Моя дочь Василиса – трудолюбивая пчелка. Она и учится на математика-аналитика в университете, и работает преподавателем одного современного игрового курса для детей от семи до четырнадцати лет.
Места работы Василисы - городские публичные библиотеки. Головной Василисин офис снимает площадки в этих замечательных культурных заведениях.
Моя дочь идет на работу, как на праздник. Сначала ее путь лежит по длинному старому бульвару, сейчас осень и плитки бульвара усыпаны кленовым золотом и лимонными фантиками лип. Затем Василиса доходит до большого пруда, он остывает после лета, по его глади тоже плавают листья, от воды они быстро ржавеют и быстро уходят на дно. Пара уток бороздит воду, им бы пора улететь в теплые края, а они здесь, в Москве, чего-то ждут…
Василиса с наслаждением еще раз вдыхает острый осенний воздух, он бодрящ и холодноват от северного ветра, открывает тяжелую дверь и оказывается в тепле публичной библиотеки.
Она современна: белые стены, белые стеллажи, на них тысячи книг. На столах - много компьютеров, сухие цветы в высоких вазах. На стенах портреты классиков русской и зарубежной литератур. Все честь по чести. А кто же читатели?
Студенты, пенсионеры, небольшой процент мелких научных сотрудников – корпят над какими-то статьями для узконаправленных научных журналов; репетиторы с учениками: дома мешают изучению разных предметов запахи кухни, телефонные звонки и бедлам, не каждый же день делать генеральную уборку?
Еще постоянные читатели библиотек – бомжи. Здесь они более-менее чистые, невонючие, сидят за столами, читают целыми днями, кто-то из них продвинут в современность: уютно устроился за компьютером, бродит по сайтам.
Василисины ученики ходят в библиотеку не читать, а осваивать Игру про жизнь роботов. Эти занятия родители оплачивают, надеясь, что с каждой новой темой их дитя становится умнее и умнее. Видимо, так оно и есть. Василиса часто рассказывает о своих учениках интересные вещи: сколько всего они знают в компьютере, некоторые дети умеют программировать, у многих - изумительная память.
Но… Соседство детей и бомжей в наших библиотеках потрясает.
Разве это норма?
По данным статистики в России около четырех миллионов бомжей. В Москве примерно тысяч сорок, это те, которые учтены чиновниками, а те, которые не учтены?
Бомжами должно заниматься Государство, сначала анализировать, кто эти люди, опустившиеся до лавочки на улице, помойки с гнилыми объедками с чужого сытного стола; затем разрабатывать программы существования этой вольной братии, живущей без руля и без ветрил; осуществлять эти программы.
Вопрос бомжевания – сложный и решение его – непростое.
Бомжами оказываются люди слабые, не преодолевшие сложностей обычной жизни; больные, в основном, с сумасшедшинкой, разными теориями в башке о воле и свободе; бывшие зэки и так далее.
Бомжи, при всей нашей к ним душевной жалости и состраданию, являются угрозой для нашей жизни. Они – зло.
От них можно легко заразиться, например, туберкулезом, педикулезом.
Можно потерять своего любимца – кошку или собаку: бомжи с большим аппетитом их съедят, если поймают.
Половина российских бомжей – лица, покинувшие места заключения. Срок отмотали, а дальше что? Дома не ждут, на работу не берут, значит, здравствуй, улица.
Есть такой контингент бомжей, который скрывается от полиции. Что-то натворили-накосячили, ответственность нести не хотят-не могут, ну, и привет, подались в бега. Бегам этим уже не месяцы – годы. Вот и промышляют «бегунки» воровством, бывает, и в убийствах замешаны…
Я легкими красками описываю тех, кто оказывается соседями в святом месте – публичной библиотеке. Дети и бомжи… Какая же дикость!
Журналисты и писатели обязаны видеть и описывать проблемы. Государство обязано эти проблемы решать.
Ау, Государство! Пора развести по разным местам детей и бомжей, обычных граждан и бомжей. Иначе мы превратимся в один сплошной бомжатник.
…На днях, когда моя дочь вела очередные занятия в публичной библиотеке в центре Москвы, к ней подошел бомж. Да, их тех, кто много месяцев сидит здесь, листает книжки из открытого доступа, заглядывает в интернет. Обычный с виду человек – джинсы, фланелевая рубаха, кроссовки. Умылся утром в библиотечном туалете, поэтому лицо не слишком помято.
-Твои дети очень шумят, - прошипел бомж Василисе, - я не могу решить кроссворд.
-Они не шумят, - спокойно ответила Василиса, - они отвечают на мои вопросы.
-Как жаль, что я не царь Ирод (1), - снова прошипел бомж. – А то бы я их всех…
Он сделал еле заметное движение - провел ребром ладони по шее, а со стороны казалось - почесался человек.
Василиса похолодела, не знала, что ответить. Чувствовала только, что нельзя паниковать и бежать, за спиной сидят дети, ученики.
Бомж вернулся на свое место у окна. Василиса продолжила занятие. И все было как всегда – белые стены, книги на полках, сухие цветы в вазах, но только что зло угрожающе промелькнуло совсем рядом, как гадюка в высокой сочной траве…
Вечером мы долго обсуждали произошедшее. Везде выходил тупик. С работы уволиться, хуже себе, ничего не изменится. Рассказать о бомжах и угрозе родителям – они заберут своих детей, а что дальше? Сообщить о бомже-Ироде руководству библиотеки, да это же смешно! Не с ножом же бездомный бросился на детей!...
Мы с Василисой приняли решение на будущее: если у Василисы будет ребенок и он станет ходить в игровые классы, изучать жизнь роботов, мы никогда не отдадим его на занятия в библиотеку.
Что-то мало верится, что в ближайшие восемь-десять лет Государство решит проблему непозволительного соседства – детей и бомжей.
(1) - Имя иудейского царя Ирода давно превратилось в ругательство. По библейским преданиям именно он убивал невинных младенцев. Приказал отрубить голову Иоанну Крестителю, принимал участие в казни Иисуса Христа и преследовании христиан.
