся в чистом поле вражеские шеренги, французы открыли по ним усиленный ружейный огонь, вскоре поддержанный и артиллерией. Пруссакам, фактически лишенным возможности отвечать, оставалось лишь наблюдать, как вокруг падают убитые и раненые камрады. Вздумавших было выдвинуться на передний край артиллеристов постигла та же участь: орудийные расчеты французские снайперы перещелкали, словно куропаток на охоте.
Когда протрубили сигнал к атаке, и без того уже немалые потери стали увеличиваться с каждым шагом к позициям французов, пристрелку митральез которых здорово облегчало то обстоятельство, что пруссаки наступали сомкнутыми штурмовыми колоннами - промахнуться было затруднительно. До этого германские офицеры имели весьма смутное представление о французском 25-ствольном супероружии. Зато теперь получили вполне наглядный пример его применения.
Около двух часов пополудни на подмогу изнемогавшему под губительным огнем IX корпусу прибыла Гессенская дивизия, которая тоже попала в переплет. Но тут, наконец, свое слово сказала дивизионная артиллерия в виде пяти батарей. В завязавшейся артиллерийской дуэли приняли участие и появившиеся на поле боя пушкари еще двух германских корпусов – Гвардейского и III-го. Сконцентрировав на этом участке фронта около 130 орудий, немцы таки смогли подавить французские батареи. Ценой немалой крови удалось выбить противника с передовых позиций, но для дальнейшего продвижения – и опять по открытой местности! – уже не доставало ни физических сил, ни достаточного количества людей.
Ближе к пяти часам дня центр сражения перенесся к вышеупомянутой деревне Сен-Прива, которую выпало штурмовать Гвардейскому корпусу. Ему противостояли сразу два корпуса французов, густо рассыпавших своих стрелков по гребням высот за изгородями и стенами. По уму, пруссакам следовало предварить свою атаку хоть какой-то артподготовкой, но их артиллерия в тот момент еще продолжала дуэлировать с французской. Вот тогда и взыграл гвардейский гонор. В атаку отборные пехотинцы, краса и цвет Пруссии, шли полубатальонными колоннами, как на параде, только с полной выкладкой за плечами. Им предстояло преодолеть почти три километра по совершенно открытому пространству.
Быстро пристрелявшись, французы обрушили на наступавших настоящий ливень свинца. Гвардейцы шагали буквально по телам павших однополчан. Чтобы получить наглядное представление о масштабах их потерь: из строя выбыло большинство офицеров, а в пяти батальонах вообще не осталось ни одного! Считается, что из 18 тысяч пруссаков, которые приняли участие в той атаке, из строя выбыло 8 тысяч. (Заглавная иллюстрация - картина Карла Рёхлинга «Геройская гибель майора фон Хальдена».)
Кто знает, чем бы все кончилось, но тут подоспели части X Саксонского корпуса, а главное, подтянулась освободившаяся артиллерия - и 24 батареи обрушили сосредоточенный огонь на Сен-Прива. Причем пушкари были по вспышкам выстрелов, ибо в сгустившихся сумерках других ориентиров было не различить. Только после этого немцам удалось ворваться в пылавшую деревушку и завязать рукопашный бой среди рушившихся ее домов. Французы дрались отчаянно, но к восьми часам вечера оказались в окружении и остававшиеся в живых две тысячи солдат были вынуждены сложить оружие.
Пока доблестная гвардия, истекая кровью, штурмовала Сен-Прива, германцы при поддержке кавалерийской дивизии и артиллерии попробовали атаковать главную французскую позицию восточнее местечка Гравелот. Однако коннице повезло не больше, чем гвардейской пехоте: под плотным ружейно-артиллерийским огнем наступление захлебнулось. Мало того, воодушевленные французы бросились в контратаку! Немцев оттеснили к опушке леса, и какое-то время для них все висело на волоске. Положение спас II Померанский корпус, который бросили в бой прямо с марша. Порыв французов с трудом, но все-таки удалось погасить.
В немалой степени на исход сражения повлиял XII корпус германской армии, ударивший во фланг французам. Видя угрозу своим тыловым коммуникациям, Базен приказал отходить к Мецу. Изнемогавших противников развела лишь наступившая темнота. Около 22:00 гром битвы, наконец, стих.
Может, победу пруссаков и нельзя было назвать пирровой, но далась она им очень дорого. Из строя выбыло свыше 20 тысяч человек, из них 5 237 – убитыми. К 14 430 раненым добавились и 496 пропавших без вести. Большой недостаток ощущался в офицерах, особенно старшего звена.
«С тех пор ротная колонна как боевая форма была осуждена, так же как и применение батальонных колонн и линейного строя, - писал Фридрих Энгельс в своих «Заметках о войне». - Всякие попытки подставлять впредь под неприятельский ружейный огонь какие-либо сомкнутые отряды были оставлены, и в дальнейшем бой со стороны немцев велся только теми густыми стрелковыми цепями, на которые уже и прежде колонна обыкновенно сама рассыпалась под градом неприятельских пуль, несмотря на то, что высший командный состав боролся с этим как с нарушением порядка. Точно так же с сфере действия неприятельского ружейного огня единственной формой передвижения сделалась перебежка. Солдат опять-таки оказался толковее офицера: именно он, солдат, инстинктивно нашел единственную боевую форму, которая до сих пор оправдывает себя под огнем ружей, заряжаемых с казенной части, и он с успехом отстоял ее вопреки противодействию начальства».
Потери французов: 12 с лишним тысяч (1 146 убитых, 6 709 раненых и 4 420 пропавшими без вести и пленными). Историки вновь отмечают пассивность маршала Базена, который даже не счел нужным лично появиться на поле боя, предоставив события развиваться, как богу или черту будет угодно. Естественно, с таким командующим о победе думать не приходилось!
Прикинув, во что может стать полноценный штурм столь сильной крепости, как Мец, командование германской армии приняло решение блокировать город, начав планомерную осаду. К слову сказать, уже третью по счету в его многовековой истории.
