Ключи мелодично позванивали в моих пальцах, когда я шла от метро к дому. Осенний вечер опустился на город плотно и рано, оставив лишь грязновато-оранжевые блики фонарей на асфальте. Я была поглощена мыслями о рабочем проекте, о невыполненном отчете, о миске для кота, которую нужно было купить завтра.
Сначала я не заметила. Потом — отмахнулась. Совпадение. Мужчина в темной куртке, что вышел со мной на станции. Высокий, широкоплечий. Он шел метрах в двадцати позади, не приближаясь и не отдаляясь. На углу моего переулка я сделала вид, что проверяю телефон, и украдкой взглянула в витрину магазина. Его отражение замерло у фонарного столба. Он закуривал, но что-то было не так в его движениях — слишком механично, будто он просто заполнял паузу.
В голове, начитанной триллерами, тревожно ёкнуло. Я ускорила шаг. Через секунду услышала его шаги — неторопливые, тяжелые, мерные. Они совпадали с ритмом моего сердца. Я почти побежала к подъезду, вбежала внутрь, швырнула дверь на доводчик и, прижавшись спиной к холодному кафелю, слушала. Шаги остановились снаружи. Потом медленно удалились.
«Паранойя», — выдохнула я, поднимаясь на лифте. Но на следующее утро, выходя из дома, я снова его увидела. Он стоял напротив, у газетного киоска, и смотрел не на меня, а куда-то поверх голов, но я знала — это он. Темная куртка, квадратные плечи, коротко стриженные волосы. И на скуле — шрам. Бледный, узкий, как лезвие, протянувшийся от края глаза почти до подбородка.
С этого дня он стал частью моего пейзажа. Тенью с четкими очертаниями. Он появлялся утром возле дома и провожал до офиса. Днем я могла увидеть его силуэт в окне кафе через дорогу. Вечером он снова возникал из сумерек и шел за мной до самого порога. Я пыталась теряться в толпе, уходить через черные ходы торговых центров, ехать на такси. Бесполезно. Он находил меня. Всегда. Как будто был подключен к моему личному GPS.
Страх сменился навязчивым, выматывающим напряжением, а потом — странной апатией. Я привыкла. Как привыкают к хронической боли. Но однажды вечером привычный ужас вернулся с утроенной силой. Выйдя из лифта, я увидела его. Он стоял прямо перед моей дверью. Спиной ко мне, неподвижный, как скульптура.
Я замерла с ключами в руке, чувствуя, как по спине бегут ледяные мурашки. Логика в панике искала объяснения: маньяк? Недовольный клиент? Неудавшийся кавалер, которому я наверняка отказала на каком-то забытом свидании? Но лицо было незнакомым. Абсолютно.
Он медленно повернулся. И я увидела его глаза. Серые. Холодные. Как зимнее небо перед метелью. В них не было злобы. Не было и ничего человеческого. Лишь профессиональная, отстраненная фиксация объекта.
Рука сама потянулась к телефону в кармане. Вызвать полицию. Сейчас же. Ведь он пришел расправиться со мной. Он сделал шаг вперед, и я отпрянула к стене.
— Анна Анатольевна? — спросил он ровным, глуховатым голосом, без единой нотки вопроса.
Откуда он знает мое имя? Паника сжала горло. Я не могла выдавить ни звука.
— Меня зовут Игорь. Охранное агентство «Гарант». Ваш отец, Анатолий Сергеевич, нанял меня для вашей защиты.
Я фыркнула от нелепости. Защиты? Полгода преследований — это защита? Мозг отказывался верить в эту грубую ложь. Я, не отрывая от него взгляда, вытащила телефон и дрожащими пальцами набрала отца. Он ответил на первом же гудке, будто ждал звонка.
— Папа, тут какой-то псих у моей двери! Высокий, со шрамом! Говорит, ты его нанял!
— Знаю, Аня. Успокойся. Это Игорь. Твой телохранитель.
— Какой еще телохранитель? Ты с ума сошел? Он полгода ходит за мной по пятам! Я не спала из-за него! — я почти кричала в трубку, глотая слезы.
Отец помолчал. На другом конце провода повисло тяжелое, густое молчание. А потом он сказал то, от чего у меня похолодело внутри и кровь отхлынула от лица.
— Две недели назад мне начали приходить письма. Угрозы. Требуют, чтобы я отказался от городского тендера на реконструкцию набережной. Грозятся тобой. Сначала я думал, это чья-то черная шутка. Потом... вчера в мой офисный автомобиль положили патрон от пистолета. Ты была на всех моих открытках в соцсетях. Они знают тебя в лицо. Игорь работает на агентство с безупречной репутацией. Он был рядом с тобой все это время, чтобы оценить твои маршруты, привычки, слабые места. Чтобы в случае чего... быть готовым.
Я опустила телефон, глядя на этого — Игоря. Его лицо ничего не выражало. Он просто ждал, когда закончится этот эмоциональный выплеск.
— Почему ты не предупредил меня? — прошептала я в трубку.
— Потому что ты, дочка, упрямая и самостоятельная. Ты бы отказалась, стала бы протестовать, скрываться от охраны. А так... он уже был в контексте. Он знал, как ты себя ведешь, когда думаешь, что опасность — это просто тень.
Я медленно закрыла трубку. Мой мир, такой понятный и упорядоченный, треснул. Полгода моей жизни были прожиты под прицелом. Но не того, кто желал мне зла, а того, кто должен был защитить. Это было не легче.
— Вам стоит впустить меня, Анна Анатольевна, — тихо сказал Игорь. — Надо обсудить правила безопасности. И осмотреть квартиру.
Без сил, с опустошенной головой, я повернулась и вставила ключ в замок. Моя тень с холодными глазами вошла в мой дом следом за мной. Шрам на его лице при свете прихожей казался еще глубже.
***
Игорь прошел по квартире быстрыми, экономичными шагами. Он проверил замки на окнах, балконную дверь, заглянул во все комнаты, даже в шкаф. Его движения были точными, лишенными суеты.
— Балкон — слабое место. С соседним он не сообщается, но с крыши гаража возможен доступ. Не выходите на него в одиночку вечером. И держите запертым всегда, — его голос был инструкцией по эксплуатации опасного прибора.
Он сел напротив меня на краешек стула, спиной к стене, чтобы видеть и входную дверь, и дверь на кухню. Я молча наблюдала за ним, пытаясь осознать абсурдность ситуации. Этот человек, чье присутствие доводило меня до нервного срыва месяцами, теперь сидел на моей кухне и пил чай, который я ему налила автоматически, по привычке быть вежливой.
— Почему полгода? — спросила я наконец, сжимая кружку в ладонях. — Почему нельзя было представиться сразу?
Он посмотрел на меня своими зимними глазами. — Оценка угрозы требует времени. Нужно было понять, существуют ли слежка со стороны третьих лиц, есть ли уязвимости в вашем расписании. Если бы я подошел в первый же день, вы бы изменили поведение. Агрессор это заметил бы. Вы были приманкой в контролируемой среде.
От его слов стало физически тошнить. «Приманка». Так вот чем я была.
— И что вы выяснили за эти полгода?
— Что вы пунктуальны. Ходите одной и той же дорогой. Пользуетесь наушниками в темное время суток, что глушит восприятие. Подходите к своей двери, уткнувшись в телефон, не осматриваясь. Делаете одинокие пробежки в парке по выходным. В общем, — он сделал небольшой глоток чая, — идеальная жертва.
В его тоне не было упрека. Констатация факта. Но мне стало стыдно, как школьнице.
— Что теперь? Вы будете жить здесь? — в моем голосе прозвучал ужас.
— Нет. Я буду дежурить в машине напротив подъезда ночью. Днем — сопровождать вас. До выяснения обстоятельств и нейтрализации угрозы.
— Каких обстоятельств? Кто эти люди?
— Ваш отец передал письма. Стилистика грубая, требования примитивны — отказаться от тендера. Но патрон в машине — уже серьезный аргумент. Скорее всего, конкуренты. Не крупные игроки — те действуют тоньше. Местные «авторитеты», которые хотели бы откусить свой кусок через подрядчиков. Или те, кого ваш отец когда-то обошел. Ищем.
На следующий день моя жизнь превратилась в странный спектакль. Игорь шел в двух шагах слева и сзади. Он открывал двери, придерживал лифт, незаметным движением направлял меня от края тротуара. В офисе он устроился в холле на диване с газетой. Коллеги тыкали пальцами и перешептывались. Я чувствовала себя заключенной под стеклянным колпаком.
Прошла неделя. Никаких новых писем, никаких подозрительных событий. Напряжение у отца в голосе стало спадать. А у меня — нарастать. Я устала от этих глаз на затылке. От его молчания. От постоянного осознания опасности, которая казалась все более призрачной.
Однажды в пятницу я взбунтовалась. У подруги был день рождения в маленьком баре в центре.
— Я еду. Одна. Вы не наняты мной, мистер Игорь. Можете доложить моему отцу, что я нарушаю режим.
Он посмотрел на меня, и в его гладах впервые промелькнуло что-то, кроме нейтральности — легкое раздражение.
— Это неразумно.
— Это моя жизнь.
Мы стояли в прихожей в патовой ситуации. Внезапно он кивнул.
— Хорошо. Адрес.
Я ухмыльнулась своей маленькой победе, продиктовала. Он проводил меня до такси, запомнил номер. «Детский сад», — думала я, наслаждаясь внезапной свободой.
Бар был уютным, шумным. Музыка, смех, бокал просекко. Подальше от давящей опеки. Я почти забыла о своем «теле». Почти.
Возвращалась я поздно. Решила пройти часть пути пешком, чтобы проветриться. Переулки в этом районе были пустынными, с старинными особняками и высокими заборами. Я шла, напевая под собой, как вдруг услышала сзади ускоренные шаги. Быстрые, не в ритм Игоря.
Меня охватил первобытный ужас. Я обернулась. Двое. Молодые парни в спортивных кофтах, капюшоны на головах. Они шли целенаправленно на меня.
— Девушка, есть позвонить? — сказал один, ускоряя шаг.
Я рванулась бежать. Сердце колотилось о ребра. Я слышала их быстрые шаги прямо за спиной. Вот-вот они настигнут. Впереди был темный провал — строительные леса, закрывающие часть тротуара. Тупик.
Я влетела под навес досок, споткнулась о какую-то тумбу и упала на колени. Они были уже тут. Я вскрикнула, пытаясь отползти.
И вдруг из темноты между лесами материализовалась тень. Высокая, широкая, стремительная. Первый парень даже не успел издать звука — короткий, глухой удар, и он рухнул на асфальт. Второй замер на секунду, что-то блеснуло в его руке — нож. Тень — Игорь — двинулась к нему. Не было красивых приемов, криков. Было что-то животное, эффективное и страшное. Пару резких движений, болезненный хруст, и второй завыл, хватаясь за неестественно выгнутую кисть. Нож звякнул о землю.
Игорь даже не запыхался. Он подошел ко мне, заслонив своим телом вид на лежащих. Его лицо в полутьме было каменным. Шрам белел на щеке.
— Можете встать? — его голос был таким же ровным, как тогда у двери.
Я кивнула, не в силах говорить. Он помог мне подняться, его рука была твердой и холодной. Потом достал телефон.
— Полицию вызывать не будем. Будет много вопросов к вам. И к вашему отцу. — Он набрал другой номер. — Максим, выезжай на такой-то адрес. Два хвоста. Обработай и выясни, от кого. Да.
Он повернулся ко мне. В его холодных гладах я впервые увидела нечто похожее на упрек. Но в нем была и доля вины.
— Считайте это наглядной демонстрацией, Анна Анатольевна. Угроза — не игрушка. Они следили за вами с самого бара. Я был на соседней улице. Но мог и не успеть.
Я смотрела на него, дрожа всем телом. Не от страха перед теми парнями. От осознания, насколько хрупка моя жизнь. И насколько реальна была его тень все эти месяцы. Она только что спасла меня.
Вдали послышался звук подъезжающего фургона. Игорь мягко, но настойчиво взял меня под локоть.
— Пойдемте. Здесь вам больше нечего делать.
На этот раз я не сопротивлялась.
***
Тишина в квартире после той ночи была особой. Не мирной, а выжидающей, густой, как бульон. Солнечный свет, лившийся из окна, казался обманчивым, нарисованным на плотном холсте реальной угрозы. Я проснулась от знакомого запаха — кофе и чего-то металлического, едкого.
Игорь сидел в гостиной на том самом жестком кресле. Перед ним на журнальном столе, застеленном старой газетой, лежал разобранный пистолет. Не тот глянцевый пистолет из фильмов, а матовый, потёртый на гранях, утилитарный и страшный в своей будничности. Его пальцы, толстые и ловкие, двигались с гипнотической точностью: щётка по каналу ствола, капля масла на подвижные части, лёгкое притирание деталей. Звуки — негромкие щелчки, металлическое поскрёбывание — были громче любых слов.
Я застыла в дверном проёме, наблюдая. Этот ритуал чистки оружия в моей гостиной, среди диванных подушек и фарфоровых безделушек, был окончательным крещением моего нового мира. Здесь не было места иллюзиям.
— Спать больше не хочешь? — спросил он, не поднимая головы. Его голос был утренне-хрипловатым, но таким же ровным.
— Не могу. Всё крутится в голове. Эти лица... тот блеск ножа... — Я обняла себя за плечи, чувствуя, как по телу пробегает холодная дрожь воспоминания. — Что с ними теперь? С теми парнями?
Игорь аккуратно вставил возвратную пружину, щёлкнул затворной задержкой.
— С ними всё. Их передали нашим людям для беседы. Уголовников из них не сделаешь — мелкая плавучая сошка. Набрали по подворотням, судя по всему.
— И? Кто стоял за этим?
Он наконец посмотрел на меня, и в его серых глазах я прочла то, что и боялась увидеть: отсутствие ясного ответа.
— Работа чистая. Деньги и ваша с отцом фотография ждали в ячейке на вокзале. Передача через цепочку — телефон на подброшенной сим-карте, одноразовые инструкции. Ни лица, ни голоса. Профессионал или очень осторожный любитель.
— Но патрон в машину отца... Это же другой уровень, не как эти уличные хулиганы. Разве нет?
Игорь собрал пистолет воедино, ловким движением вщелкнул магазин. Звук был сухим и окончательным.
— Да. И это настораживает больше всего. Значит, либо заказчик действует на двух контурах: грубый шантаж для отца и силовое давление на вас. Либо вчерашнее — это эскалация. Реакция на то, что ваш отец не идёт на уступки. После провала могут либо отступить, испугавшись нашего ответа, либо... — Он не стал договаривать, просто положил пистолет в кобуру на пояснице. Жест был красноречивее любых слов.
Дверной звонок заставил нас обоих вздрогнуть. Игорь мгновенно встал, рука привычным движением легла на рукоять под свитером. Он взглянул в глазок, и его плечи слегка опустились.
— Ваш отец.
Он отпер дверь, и в квартиру буквально ворвался Анатолий Сергеевич. Он выглядел так, будто не спал всю ночь: лицо серое, под глазами тяжёлые мешки, рубашка мятая. Увидев меня, он издал какой-то сдавленный звук и двумя шагами преодолел расстояние, чтобы схватить меня в объятия. Он дрожал.
— Анечка... солнышко... Господи, прости меня...
— Пап, всё в порядке, — пробормотала я, похлопывая его по спине, но сама цепенела в этом объятии. Я не видела отца таким смущённым и беспомощным с детства.
Он отстранился, держа меня за плечи, вглядываясь в лицо, будто искал синяки.
— Всё. Точка. Я отказываюсь. Черт с ним, с этим тендером, с набережной, со всем! Пусть забирают этот проклятый проект!
Игорь, который всё это время стоял у прикрытой двери, спиной к стене, медленно покачал головой.
— Анатолий Сергеевич, это худшее из решений, которое вы можете принять сейчас.
Отец резко обернулся к нему, и в его гладах вспыхнуло знакомое мне упрямство, смешанное с отчаянием.
— Худшее? Худшее — это когда твоему ребёнку угрожают! Когда на неё нападают в тёмном переулке! Я не позволю! Я должен её защитить!
— Вы пытаетесь защитить, наняв меня, — холодно парировал Игорь. — Если вы отступите сейчас, они поймут, что такой метод работает. Что достаточно пары угроз и нападения на вашу дочь, чтобы вы выполнили любое их требование. Вы станете вечным должником, ходячей мишенью для шантажа. Они будут приходить снова и снова. Для следующих проектов. Для откатов. Для передачи коммерческих тайн. Вы хотите так жить?
Отец замер, его кулаки сжались. Он знал, что Игорь прав. Это читалось в каждом морщинчатом сгибе его лица.
— Что же мне делать? Играть в крутых, рискуя своей дочерью?
— Выиграть тендер, — твёрдо сказал Игорь. — Забрать этот контракт. Показать, что их методы не сработали. А мы... мы сделаем так, чтобы цена такой попытки оказалась для них непомерно высокой. Чтобы в следующий раз, прежде чем бросать патрон в машину или нанимать уличных гопников, они трижды подумали. Безопасность — это не только спрятаться. Иногда это — продемонстрировать силу, чтобы отбить охоту нападать.
Между ними повисло долгое молчание. Я видела, как в отце борются отцовский инстинкт и инстинкт бизнесмена, выживальщика, который прошёл через девяностые.
— Ты уверен, что сможешь её уберечь? — наконец тихо спросил отец, глядя прямо в ледяные глаза Игоря.
— Я уверен, что сделаю для этого всё возможное и невозможное. Но нужны жёсткие правила. С сегодняшнего дня её режим меняется.
Так началась моя жизнь в условиях осадного положения. Игорь превратил мою уютную квартиру в крепость. Он принёс тяжёлый чемодан с оборудованием. Мы молча устанавливали датчики на все окна и балконную дверь. Он показал мне, как работает основная и дополнительная система — маленькая панель с кодом у входа.
— Это не просто сигнализация. Она выводится на мой телефон и на пульт в агентстве. Датчики вибрации и разбития стекла. Если что-то сработает, у нас есть три минуты максимум, — пояснял он, а я кивала, чувствуя себя героиней плохого шпионского романа.
Потом он взялся за дверь. Прикрутил массивную стальную цепочку с внутренним цифровым замком.
— Стандартная цепь режется кусачками за секунду. Эта — выдержит удар и даст время. Код знаем только мы с вами. Не ваш отец, не уборщица, никто.
— А если... если мне нужно будет открыть врачу или пожарным?
— Если вы в сознании — откроете вы. Если нет — взломаю я, — он сказал это так буднично, будто речь шла об открывании консервной банки. — Ваша работа. С сегодняшнего дня — только удалённо. Я договорился с вашим начальством о полном цикле из дома. Выходы из квартиры — только по необходимости и только со мной. Маршруты планирую я, они меняются каждый день. Никаких спонтанных походов в магазин, кафе или к подругам. Понятно?
Я хотела возмутиться, но слова застряли в горле. Воспоминание о лезвии ножа, блеснувшего в свете фонаря, было слишком свежим.
— Понятно, — покорно кивнула я.
Отец, наблюдавший за этим, мрачно хмурился.
— Может, ей вообще уехать куда-нибудь? На море? За границу?
— Бегство — не стратегия, — отрезал Игорь, проверяя работу датчика на балконе. — За ней могут последовать. А там, где она не знает территории, где нет подготовленной безопасной зоны, защищать её вдесятеро сложнее. Здесь мы контролируем периметр. Здесь — её крепость.
После отъезда отца (он уехал, пообещав «разобраться» с тендером и вести себя как ни в чём не бывало) в квартире воцарилась тягостная тишина. Игорь занял позицию у окна в гостиной, откуда просматривался подъезд и часть улицы. Он был неподвижен, как скала. Я попыталась заняться работой, но буквы на экране плыли перед глазами.
Продолжение можно узнать по ссылке:
Нравится рассказ? Тогда можете поблагодарить автора ДОНАТОМ! Для этого нажмите на черный баннер ниже:
Читайте и другие наши рассказы:
Пожалуйста, оставьте хотя бы пару слов нашему автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы ничего не пропустить и дальше. Виктория будет вне себя от счастья и внимания!
Можете скинуть ДОНАТ, нажав на кнопку ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера, крепкого здоровья и счастья, наши друзья!)