Далёк мой путь, тяжёл мой путь,
Страшна судьба моя,
Но сталью я одела грудь…
Кто не знает этих строк из поэмы Н.А.Некрасова? Княгиня Трубецкая, может быть, самая известная из жён декабристов, самая первая уехавшая вслед за мужем… О ней много написано, о ней меньше всего, наверное, спорят, преклоняясь перед подвигом. «Да, рвём мы сердце пополам», - говорит она в поэме отцу. Именно пополам, а не на множество частей, так как детей она не оставляла…
Кажется, известно практически всё, но находятся новые интересные сведения. И вот, собирая материалы для статьи о Екатерине Ивановне, я неожиданно поняла, что рассказать только о княгине и её судьбе невозможно (во всяком случае, для меня) без подробного экскурса в историю семьи как Екатерины Ивановны, так и её мужа. Так что прошу прощения у читателей нетерпеливых, но рассказывать буду обо всём, по порядку и «с чувством, с толком, с расстановкой».
Итак, история семьи матери – по-своему замечательная история!
Прадед Екатерины Ивановны, Иван Семёнович Мясников, был старовером, симбирским купцом и богатейшим российским промышленником. Первые сведения о нём относятся к 1740-ым годам, когда он и его компаньоны, братья жены, разбогатев на торговле скотом, вложили свои капиталы в горное дело на Урале. Очень скоро они стали одними из самых богатых людей России, личным указом Екатерины II получили потомственное дворянство, чины коллежских асессоров и право именоваться директорами своих заводов. Компаньоны Мясникова умерли бездетными, и всё состояние перешло к нему, так что его четыре дочери стали самыми завидными невестами России. Его младшая дочь Екатерина Ивановна (бабушка декабристки, внучка будет названа в её честь) при разделе имущества получила четыре завода.
Мужем её стал Григорий Васильевич Козицкий, кабинет-секретарь Екатерины II и тоже интереснейший человек. Был он, как пишут справочники, «казацко-старшинного происхождения», учился в Киево-Могилянской академии, затем в Германии, а с 1756 года работал под руководством М. В. Ломоносова (после смерти учёного занимался разбором его бумаг, перевёл некоторые из них на латынь), преподавал в Академической гимназии. В 1765 году он был приближен ко двору и стал техническим помощником Екатерины Великой, помогая ей, в частности, в издании журнала «Всякая всячина». С будущей женой он познакомился в Симбирске, когда сопровождал императрицу в путешествии по Волге, и в 1771 году состоялась их свадьба.
Их семейная жизнь была недолгой: в конце 1775 года, «впав в меланхолию», Козицкий «в припадке этой болезни» покончил с собой.
А его жена, пережившая мужа почти на 60 лет, умело управляла огромным состоянием и воспитывала двух дочерей. Кстати, в честь её назван Козицкий переулок в Москве, на углу которого стоит построенный для неё дом-дворец – ныне знаменитый «Елисеевский» гастроном. Дом этот унаследовала младшая дочь, Анна, вышедшая замуж за князя А.М.Белосельского-Белозерского; она стала мачехой знаменитой княгини Зинаиды Волконской, хозяйки известного салона (располагавшегося именно в этом доме!).
Старшая дочь, Александра, посмела полюбить не по воле маменьки.
Жан-Шарль-Франсуа де Лаваль де ла Лубрерьед был сыном марсельского дворянина-виноторговца. В начале революции он приехал в Россию, сначала служил учителем в Морском кадетском корпусе; в Петербурге он и встретился с Александрой Козицкой. Молодые люди полюбили друг друга, но властная маменька никак не хотела такого зятя. Тогда Александра обратилась за помощью к царю. По семейной легенде, просьба, опущенная в специальный ящик, поставленный у дворца Павла I, попала к императору и тот пожелал самолично разобраться в прошении. Вызванная к нему Екатерина Ивановна сказала: «Во-первых, Лаваль не нашей веры; во-вторых, никто не знает, откуда он; в-третьих, чин у него больно невелик». Император ответил кратко: «Во-первых, он христианин, во-вторых, я его знаю, в-третьих, для Козицкой чин весьма достаточный, и потому обвенчать через полчаса».
Это был во всех отношениях удачный брак. Лаваль, получивший огромное приданое, (около 20 миллионов, в том числе Воскресенский завод на Урале), сумел разумным управлением ещё приумножить их состояние. Во время эмиграции Людовика XVIII Лаваль ссудил его деньгами и за это после реставрации Бурбонов был возведен, с нисходящим его потомством, в графское достоинство Французского королевства, признанное за ним в России в 1817 году. Это окончательно примирило строптивую Екатерину Ивановну с зятем.
Супруги прожили долгую совместную жизнь – 47 лет. Разлучила их только смерть: поскольку Лаваль остался католиком до конца своих дней, они не могли упокоиться рядом…
Но главное – в семье царила любовь! Их дети росли, не зная ни в чём отказа.
Трубецкую иногда называют француженкой. Но она всегда ощущала себя русской. Сохранились интересные сведения: Александра Григорьевна мужа своего называла не Жаном, как тогда было принято, а Ванечкой и Иваном Степановичем…
Роскошный дом Лавалей на Английской набережной в Петербурге дошёл до наших дней (сейчас в нём располагается Конституционный суд). Графиня А.Г.Лаваль в поездках по Европе собрала великолепные коллекции живописи и античной скульптуры (часть их находится в Эрмитаже). В салоне Лавалей собирался «весь Петербург» - и сановная знать, и творческая элита. Душой этих собраний были хозяева дома - высокий, необыкновенно худой (говорили, что «хилого здоровья», хотя прожил он 85 лет!), граф Лаваль был остроумным собеседником и начитанным человеком, а Александра Григорьевна пользовалась уважением общества, решительную и смелую женщину за глаза называли «Лавальша-бунтарка».
Высокий дом
На берегу Невы,
Обита лестница ковром,
Перед подъездом львы…
Эти львы, дожившие до наших дней, о многом могут рассказать…
Продолжение – в следующей статье. Голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Карту всех публикаций на эту тему смотрите здесь
Навигатор по всему каналу здесь
