Верочка любила зиму.
Всегда казалось: зимою непременно исполнится что-то самое сокровенное… самое желанное…
Так и случалось.
Когда Верочка была совсем маленькой, – ещё и в гимназию не поступила, однажды в витрине игрушечной лавки увидела куклу. Даже дыхание затаила: кукла с льняными косичками, в светло-голубом платье с настоящими кружевами улыбалась и смотрела прямо на неё.
Саша поторопил сестру, взял её за руку: они встречали отца после смены на патронном заводе.
Верочка оглянулась. Тихонько вздохнула:
- Кукла… Косички у неё. А в косичках – ленты.
Саша пожал плечами:
- Кукла, как кукла.
Игрушечная лавка – не рядом с домом, и так далеко ходить одной Верочке не разрешали.
Брат не сразу вспомнил про куклу… а потом отмахнулся – они с соседскими мальчишками собирались на Каменный Брод, на рыбалку:
- И чего там смотреть!.. Поди, и купили давно ту куклу.
Ребята отправились на Луганку, а Верочка – к игрушечной лавке.
Куклу не купили.
И позднею осенью кукла так же смотрела на Верочку из окна витрины.
А ранним утром в Рождество…
Кукла в голубом платье с белоснежными кружевами стояла на подоконнике, прямо у Верочкиной кровати.
Батянечка улыбался… А Саша свёл брови:
- Не знаю, думаешь, как ты бегала к игрушечной лавке – на куклу эту смотреть.
Вот с тех пор зимою и сбывалось то, что так ожидалось: то батянечка приносил коньки – такие лёгкие да звонкие, что Верочка в один день научилась кататься быстрее любого мальчишки… то в Ольховку ездили – отец возил их с Сашей к маманюшкиной родне… то крёстная подарила серёжки с голубенькими камешками.
А прошлой зимой на катке в Городском саду Верочку догнал незнакомый мальчишка. С ним – двое друзей. Мальчишка подмигнул им, что-то сказал. Друзья рассмеялись, один из них дёрнул Веру за косу – так, что лента упала на лёд…
Верочка растерялась. Мальчишек она не боялась… И этого, что за косу дёрнул, запросто отколошматила бы – так, что пожалел бы, что подъехал. Если бы он был один… А мальчишек – трое, и они со смехом окружили Веру.
Верочка оглянулась, – поискала глазами брата.
Саша был далеко – за катком, у заснеженных лип, разговаривал с Дмитрием Петровичем, своим классным наставником.
И Вера чуть не расплакалась – совсем по-девчоночьи, хотя училась уже в шестом классе.
(В гимназию девочки поступали в восемь-девять лет, срок обучения – семь лет. Особо отличившиеся в учёбе могли поступить в восьмой, педагогический, класс. Таким образом, гимназистки шестого класса были старшеклассницами: шестой класс – предпоследний в женской гимназии).
Долговязый веснушчатый мальчишка снова дёрнул Веру за косу, насмешливо пропел:
- Заплачь – дам калач!
И в этот момент к ним подъехал светловолосый рослый гимназист. Кивнул на Верину ленту, негромко велел долговязому:
- Подними.
Мальчишки неловко переглянулись. А веснушчатый ухмыльнулся:
- Ещё чего!.. Тебе надо, – ты и подними.
Гимназист взял его за шиворот, легко наклонил к самому льду:
- Ну?..
Долговязому ничего не осталось, как поднять голубенькую ленту. Гимназист тут же забрал её, коленом толкнул мальчишку – будто и не сильно… а он упал, и так, на четвереньках, отполз к краю катка, неуклюже поднялся и заковылял прочь.
Гимназист улыбнулся его друзьям:
- Всё поняли?
Те закивали, и в мгновение ока куда-то делись со льда.
Гимназист протянул Верочке ленту, неожиданно застенчиво сказал:
- В карман положи, а то потеряешь.
Вера тоже стыдилась под его взглядом, но всё же быстро заплела косу. Подняла глаза:
- Спасибо.
А он подал ей руку:
- Хочешь, – вместе покатаемся? Меня Алексеем зовут. А тебя?
Вера припомнила: это же Сашин одноклассник!..
Вот такой счастливой оказалась прошлая зима… А за нею – такая же счастливая, светлая весна, с необыкновенно звонкими ручьями, запахом тополиных почек… и такое же счастливое лето – потому что Алёша ждал её в Городском саду, на берегу Луганки.
А нынешняя зима оказалась скуповатой на счастье.
Алёша – в восьмом классе, впереди экзамены… Он, как и Саша, собирается поступить в Екатеринославский Горный институт. Поэтому виделись не часто: мальчишки, бывает, и в выходные дни сидят за учебниками…
А Верочке хотелось кружиться с Алёшей на льду, что сверкал под ранними огнями уличных фонарей…
В девчоночьей обиде признавалась подруге:
- Не понимаю… Как можно весь выходной просидеть за учебниками – если тебя никто не заставлял! А в Городском саду – военный оркестр… И зима так быстро проходит…
Сердце Верочкино сжималось в тревоге: минует зима… и весна пролетит, а летом Саша уедет в Екатеринослав…
И в гимназии было как-то безотрадно: девочкам в классе почему-то было неловко смотреть в глаза друг дружке – оттого, что классной даме каждый день становилась известной какая-то тайна.
А дома…
Верочка и Саша очень рано научились справляться с домашними делами. Иногда из Вознесенки приезжала тётушка Капитолина Фёдоровна, сестра отца. И соседка, Анисья Карповна, заходила, – удивлялась:
- Да у вас уж и печь натоплена!.. Смотрю, – и свёклу с морковкой почистили? Коли так,– и борщ сейчас сварим! Захар Фёдорович вернётся, а мы ему – горяченького!
Вскоре Вера и Саша и борщ сами варили.
А этой зимою в доме появилась Катерина Семёновна.
Анисья Карповна перестала заходить к ребятам.
Лишь однажды встретила Верочку – обняла, грустновато головою покачала:
- Оно бы и ничего… Хоть и неродная, а – мать детям… По-всякому случается: порою и не кровная родной становится, – коли жалеет ребят. Оно бы и ничего… Да больно уж важная Катерина! Спесива, – ровно из княгинь будет…
Недавно Верочка услышала разговор отца и Саши.
Сердечко забилось в груди – от жалости к батянечке…
Он виновато говорил Саше:
- Хозяйка в доме нужна… Верочке – пятнадцать… А она и в куклы-то, считай, не играла – как другие девчушки. Всё на её плечиках.
- Хозяйка, бать, нужна, – согласился Саша. – Только – чтоб не обижала она сестрицу. А то – было вот… Хлеб-то – помнишь, на днях?.. Вера собралась ставить тесто, а она… Катерина Семёновна, сито вырвала у неё… да и говорит: не умеешь, мол, – не берись! И вообще, – ступай отсюда! Помощи от тебя – никакой, только мешаешь! Сестрица даже заплакала… – а она, ты знаешь, не из плаксивых у нас. А хлеб вышел – хоть коников лепи. Вот и думай, – кому не браться-то: Вере или ей.
Верочка усмехнулась: Катерина Семёновна в тот день быстро убежала, и отца не дождалась со смены. Несколько дней не приходила, – должно быть, чтоб забыли, какой хлеб она испекла…
А потом Вера увидела: Катерина Семёновна достала из комода мамину шкатулку… С небрежным любопытством перебирала кольца и серьги. Выбрала колечко, надела на палец… руку вытянула: хорошо ли?..
Вера подошла, закрыла резную шкатулку. Вскинула глаза:
- Вас кто учил – чужое брать?
От неожиданности Катерина Семёновна растерялась. Попробовала снять колечко-то… Да не тут-то было: колечко с бирюзою наделось… а назад – ни в какую: потому что мало.
-Меня?.. Меня кто учил?.. Это тебя, девчонка негодная, кто научил – со старшими так разговаривать! Тебе-то что до шкатулки с кольцами?! Не твоя!.. Я за Захара Фёдоровича выйду – хозяйкою в доме буду! Не думай, что серьги и кольца твоими станут! Тут и смотреть-то не на что: я и не такие кольца-серьги нашивала! Но твоего здесь нет ничего! – разгневанно говорила Катерина Семёновна. И с силою дёргала себя за палец: ни к чему, чтоб Захар Фёдорович увидел кольцо это на её пальце…
Колечко, наконец, снялось.
Вера посмотрела вслед Катерине Семёновне: сказать отцу?..
А сердечком почувствовала: значит, – добавить полынной горечи в его глаза…
Хорошо, что Наденька пришла…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»