Умному недостаточно

Текст рождается из напряжения. Иногда не как потребность его снизить, а как догадка, что напряжение необходимо усилить. Не могу сказать определённо, зачем это нужно. Но написанный и опубликованный текст ненадолго успокаивает. А потом тревожит, но уже как что-то отделённое от тебя, то, что влияет на тебя, но ты едва ли можешь на него повлиять. Но все эти объяснения ни к чему. Они сродни ощущению, когда человек не может решиться. Он стоит у черты и пытается у этой черты устоять. Потому, что ему кажется: если он сделает шаг, то непременно попадёт в переделку...

Мы очень, мы чрезвычайно, мы ужасно сильно спешим. Мы спешим не любить, а спешить. Мы уже этим никого не смешим, это вовсе не смешно, если люди спешат. Это не спешка жизни, это не жажда жизни, это жажда томления по прекрасному будущему. Что там, за новогодним "поворотом", неужели опять прямая? Нет, нет, только не это! Там прекрасная дорога из жёлтого, сказочного кирпича и она выведет нас к самому прекрасному, что суждено, мы верим, каждому из нас — к счастью. Чем дальше, тем раньше, едва ли не с...

В мае я обратил внимание на один сиреневый куст. Он был прекрасен. Сирень цвела пышно и смело, в этом сиреневом кусте была ослепительная дерзость. Он любовался миром и собой в сияющем, блистающем майском мире, цвёл роскошными, душистыми гроздьями. Я чувствовал аромат уже шагов за двадцать. Часто останавливался около этого куста и смотрел на него. Он был такой свежий, упругий, абсолютно счастливый. Платоновская идея сиреневого куста. Да я и самого Платона видел. Он сидел под кустом и подмигивал мне...

Друзья мои, этот текст открывает новый цикл на канале. "Портреты дней". Я подумал, что незачем умножать сущности (конкретно — каналы). Пусть на этом, условно "кино— и литературном канале" будут мои тексты и другого рода (заметки, записки, очерки, миниатюры, этюды, рассказы). Мне кажется, что у меня это получается лучше, чем писать критические тексты о фильмах и книжках. Когда я пишу "отзывы", то подчас слишком стараюсь, и засушиваю прихотливую мысль. *** Я люблю гулять и ни о чём не думать. Мысли как воры, крадут разум...

Эдгар Райтц Эдгар Райтц родился в немецкой провинции, в местечке Морбах в области Хунсрюк на западе страны, недалеко от границы Германии с Люксембургом и Францией. Спустя пятьдесят лет Райтц прославит Хунсрюк на весь мир в эпопее "Родина", которую сам Райтц называет не сериалом, а художественным фильмом, несмотря на внушительную его продолжительность (три части в каждой из которых от шести до тринадцати эпизодов, да ещё два отдельных полнометражных фильма). В девятнадцать лет Райтц покидает родительский дом, не желая связывать свою карьеру с отцовской профессией часовщика...

Назовите с ходу десять немецких кинорежиссёров. Кого вспомните? Наверное, трёх-четырёх представителей киноэкспрессионизма — Фрица Ланга, Фридриха Мурнау, Роберта Вине. Возможно, Пауля Лени. Георга Пабста, вообще-то он австриец. С внутренним содроганием Лени Рифеншталь. В середине века — долгая пауза. Долгое время никого, никого, никого... А потом сразу 60-е годы — "новое немецкое кино". И тут, конечно, "растут", как грибы после хорошего дождика, Вим Вендерс, Райнер Мария Фассбиндер, Фолькер Шлёндорф, Вернер Херцог...

Обычная просьба: пожалуйста, оставляйте комментарии (дополнения, замечания, суждения). 1. "Полено" / Otesánek, Чехия, Великобритания, режиссёр Ян Шванкмайер Ян Шванкмайер сказал однажды, что киносъемка для него — это своего рода аутотерапия, и в своих работах он проживает собственные идиосинкразии, тревоги и навязчивые идеи. То, что делает Шванкмайер — изумляет. Едва ли получится смотреть его фильмы бесстрастно. Или вы через несколько минут зададитесь предсказуемым скучным вопросом, "что режиссёр...

Фильм называется "Два пятидесятилетия французского кино". В России перевели как "История французского кино от Жан-Люка Годара". К столетию кинематографа Британский институт кино предложил кинематографистам разных стран подготовить фильм о национальных кинематографиях. Вышло пять фильмов. Французский фильм — авторская работа Жак-Люка Годара и его жены, режиссёра и сценариста Анн-Мари Мьевиль. Понятно, что над фильмом работала съёмочная группа. Знаете, мне всегда неловко называть имя одного режиссёра, когда я говорю о каком-либо фильме...

Я сделаю паузу перед тем как перейти к "десяткам" нового века. Вероятно, пауза будет больше, чем обычно. Я бы хотел подойти к кинематографу нового века со старыми требованиями, но что-то может треснуть по "швам": или требования или кинематограф. Надо восстановить дыхание и осознать путь. Ладно, посмотрим. Вот этот год и ещё следующий и — тайм-аут. Есть о чём писать, тем более так нерегулярно. Есть другие темы. А вам, друзья, всем, кто читает внимательно или бегло, всем, кто говорит "спасибо", или...

1. "Хрусталёв, машину!", Россия, Франция, режиссёр Алексей Герман Мне повезло. Я смотрел "Хрусталёва" в большом зале. Мне не повезло. Картинка и звук при проекции были искажёны. Да разве это невезение? Был гипноз. Для меня искажение не имело значения. Кажется, для всех остальных в зале тоже. Два с половиной часа я смотрел не отрываясь на экран. Я испытал ровно то, о чём писал Пётр Вайль: "Это было редчайшее столкновение с чем-то, что масштабами превосходит твоё представление даже не о кино, а о возможностях всякого искусства вообще...

Из всех десяток, которые я публиковал, вот эта, пожалуй, в большей степени выделяется моей кажущейся беспринципностью (всеядностью). Автора можно подвергнуть остракизму и отписаться от канала на всю жизнь (или до следующей "десятки", которые, простите, пожалуйста, я публикую редко из-за больших нагрузок разного рода). В которой раз уточню, дорогие читатели, любители киноискусства: это не подборки ЛУЧШИХ или ВЫСОКОХУДОЖЕСТВЕННЫХ фильмов. Я не возьмусь составлять такие подборки, особенно с 80-х годов прошлого века...

Пёстрая коллекция. Кинопроизведения на любой вкус. 1. "Коля" / Kolja, Чехия, режиссёр Ян Сверак Начнём с "Коли", нежного, трогательного фильма, который обрёл множество поклонников во всём мире. Главный герой фильма, чех по национальности, чтобы подзаработать соглашается на фиктивный брак с русской женщиной, у которой в фильме даже нет имени. Она такой конструкт, мать-кукушка, подкинувшая своего родного пятилетнего сына своей родственнице, а сама сбежавшая на Запад. Родственница умирает и единственным попечителем Коли оказывается наш славный герой Франтишек...