Элис Мур | Рассказы на Дзене

Рассказали они мне всё. Оказалось, Сергей работает грузчиком в магазине, Светлана – уборщицей в школе. Зарплаты маленькие, жили в общежитии при заводе. Завод закрыли, общежитие тоже. Выселили всех. Переехали к Светланиной сестре – та с мужем постоянно пьют, дерутся. Детям там страшно было. Через неделю сестра сказала – всё, хватит на шее сидеть, убирайтесь. Первая часть - читать здесь – И тут Димка, – говорит Сергей. – Мы с ним на заводе вместе работали. Он уволился раньше, устроился куда-то. Встретились случайно, разговорились...

Позвонил Димка в воскресенье вечером, когда я уже собиралась спать ложиться. Голос у него был такой – сразу понятно, что что-то нужно. – Ленка, привет. Как дела? – Нормально. Ты что-то хочешь? – Ну вот сразу... Нельзя просто так позвонить сестре? – Димон, я тебя тридцать два года знаю. Когда ты просто так звонишь, дело всегда к деньгам или к помощи. Выкладывай давай. Он засмеялся – виновато так, по-детски. Всегда он у нас был таким, младшенький. Мама с папой его баловали, мне доставалось – следи за братом, помогай брату, уступи брату...

Я ставлю на стол салатник с оливье, когда слышу, как хлопнула калитка — это Лена с Мишкой приехали. Смотрю в окно — идёт сестра, сумки в руках, а Мишка рядом семенит, куртка расстёгнутая. Семь лет пацану, а всё никак не научится одеваться как надо. — Мам, они приехали! — кричит моя Катька из коридора и несётся открывать дверь. Я вытираю руки о фартук, оглядываю стол. Мамин день рождения — семьдесят два стукнуло. Собрались все: я с Вовкой и Катькой, Лена с Мишей, брат Серёга обещался подъехать. Мама...

Я, Света, встретила Игоря на заводе, где мы оба работали. Я – в бухгалтерии, он – мастером в цехе. Высокий, русый, с такими светлыми глазами, что казалось – смотрят насквозь. Ухаживал красиво – цветы приносил к проходной, провожал до дома, хоть жила я на другом конце города. Родители мои к нему отнеслись настороженно. Особенно мама. «Что-то он больно правильный, – говорила она, разглядывая Игоря через окно, когда он ждал меня у подъезда. – Все эти цветочки-конфеточки... Не верю я таким». Отец отмахивался: «Марин, ну ты даешь...

Валентина Петровна проснулась, как всегда, на рассвете. За окном еще толком не посветлело, а она уже лежала с открытыми глазами, слушая, как тикают старые часы на стене. Дом в поселке на окраине Рязани был старым, как и она сама – пятьдесят восемь лет, а кажется, все семьдесят. Стены обклеены обоями с выцветшими розочками, на кухне линолеум в трещинах, а в коридоре висит пальто, которое она носит уже четвертый сезон. "Надо бы новое купить, – подумала она, – да куда там, пенсия вся на продукты уходит"...

Вечер в Калиновке опускался медленно и основательно, как закипающая на плите каша. Солнце, рыжее от лесных пожаров, что бушевали за рекой, уже скрылось за крышами пятиэтажек, оставив на небе грязно-сиреневые разводы. В воздухе висела та особая, августовская духота, когда пыль с проселочной дороги не хочет укладываться до утра, а листья на чахлых березках во дворе замерли в немом ожидании прохлады. Марьяна стояла у раковины, мыла посуду после ужина. Вода была чуть теплой, отчего жир с тарелок отходил неохотно...

Стою я на кухне, картошку чищу на ужин. Руки сами работают — столько лет одно и то же, что уже и не думаешь. За окном март, слякоть, грязь по колено. В нашем Вязовске весна — то ещё испытание. Снег тает, а канализация не справляется, вот и течёт всё прямо по дорогам. Входная дверь хлопнула так, что штукатурка посыпалась. Лена. Моя дочь, семнадцать лет, выпускной класс. Ворвалась в кухню, лицо красное, глаза блестят — то ли слёзы, то ли злость. — Мам, нам надо поговорить, — выдохнула она, сбрасывая куртку прямо на пол...

Жить стало тесно. Лера спала на диване в зале, мы с Вадиком по очереди готовили, убирали. Я работала на фабрике, после работы бежала на подработку – мыла полы в офисе. Приходила поздно, валилась без сил. Лера оказалась хозяйственной. Готовила, стирала, убирала. Говорила, что привыкла – у матери всегда одна всё делала. Я смотрела, как она моет посуду, как развешивает бельё, и думала: детство у неё украли. В пятнадцать лет она должна в куклы играть, а она кашу младенцу скоро варить будет. Первая часть - читать здесь Вадик устроился на подработку – по выходным в магазине разгружал товар...

Я как раз солила огурцы на зиму, когда ключ повернулся в замке. Руки по локоть в рассоле, на кухне жара от кипящей воды, пот катится по спине. Август выдался душным, окна нараспашку, но толку – воздух стоит как кисель. – Мам, ты дома? – крикнул Вадик из прихожей. – На Луне, – буркнула я, вытирая руки о фартук. – Где ж мне ещё быть в субботу? Он зашёл на кухню, и я сразу поняла – что-то не так. Лицо бледное, под глазами тени, руки в карманах джинсов. За ним протиснулась девчонка. Худенькая, волосы длинные тёмные, лицо круглое...

Стояла я у стиральной машинки, перебирала грязное бельё после выходных. Дело привычное — каждый понедельник одно и то же. Сергей, муж мой, вечно забывает карманы проверить. То чеки найду размокшие, то зажигалку, один раз даже гвозди стирала вместе с его рабочими штанами — машинку потом полдня чистила. Вытащила его куртку джинсовую, ту, что он на работу в автосервис носит. Полезла в карман — а там бумажка. Развернула и замерла. Детский рисунок. Карандашами цветными нарисовано: домик с трубой, солнышко в углу, две фигурки — побольше и поменьше, держатся за ручки...

Росла я в Ельце в частном доме на улице Пролетарской. Дом старый, ещё дедушка строил — три комнаты, печное отопление, колодец во дворе. Отец работал грузчиком на элеваторе, мать в детском саду нянечкой. Денег вечно не хватало, но как-то жили. Мать — Валентина Степановна — женщина была строгая, властная. Отца под каблуком держала, нас с младшим братом Мишкой в ежовых рукавицах. Слово её было законом. — Лена, убери в доме! — Лена, корову подои! — Лена, за Мишкой присмотри! Я училась в десятом классе, мечтала после школы в техникум поступить, на бухгалтера выучиться...

Валентина Петровна всю жизнь мечтала о внуках. Алёшку растила одна — муж когда сын ещё маленький был, в другой город подался, новую семью завёл. Валя пахала на двух работах — днём в школьной столовой, вечерами полы в офисе мыла. Лишь бы сыночек ни в чём не нуждался. Алёша вырос хорошим парнем — не пил, не курил, работал слесарем на заводе. Только с девчонками не складывалось. То одна попадётся — так себе, то другая — совсем никуда. Валя уже думала, так и останется она без внуков. И вот в тридцать лет Алёша привёл Наташу...