В комнатах нет стиральных машин. Но есть грязные вещи. Когда два пункта пересекаются, студент вынужден искать выход.
Со стиркой дело обстоит не так просто, как кажется на первый взгляд. Вариант с тазиком и хозяйственным мылом откладывается. Стирать руками я никогда не любила. Не из-за того, что белоручка, нет. Застирать пятно или развод – это я могу, умею, практикую. А вот постирать целиком, допустим, штаны и отжать так, чтобы с них не капало воды как в апогей времен Всемирного потопа – это у меня получается из рук вон плохо.
Причем страдают не только я, мои чувства хозяюшки и внешний вид моей одежды. Страдает и казенный пол под сушилкой. Мокнуть ему не нравится. Он жалуется, скрипит, вздувается и всеми силами намекает, что расскажет коменданту.
К нему, а точнее, к ней-то я и пошла в отчаянных поисках просвещения и совета. Просвещение наступило быстрее, чем я дошла до комнаты коменданта. По дороге я нашла стиральные машины. Они располагались на этаже и прятались в специальном ограждении. Было это ограждение на кухне.
Мне уже нравилась логика этого места, потому что в детстве я с логикой дружила не очень хорошо и теперь чувствовала, что попала в свою родную стихию. «С общагой мы точно поладим», – подумала тогда я. И в принципе, не ошиблась.
Стиральных машин в этом ограждении было пять. Они все выглядели новыми. Три из них не работали. Но это меня мало удивило. Мне хватило того, что на двух оставшихся зажглось цифровое табло, и этих признаков жизни было достаточно, чтобы судить об их работе. Меня удивило другое – вход в помещение со стиралками закрывался дверью. Дверь была с решетками, массивным замком и напоминала двери из мест не столь отдаленных.
Не знаю, какие прецеденты заставили создать для стиральных машин такую меру безопасности, но я представила картину, как один из студентов тащит машинку к себе в комнату. На обратном пути посмотрела наличие камер в коридоре. Просто так, на всякий случай.
Они там были. Я призадумалась и рассмеялась. Нервно.
А может, с логикой у меня не так уж все и плохо?
