Оккупация Харькова во время Великой Отечественной войны началась 24 октября 1941 года, с небольшими перерывом феврале-марте 1943 года, а закончилась 23 августа 1943 года.
Почти два года жизнь харьковчан полностью зависела от немецкой военной администрации -комендатуры и подконтрольной ей Харьковской городской управы. Главами городской администрации, так называемыми обер-бургомистрами, были поочередно два украинских националиста.
Время правления первого обер-бургомистра — Алексея Ивановича Крамаренко — было для харьковчан самым тяжелым. Главным образом, он занимался тем, что проводил русофобскую и антисоветскую политику, а на реальные проблемы города обращал мало внимания.
В апреле 1942 года Крамаренко был освобождён от должности, арестован и без особого шума казнён. Должность обер-бургомистра Харькова занял его заместитель — Александр Платонович Семененко.
До войны Александр Платонович Семененко работал адвокатом, а с началом оккупации занимал различные должности в Харьковской городской управе.
В отличие от Крамаренко, Семененко оказался неплохим управленцем и став начальником попытался восстановить общественный порядок и вернуть город к более-менее нормальной жизни, насколько это было возможно при власти, которую в первую очередь волновали проблемы обеспечения немецких военных.
На посту обер-бургомистра Александр Платонович Семененко развернул бурную деятельность.
Главной задачей стала борьба с голодом, который за зиму 1941-1942 годов унес жизни около 30 тыс. жителей.
Первым делом были введены продовольственные карточки, по которым можно было получить скудный паек. Также весной 1942 года в городе открылись общественные столовые закрытого типа, попасть в них можно было по пропуску. Питание в них поучали как мелкие чиновники (например, работники управ и управдомы), так и беднейшие харьковчане. Питание в таких столовых было либо полностью бесплатным, либо за небольшую плату от 1,5 до 3 карбованцев (валюта рейхскомиссариата Украина), при средней городской зарплате на тот момент 500—600 крб.
Также были восстановлены электростанция и водопровод, пострадавшие еще в самом начале войны, благодаря этому в домах некоторых харьковчан снова появились свет и вода. С марта 1942 года возобновило работу радио, к лету число радиоточек превысило уже 100 тыс.
Весной 1942 года снова был запущен трамвай, правда, на передних местах имели право ездить только немцы.
Когда проблема голода стала отступать город стал постепенно оживать. Возобновилась работа старых артелей и предприятий, которые не были связаны напрямую с обеспечением потребностей и нужд немецкой армии.
Многие харьковчане вспомнили свою дореволюционную жизнь и начали открывать все-возможные торговые и мелкопромышленные предприятия.
Чаще всего это были какие-либо кустарные промыслы: часовые, слесарные или сапожные мастерские, ателье по пошиву одежды, пекарни или парикмахерские. К маю 1942 года число частных предприятий города составило более восьмисот.
Также открывались частные кафе и рестораны, но рассчитаны они были главным образом на немецких военных. Для местного населения цены в них были слишком высокие.
Особой популярностью у солдатов и офицеров Вермахта пользовались места с кавказской кухней.
В 1942 году снова были открыты детские сады, школы и профессиональные училища.
Были попытки наладить учебный процесс в двух высших учебных заведениях — Харьковской консерватории им. Лысенко и Харьковском художественном институте. Правда, почти весь учебный процесс в них сводился к практике — учащиеся консерватории давали концерты для немецких вооружённых сил, а профессора и студенты художественного института были заняты преимущественно тем, что рисовали портреты немецких военных (от солдат до генералов).
Драматический и оперный театры Харькова также по началу обслуживали исключительно военных, ставя репертуар по требованию немецкого командования.
Со временем на спектакли и концерты стали пускать и гражданское население. Правда, военным отдавались лучшие места в партере, а местное население ютилось на галёрке.
Первый кинотеатр в оккупированном Харькове открылся в ноябре 1941 года, но работал он только для военных, со временем открылся второй кинотеатр и на сеансы стали допускать и гражданское население. Демонстрировать как пропагандистские ленты вроде «Жизнь рабочего класса в Германии» или хроника о «грандиозных победах Германии на восточном фронте» так и немецкие художественные фильмы.
Несмотря на то, что харьковский зоосад во время боевых действий утратил значительную часть растительности и животного царства, он всё же пользовался немалой популярностью у немецких военных и местного населения. Немцы собирались возле клетки, где купались белые медведи, а харьковчане — около вольеров с обезьянами.
В числе популярных мест отдыха была и водная станция на речке Лопань, возле Екатеринославского моста, где летом 1942 года было 19 лодок и 3 байдарки.
Несмотря на то, что в 1942 году Харьков «несколько ожил» в городе по прежнему продолжал действовал военный режим.
На протяжении всего периода оккупации с 8 вечера и до 5 утра в Харькове действовал комендантский час для гражданских лиц, нарушение которого каралось расстрелом. Также военные власти требовали вечерами плотно затемнять окна шторами или одеялами для светомаскировки, патрульные могли открыть стрельбу по окнам, где замечена хоть одна полоска света.
Харьковчане испытывали постоянный страх, никто не был застрахован от обысков и издевательств со стороны оккупационных властей.
На протяжении всего периода оккупации реальностью были массовые расстрелы и казни. Одна из самых трагических сторон оккупации Харькова – уничтожение 9 тыс. харьковчан еврейского происхождения в Дробицком яру.
Харьков был окончательно освобожден Красной армией 23 августа 1943 года. В декабре того же года в городе состоялся суд над немецкими военными преступниками, который создал юридический прецедент, закрепленный позже Нюрнбергским трибуналом: «Приказ не освобождает от ответственности за геноцид».
Судьба второго обер-бургомистра оккупированного Харькова Александра Платоновича Семененко сложилась по другому.
Он покинул Харьков еще в начале августа 1943 года, когда была объявлена эвакуация органов самоуправления. Позже он работал в Германии, после падения Третьего рейха оказался в английской зоне оккупации, затем с семьей уехал в Бразилию, а оттуда в США, где жил в плоть до своей кончины в 1978 году.
Если Вам понравилось, ставьте лайк и поделитесь этой статьей с друзьями в соцсетях. Чтобы не пропустить интересные публикации подписывайтесь на канал «История & современность».
