Мы спрашивали их:
— Это про ваш экипаж сложена известная песня «Три танкиста, три веселых друга», которая впервые прозвучала в кинофильме «Трактористы»?
И каждый из них отвечал:
— Почему только про наш? Про всех танкистов, которые участвовали в разгроме самураев у озера Хасан...
Обратимся и мы к событиям уже почти полувековой давности.
Год 1938-й. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ КОНФЛИКТ
Не случайное стечение обстоятельств, а воинский долг привел на Дальний Восток сначала Василия Агаркова и Николая Житенева, а годом позже по той же святой обязанности приехал в Уссурийск и Сергей Румянцев.
Познакомился он с Агарковым и Житеневым уже как с наставниками в полковой школе. А через год аттестовали на командира танкового экипажа и его самого. Новые его товарищи пожелали остаться на сверхсрочную, и Сергей был рад этому обстоятельству. Их быстроходные БТ-7 стояли рядом. Вместе на учении, вместе на отдыхе. В свободные часы играли в бильярд, пели про амурские волны и «Варяга». При этом у Агаркова непременно оказывалась гитара, которую он привез с собой.
Но не в тот памятный день 29 июля. Тогда было не до гитары. Ночью всех подняла боевая тревога. Ночью японские войска внезапно вторглись на территорию СССР у высоты Безымянной. Были отброшены, но стало ясно, что враг предпримет новые попытки.
Утром, когда все танки выстроились в походную колонну, был зачитан приказ. Нескольким экипажам, в том числе и Василия Агаркова, предписывалось остаться в военном городке и нести караульную службу. Надо ли говорить, какие чувства овладели теми, кто остался!
Я был возмущен,
— вспоминает Агарков.
Стоять и ждать, когда там идет сражение!
Мы все тогда рвались в бой,
— дополняет Румянцев.
Помню, сидели на бруствере возле столовой, читали свежий номер «Тихоокеанской звезды», в котором были опубликованы сообщения с места действий. Обсуждали, что же предпринять. И тут Василий предлагает: «Давайте отправим рапорт в штаб, попросим, чтоб послали нас на фронт». Мне и Житеневу эта мысль очень понравилась. Тут же, на листочке из школьной тетради, что была в планшете, написали, о чем тогда думали, и Николай побежал в штаб. Конечно, не одни мы писали. Тысячи подобных заявлений были. Но наше, наверное, поспело прежде других. Мы все-таки попали на фронт. Ходили в атаку.
Чем закончился дальневосточный конфликт — общеизвестно.
Советская Армия, впервые после гражданской войны вступившая в бой с опытной кадровой армией врага, нанесла захватчикам сокрушительный отпор. Боевые действия по просьбе японского правительства 11 августа были прекращены.
Об этом и о мощном патриотическом подъеме народа говорилось на XVIII съезде партии. На этом же съезде был полностью оглашен рапорт трех наших танкистов — документ безграничной преданности Родине:
«Мы, младшие командиры сверхсрочной и срочной службы — танкисты, воспитанные ленинским комсомолом,— командир танка Агарков В. М., мех. водитель Жи-тенев Н. С. и ком. башни Румянцев С. М., овладев этой грозной машиной, горим желанием разбить зарвавшихся японских самураев и не можем сидеть спокойно в этот грозный час.
Просим Военный Совет 1-й армии Краснознаменного Дальневосточного фронта послать нас на поле сражения. Мы клянемся перед Родиной, перед партией, перед правительством, что за своих товарищей отомстим и будем беспощадно уничтожать фашистских гадов.
Просим не отказать в просьбе.
Командир машины Агарков.
Мех. водитель Житенев.
Командир башни Румянцев».
Кто же после этого решится утверждать, что песня о трех танкистах, положенная на музыку братьями Покрасс и ставшая подлинно народной, не про них?
Дальнейшие события показали, что каждый на своем посту остался верен клятве, горячей клятве, принесенной в далекой юности...
