«Старым людям начинает казаться, что когда они были молоды, все было много лучше: снег был белее, вода прозрачнее, колбаса вкуснее. Таким старым человеком был после войны всесильный диктатор России - Иосиф Виссарионович Сталин... Старость подходила все ближе и ближе. Оставалась слабая надежда, что ощущение молодости может вернуть ся, если все вокруг примет те самые формы, которые окружали его когда-то. Так начиналась так и не получившая завершения эра послевоенных реформ. Первые шаги были предприняты еще до окончания войны. Были введены погоны, офицерские звания, институт денщиков... Милицейская форма уподобилась обмундированию городовых царского времени... Особенный вред сталинские нововведения нанесли системе среднего образования. Мальчики и девочки, с первых лет революции учившиеся вместе, вновь были разъединены... Некоторую пользу мог бы принести другой ностальгический проект Сталина, который начал осуществляться в 1948 году. Учившийся в духовной семинарии Сталин знал, что во многих школах России - гимназиях - преподавались древние языки, в частности, латынь. И вот, покорные любому движению бровей вождя, министры просвещения - сначала Потемкин, а потом Вознесенский - издают циркуляры о введении латинского языка в программу старших классов некоторых школ больших городов. Эти циркуляры не были достаточно продуманы, так как, опасаясь гнева Сталина, министры реши ли ввести латынь без малейшего промедления. Один из чиновников Министерства просвещения, А.И.Васнецов, привлек к составлению школьного учебника старого, опытного латиниста С.П.Кондратьева, и они совместно выпустили в 1948 году «Учебник латинского языка для 8-10 классов средней школы». Этот учебник мало чем отличался от дореволюционных гимназических и семинарских учебников Санчурского, Михайловского и других, однако в старые тексты была внесена новая идеология и они были по возможности политизированы. Переделки выглядели довольно забавно: например, поговорка «Человек человеку волк» (Homo homini lupus est) превратилась в «Человек человеку друг, товарищ и брат» (Homo homini amicus, collega et fraterest). Воинственное римское изречение «Если хочешь мира, готовься к войне» (Si vis pacem, para bellum) теперь стало созвучно государственной пропаганде: «Хочешь мира - готовь мир» (Si vis pacem, para pacem). Странный это был учебник, и не случай но он вышел из употребления вместе с концом сталинского эксперимента».
«Гораздо сложнее, чем издать пособия [по латинскому языку], было найти людей, способных немедленно приступить к преподаванию. В Ленинграде уже в 1948 году в четырех школах - 189-й, 203-й, 216-й и 320-й - во всех параллельных восьмых классах была введена латынь. Переполненные классы (35—40 человек) на группы для занятий языком не делились, что чрезвычайно затрудняло работу. Возможно поэтому из выпусников классического отделения филфака ЛГУ на эту работу не пошел почти никто: предпочитали устраиваиться по второй специальности, которую предусматривал тогдашний учебный план, - преподавать немецкий...
Однако приказ выполнять было надо, и отделы народного образования передали преподавание латыни в руки старых учителей, некогда окончивших гимназии. За тридцать лет эти уже очень ста рые люди успели многое забыть, но в Институте усовершенствования учителей для них были организованы еженедельные занятия, которые вели Я.М. Боровский и А.С. Бобович. Хотя темы этих занятий были далеки от школьной программы, мне лично, историку по образованию, они принесли большую пользу.
Выбор школ для «латинизации» определялся только уступчивостью директоров, не предвидевших, какие трудности и неприятности им это сулит. В мужских школах (например, в школе 203 им. Грибоедова) ребята этих послевоенных лет охотно занимались математикой, физикой и химией для того, чтобы иметь возможность получить высшее техническое образование, способное обеспечить им сносную жизнь. Считалось, что прокормить может только техническая или медицинская профессия. Гуманитарные предметы рассматривались как необходимый довесок к основным дисциплинам. Как дети, так и их родители не понимали, за что именно на их класс об рушилось это бедствие в виде латыни, требующей больших усилий и затрат времени. Мальчикам приходилось сидеть в школе дольше, чем их сверстникам из соседних школ, да еще выполнять лишние домашние задания. Оценка по латыни не вносилась в аттестат и не давала никаких преимуществ - даже при поступлении в медицинские вузы.
В знакомой мне 203-й школе первый год латынь преподавал бывший инспектор РОНО, учитель географии Г.А.Цветков. Школьники устроили настоящий бунт, латынь пришлось временно отменить, а Цветков ушел преподавать латынь в находившуюся в том же дворе 189-й женскую школу.
Цветкова сменил я. Восемнадцать лет назад я сам был учеником этой школы (бывшей Анненшуле) и воспоминания о ней сохранил самые хорошие...».
Из записей историка античности Марка Наумовича Ботвинника (1917-1994)
