17 августа исполняется 20 лет самому серьезному в истории России финансово-экономическому кризису, сопровождавшемуся дефолтом по государственному долгу и девальвацией национальной валюты. Мы решили вспомнить, как это было.
Несостоятельное государство
Истоки кризиса были задолго до его апофеоза – в конце 1995 года. В тот период власти готовились к избирательной компании – летом 1996 года предстояли выборы президента России, рейтинг действующего главы государства Бориса Ельцина находился на крайне низких уровнях. Требовалась масштабная избирательная компания.
Разумеется, любая избирательная компания требует средств, но проблема была не в этом – в конце концов, ее вполне могли бы профинансировать олигархи, в руках которых находились к тому же ведущие СМИ, поскольку альтернативой Ельцину был приход к власти коммунистов с непредсказуемыми последствиями для частного капитала. Главная сложность заключалась в задолженности по зарплате: налоги собирались крайне плохо, бюджет трещал по швам. Было принято решение изыскать деньги на зарплату за счет государственных заимствований, расходы бюджета были увеличены примерно на 100 млрд руб. Это была огромная сумма. Для сравнения: все расходы бюджета 1997 года составляли немногим более 500 млрд руб.
Долги по зарплате удалось погасить буквально накануне выборов, которые Ельцин выиграл. Но рынок госдолга при этом вырос невероятно: на конец 1995 года объем рынка ГКО-ОФЗ составлял (в пересчете на деноминированные рубли) 74 млрд руб., на конец 1996 года – уже 241 млрд руб. Где брать деньги на его погашение и выплату процентов, оставалось совершенно непонятно, поскольку бюджет продолжал оставаться дефицитным, налоги лучше собираться не стали. Ситуация усугублялась тем, что долг этот был, по сути, валютным: с середины 1995 года Банк России проводил политику «валютного коридора», удерживая курс рубля в относительно узком диапазоне вокруг заранее установленного уровня. И при сохранении валютного коридора решить проблему внутреннего долга «классическим» способом за счет девальвации национальной валюты было невозможно. Поэтому правительство решило проводить его обслуживание за счет новых заимствований. Так рынок российского государственного долга превратился, по сути, в финансовую пирамиду.
Несостоятельная стратегия
К 1998 году ситуация не улучшилась, наоборот – сильно ухудшилась. Пирамида госдолга росла: за 2007 год объем рынка рублевых госбумаг почти удвоился, достигнув 436 млрд руб. Но проблему его обслуживания, равно как и проблемы бюджета, до поры до времени удавалось решать. В первую очередь за счет активного притока в Россию иностранного капитала, начавшегося после президентских выборов летом 1996 года. В условиях валютного коридора рублевая доходность таких вложений практически автоматически превращалась в аналогичную долларовую доходность. Кроме того, в 1996 году, когда иностранным инвесторам разрешили работать на рынке ГКО, их обязали заключать форвардные контракты на конвертацию рублей в валюту при выходе с этого рынка. Сначала такие контракты заключались с ЦБ, а с 1997 года – с коммерческими банками. Так что даже возможные изменения параметров коридора на доходность этих вложений не влияли – фактически получался инструмент с фиксированной валютной доходностью на уровне рублевой. А доходность вложений в ГКО тогда составляла 60–80% годовых – сказочные условия.
Первый звоночек прозвенел осенью 1997 года. Тогда начался «азиатский» кризис 1997 года: стартовав с девальвации тайского бата, он «по цепочке» перекинулся на все страны Юго-Восточной Азии, а потом привел к бегству инвесторов со всех развивающихся рынков, в том числе российского. Это само по себе было неприятно. После притока портфельных инвестиций на российский рынок в размере примерно $13 млрд в первом полугодии 1997 года, уже в III квартале они упали до $2 млрд, а в IV начался отток инвестиций; в России резко выросли кредитные ставки на межбанковском рынке.
Но главным было, конечно, падение цен на нефть, которые в 1998 году оказались на уровне ниже $10 за баррель. Это привело к резкому ухудшению торгового баланса – поток нефтедолларов уменьшился, а обойтись без импорта Россия физически не могла. Проще говоря, в рамках экспортно-импортных операций по товарам и услугам из России стало уходить больше валюты, чем приходить в нее. Это не было бы проблемой в условиях притока инвестиций – дисбаланс можно было бы ликвидировать. Но инвесторы уже не пылали желанием вкладывать в российский рынок. При таком объеме госдолга он явно выглядел слишком рискованным, да и кризис в Юго-Восточной Азии сказался.
Ситуацию могла бы исправить девальвация национальной валюты, что сместило бы спрос в сторону отечественных товаров, способствовало бы сокращению импорта и улучшению торгового баланса, а также сделало бы гораздо менее болезненным проблему оттока капитала – иностранным инвесторам пришлось бы конвертировать полученные на рынке госбумаг доходы в валюту по гораздо менее выгодному курсу. Но Банк России продолжал упорно держаться за валютный коридор (на 1998 год он обязался удерживать курс доллара в пределах 6,1 руб./$ плюс–минус 15%), предпочитая действовать монетарными методами – повышать процентную ставку. Во время очередной волны паники на рынке в конце мая ставка рефинансирования ЦБ РФ была поднята до невероятных 150% годовых, правда, ненадолго – потом ее опустили до 80%, хотя и это было гораздо выше 28% на начало года.
К августу ситуация стала просто катастрофической. Согласно официальным данным по итогам первого полугодия, среднемесячные поступления в бюджет составляли 21 млрд руб., из которых 20 млрд уходило на обслуживание внутреннего госдолга. Международные рейтинговые агентства снижают рейтинги России до уровня «мусорных». На рынке госдолга начинается распродажа, к середине августа ГКО торгуются по ценам, соответствующим доходности 140% годовых, тогда как еще в марте–апреле средневзвешенная доходность этих бумаг находилась в диапазоне 22–25% годовых. Золотовалютные резервы Банка России тают просто на глазах: за первую неделю августа они уменьшились на 7,6% до $17 млрд; стало понятно, что при такой динамике ЦБ скоро останется вообще без валютных резервов. ЦБ запрещает банкам покупать валюту для своих нужд, теперь он продает доллары, только если банк докажет, что покупает их для клиентов. В пятницу, 14 августа, ряд банков прекратил продажу валюты, в остальных обменных пунктах они идут по курсу до 8 руб./$, то есть значительно выше верхней границы валютного коридора (6,5 руб./$).
Развязка наступила в понедельник, 17 августа 1998 года. Правительство и ЦБ выступили с совместным заявлением, в котором анонсировались чрезвычайные меры. Замораживались все выплаты по рублевым госбумагам до конца года, то есть де факто был объявлен дефолт по внутреннему долгу – явление чрезвычайно редкое. Верхняя граница валютного коридора до конца года была поднята до 9,50 руб., то есть была признана возможность 50-процентной девальвации рубля. Вводился 90-дневный мораторий на исполнение банками своих обязательств перед иностранцами.
В тот же день на рынке началась паника – население бросилось скупать валюту, что было непросто: многие банки доллары просто не продавали (например, обменные пункты Сбербанка в Москве и Петербурге были закрыты «по техническим причинам»), в обменниках других курс подскочил до 20 руб./$.
Еще через неделю президент Ельцин отправил в отставку правительство Сергея Кириенко (глава ЦБ Сергей Дубинин ушел в отставку только в начале сентября). А 26 августа из-за нехватки резервов Центробанк прекратил продажу валюты и ушел с рынка, после чего торги долларами на ММВБ пришлось прекратить. В тот день резко подорожали продовольственные товары: так, скачок цен на колбасу и сыр составил порядка 40%.
Если говорить о более долгосрочных последствиях, то к концу 1998 курс доллара перевалил за 20 руб./$ (валютный коридор пришлось отменить). Уровень инфляции по итогам 1998 года составил 84,5% против 11% в 1997 году, резко упали реальные доходы и уровень жизни населения. Но, пожалуй, самым тяжелым последствием стал крах большинства системообразующих банков.
Несостоятельные олигархи
Вплоть до кризиса 1998 года именно банкиры считались самыми влиятельными бизнесменами; крупнейшие промышленные империи в основном формировались вокруг банков; банкиры финансировали политические партии и отдельных политиков; возник даже термин «семибанкирщина» – как олицетворение российской олигархии. После августовского кризиса все резко изменилось. Именно крупнейшие банки стали его жертвами.
Если посмотреть на список крупнейших по объему активов российских банков по состоянию на конец I квартала 1998 года (то есть до начала острой фазы кризиса), статистика выглядит следующим образом. Из первой десятки до нынешних времен дожили лишь три банка, причем все три – государственные или квазигосударственные (Сбербанк, «ВТБ», «Газпромбанк»). Справедливости ради нужно отметить, что «Межпромбанк» прожил еще более 10 лет, оставаясь довольно крупным банком, и лишился лицензии только в 2010 году, а «ОНЭКСИМбанк» сумел выжить, был присоединен к «Росбанку» и в таком виде существует и ныне, правда уже с иностранными акционерами. Но вот «Инкомбанк» (2 место по активам), «СБС-Агро» (3 место), «Менатеп» (7), «Российский кредит» (8), «Империал» (10) – прекратили существование или «сдулись» буквально в течении года после августовских событий.
По Топ-20 крупнейших банков ситуация не лучше. На данный момент из них живы только семь: три упомянутых банка с госучастием, три банка с иностранными акционерами – «Международный московский банк» (ныне «Юникредитбанк»), «Ситибанк» и «Интернационале Нидерланден банк Евразия» (сейчас – «ИНГ банк»), а также единственный частный банк с российскими собственниками – «Альфа-банк».
Всего же за первый год после августовского кризиса лицензии потеряли свыше 180 банков. При этом в большинстве случаев частным вкладчикам удалось вернуть свои деньги (обычно выплаты им проводили госбанки, которым за это передавались активы проблемных банков), правда, происходило это далеко не сразу, поэтому потери от инфляции и девальвации все равно были серьезными. С предприятиями дело обстояло гораздо хуже: многие из них потеряли все и прекратили существование; их сотрудники остались без работы; многим долгое время нечем было платить сотрудникам зарплату.
В своем годовом отчете за 1998 год Банк России среди основных причин коллапса значительного количества банков называет, помимо краха рынка ГКО и девальвации и внутрибанковские причины, в частности, недостаточную капитализацию банков; резкий отток средств населения и организаций в первой половине 1998 года; низкое качество управления, слишком большую долю вложений в ГКО в активах; недостаточный учет валютных рисков при хеджировании валютных рисков нерезидентов, вложивших средства в российские рублевые госбумаги. Общий объем обязательств российских банков (без Сбербанка России) на поставку иностранной валюты нерезидентам по состоянию на 1 августа 1998 года составил, по данным ЦБ, $22,7 млрд и в 1,4 раза превысил их совокупный капитал.
Впрочем, с точки зрения дальнего развития российской экономики в целом, да и политической системы страны, важны не эти причины, а следствие: финансовая олигархия де факто прекратила свое существование.
