«– И-а-ао-о… а-а-уй! – слышался над рекой не то вой зверя, не то голос человека. Постепенно слабея, эти звуки – тревожные и протяжные – замирали в чаще косматых елей, громоздившихся вдоль берегов широкой и полноводной реки Выг.
– И-а-ао-уй! – заунывно раздавалось с вершины скалы островка, о которой с грохотом дробились пенистые струи порога.
…На высокой скале тускло светился костер. Из груды сырого валежника пробивались длинные пряди колеблющегося дыма. Влажный мягкий ветерок гнал едкий дым на сидящих вокруг огня старух. Они исступленно кричали, тряся иссохшими руками…» [1]
Так начинается научно-художественная повесть «Листы каменной книги», выдержавшая более 15 изданий. Ее автор – Александр Михайлович Линевский (1902–1985) – первооткрыватель Беломорских петроглифов. В августе 1926 года, будучи студентом Ленинградского государственного университета (в 1925 году Географический институт вошёл в состав ЛГУ в качестве особого факультета), практикуясь в избранной специальности этнографа, А. М. Линевский приезжает в райцентр Сороку.
Студент добирается до деревни Выгостров, где знакомится с Григорием Павловичем Матросовым, старожилом-старовером, который отвозит его на остров Шойрукшин реки Выг показать наскальные изображения эпохи неолита, о посещении которых А. М. Линевский напишет: «Стиснутая скалами река мчится справа бурным порогом, а слева образует неширокий водопад. Вблизи порога Шойрукша блестела на солнце глянцевая скала багрового, как бы «мясного» цвета, очень густо покрытая рисунками. Главная композиция состояла из горбатого мужчины и ведущих к нему следов человеческих ног, каких-то рыб, водной дичи, оленей, лосей, медведей, нечто вроде морских звезд и ряда иных изображений…»[2]
Так «выявилась для науки» скала «Бесовы следки» – памятник археологии мирового значения.
Печь, раскладная кровать, стол, два стула и «могильная» тишина – это все, что окружало Александра Михайловича Линевского в большой комнате, по которой бродил он, «облаченный во все имеющиеся одеяния, от холода засунув кисти рук в рукава» и «зверски» желающий есть, до поздней ночи напряженно думая о наскальной живописи. Он разглядывал расстеленные на полу измятые газеты и куски обоев с отпечатками химического карандаша, которым он в Выгострове обводил смоченные водою контуры петроглифов. Иногда «рылся в груде выписок, занимавших весь край стола у стены, выискивая описания обрядов или поверий, способных пояснить композицию наскальных рисунков».[3]
«Какое же это было чудесное время напряженнейшей работы! – вспоминал А. М. Линевский. – Сколько было создано исследовательских наметок».
Позже в «уединенном» кабинете иностранной литературы Ленинградской публичной библиотеки, освобожденный от посещения лекций для расшифровки петроглифов, ученый месяц за месяцем изучал жизнь и верования охотничьих племен Сибири, создавая постепенно одну за другой сцены, вошедшие в сюжет повести «Листы каменной книги», опубликованной в 1930 году в журнале «Всемирный следопыт». Самой счастливейшей порой своей жизни А. М. Линевский считал время, отданное чтению карельских петроглифов.
Со скалы «Бесовы следки» и началось изучение Беломорских наскальных рисунков. В 1936 году археологической экспедицией Владислава Иосифовича Равдоникаса (1894–1976), одного из основоположников советской археологии, открываются новые каменные свидетельства дописьменной истории нашего края: «южная группа Бесовы следки (68 фигур), северная (28 фигур) и южная (3 фигуры) группы на острове Ерпин Пудас (Ерпин Пудас I, II), группа Залавруга на северной оконечности острова Большой Малинин».[4]
В 1963 году исследователи под руководством Ю.А. Савватеева обнаружили петроглифы рядом с теми, которые были открыты В.И. Равдоникасом: «Уже известные группы получили название Старая Залавруга, а вновь открытые – Новая Залавруга».[5] Кроме того, в ходе экспедиции были открыты четыре небольшие группы петроглифов на безымянных островах, находящиеся ниже по течению реки от острова Ерпин Пудас, а в 1969 году обнаружена группа Ерпин Пудас III. «Всего на Беломорских петроглифах зафиксировано 2153 древних изображения».[6]
Вот как описал открытие петроглифов Юрий Александрович Савватеев в своей книге: «5 сентября 1963 года исполнилось ровно 27 лет со дня открытия В. И. Равдоникасом петроглифов Залавруги. И надо же было так случиться, что именно в этот день при раскопках одного из квадратов под песчаным культурным слоем стала обнажаться гладкая скала. Поверхность ее расчистили, подмели, внимательно осмотрели. <…> Несколько пар глаз и рук ощупывают холодную и влажную скальную поверхность. Совсем нелегко, особенно без привычки, разглядеть рисунок. Но вот раздался радостный возглас: «Лодка!» Когда скалу промыли, сомнений не оставалось: появилось четкое изображение лодки с тремя гребцами, а рядом с ней – фигура лося».[7]
О чем поведала наскальная летопись Беломорья видевшим и познавшим ее? «Колоритная человеческая фигура» горбатого беломорского беса, некоего мифического существа, бегущие друг за другом олени, идущие по зимнему насту «лыжники», флотилии длинных лодок с гребцами, цепочки медвежьих следов, белухи, лоси?
Скорее всего, о том, что человек каменного века жил только потому, что кровью и плотью становились растения и животные, обитающие рядом с ним. Неразрывная связь со всем живым осознавалась уже тогда и часто забывается теперь. На скользящих лыжах и снегоступах, опираясь одной рукой на лыжную палку, а другой, держа охотничью лопатку или копье, отправлялся древний человек охотиться на лося, медведя, пушного зверя, водоплавающую птицу.
На каркасных лодках уходили люди эпохи неолита на морской промысел, где луками, стрелами и метательными дощечками, копьями и гарпунами поражали они зверя, в том числе белух, любящих выставляться и плавать на поверхности воды так, что «море казалось пенистым от их белых широких спин». Так описал постоянных обитателей Белого моря К. С. Мережковский в своем очерке «О ловле белух», но позже, в XIX веке нашей эры.
Промышленники, поселившись в избушках, местах, издавна славящихся обилием белух, непрерывно следили за их ходом. Ждали, когда в солнечную погоду зверь зайдет в «благоприятную местность», огражденную со всех сторон островами и мысами.
Окружив стаю сетями, имеющими в глубину (ширину) не менее 6 сажень, и увидев, что белуха зашла с какой-нибудь стороны в пространство между островами и берегом, рыбаки спешили в лодки с приготовленными в них неводами и ехали туда, где показался зверь, к которому приближались, выстроив из карбасов полукруг. Подходили к нему крайне осторожно: «белуха необыкновенно чутка». Длинный, составленный из кусков невод выбрасывали тогда, когда стадо белух оказывалось окруженным: «Каждый карбас имеет отдельный кусок невода, которые после того, как их выкинут в воду, стараются по возможности скорее соединить, связывая концы друг с другом. Тогда стадо поймано и остается только приступить к бою»,[8] для чего в зверя бросают кутило – «род остроги, оканчивающийся сзади железной трубкой, в которую слабо вставлено короткое древцо, к самой трубке прикреплена веревка». Кутило пронзает тело белухи, древцо выпадает, а животное остается на веревке, после чего его убивают пешнею.[9]
Как ловили белух в начале IV – второй половины III тысячелетия до нашей эры, можно только предполагать, перечитывая каменную летопись Беломорья, которая таит в себе еще много загадок. Но ясно одно: переплетение неразгаданных тайн и научных гипотез подтверждают истину о том, что здесь, на побережье Белого моря, несколько тысяч лет назад боролся за свое существование человек.
Он оставил нам написанную языком художественных образов первую летопись Беломорья, которая начала отсчет времени благодаря шедеврам наскального искусства, созданным талантливыми художниками эпохи неолита.
Светлана Кошкина, зав. информационно-краевед. отделом МБУ «ЦПК»
(Из книги «Сорока-Беломорск: 1419-1938. Краеведческие записки. Летопись»)
________________________
[1] Линевский, А.М. Листы каменной книги : повесть / А.М. Линевский. – Петрозаводск : Карелия, 1990. – С. 5-6. [2] Савватеев, Ю. В поисках достоверности : о жизни и деятельности А.М. Линевского / Юрий Савватеев // Север. – 2010. – №7/8. – С. 99. [3] Линевский, А.М. Полвека работы / А.М. Линевский // Север. – 1975. – №11. – С. 113-114. [4] Жульников, А.М. Петроглифы Карелии : образ мира и миры образов / А.М. Жульников. – Петрозаводск : Карельский государственный краеведческий музей, 2006. – С. 119.
[5] Там же. С. 119.
[6] Там же. С. 119.
[7] Савватеев, Ю.А. Наскальные рисунки Карелии / Ю.А. Савватеев. – Петрозаводск : Карелия, 1983. – С. 36.
[8] Мережковский, К.С. Ловля белух / К.С. Мережковский // Русская земля (Природа, страны, население и его промыслы) : сб. для народного чтения. Т. 1 : Область Крайнего Севера / сост. Я.И. Руднев. – СПб. : Типолитография М.П. Фроловой, 1899. – С. 292-293.
[9] Там же. С. 294.
Подписывайтесь на наш канал
