Глава 1: Трещина в стекле
Все началось с запаха. Не парфюма, нет. С запаха дождя и земли, который принесла с собой Лиза с вечерней пробежки. Он въелся в ее волосы, в ее спортивную кофту, и был… другим. Не тем сырым духом города, а чем-то лесным, глубоким. Я спросил, не свернула ли она в парк. Она, отвернувшись к шкафу, бросила: «Да, там дышится легче».
В последние месяцы она стала «дышать» все чаще и все дальше. Работа, говорила она. Проект. Дела. Ее телефон, некогда валявшийся на диване как открытая книга, теперь всегда был экраном вниз и никогда не покидал ее кармана. Я шутил, уж не завела ли она любовника. Она смеялась, но смех был как стеклышко – яркий и острый, и он резал. «Ты же знаешь, у меня только ты, Саша», – говорила она, и я верил. Верил, потому что прожил с этой женщиной десять лет. Потому что мы строили этот дом, эту жизнь изо дня в день, кирпичик за кирпичиком.
Но однажды ночью я проснулся от ее шепота. Она стояла на балконе, кутаясь в халат, и говорила в телефон так нежно, как не говорила со мной уже годы. «Завтра, обязательно. Я тоже скучаю…» Мое сердце упало в бездну. Я притворился спящим, когда она вернулась в постель, и всю ночь лежал, глядя в потолок, чувствуя, как рушится мой мир.
На следующий день я сделал то, о чем потом буду жалеть и стыдиться. Пока она была в душе, ее телефон вибрировал. Сообщение: «Сегодня в семь? Наше место». Отправитель – «Виктор». Сердце заколотилось. Виктор? Ее коллега, этот веселый, недалекий парень с отделя маркетинга? Не может быть. Это было оскорбительно – предать меня не с титаном, а с посредственностью.
Я решил последовать за ней. Сердце выстукивало дробь в висках. Я видел, как она вышла из дома не на работу, а в противоположную сторону, и села в такси. Мы поехали за город. Дорога вела к старому, заброшенному пионерскому лагерю, где мы когда-то в юности случайно оказались на велопрогулке. «Наше место». Теперь я понял. Не парк. Здесь.
Я спрятал машину за деревьями и пошел пешком. Видел, как подъехала ее машина (она говорила, что в сервисе). Из нее вышел не Виктор. Оттуда вышел мужчина в дорогой, но неброской одежде. Седые виски, осанка, уверенность. Он был старше нас. Значительно. И когда Лиза бросилась ему в объятия, это было не объятие любовников. Это было… отчаяние. Она плакала у него на плече. Я был слишком далеко, чтобы слышать слова, но видел, как он гладил ее по голове, как отец. Или как врач.
Что это за игра? Кто этот человек? Мысль, что это не роман, была страшнее. Потому что я ничего не понимал.
Глава 2: Правда, которая хуже лжи
Я вернулся домой раньше нее. Сидел в темноте. Когда она вошла, я не выдержал.
– Кто такой Виктор? – спросил я прямо, без прелюдий.
Она замерла у двери. Я видел, как белеет ее лицо в полумраке.
– И… как наш пионерлагерь? – добавил я.
Тишина повисла тяжелым полотном. Потом она тихо сказала:
– Это не то, что ты думаешь.
– А что я думаю, Лиз? Что ты спишь с каким-то Виктором на гнилых матрасах в лесу? Да? Это я и думаю!
– Нет! – крикнула она. – Виктора не существует! Это имя в телефоне. А этот мужчина… – она сломалась. Слезы хлынули рекой. – Это отец, Саша. Мой отец.
У меня отвисла челюсть. Ее отец погиб в аварии, когда ей было пять. Она показывала мне фотографии. Хрупкая женщина-мать растила ее одну.
– Ты врешь. Опять.
– Я врала тогда! – выкрикнула она, падая на колени. – Всю жизнь! Мама заставила меня врать. Он… он не погиб. Он сел. Надолго. За крупное мошенничество. Когда вышел… я была уже взрослой. Я боялась тебе сказать. Боялась, что ты… что ты посмотришь на меня иначе. Что наша чистая история будет запятнана.
Я опустился в кресло. Голова шумела.
– Почему встречи тайком? Почему эта ложь?
– Потому что я стыдилась! – рыдала она. – А потом… потом он снова влип. Не сильно, но ему нужны были деньги. И помощь. Я помогала ему. Тайно. От тебя. От всех. А сегодня… сегодня он сказал, что уезжает. Навсегда. Прощался.
В ее глазах была такая боль, такая давняя, детская тоска, что мой гнев начал таять, замещаясь жгучим стыдом. Я не доверял ей. Я подумал о самом низком. А она… она просто пыталась спасти своего пропавшего отца.
Я подошел, обнял ее дрожащие плечи. «Прости, – шептал я. – Прости меня, дурака». Мы плакали вместе. Казалось, эта страшная правда нас, наоборот, связала. Я поклялся себе быть для нее опорой. Больше никаких секретов.
Глава 3: Пепел доверия
Неделю мы жили как молодожены. Заново открывали друг друга. Она была благодарна, нежна. Я чувствовал себя рыцарем, пронесшим ее через тьму. Мы даже поехали в тот пионерлагерь, чтобы символически закрыть ту главу. Она смеялась, гладила старые бревна стен.
И вот, стоя среди этого запустения, она сказала, что хочет зайти в самое дальнее здание – бывший клуб. «Там мы с ним в последний раз говорили. Хочу попрощаться по-настоящему». Я согласился. Она зашла внутрь, а я остался снаружи, курил.
И тут ветер донес обрывок ее слов. Она говорила по телефону. Не плакала. Говорила жестко, деловито.
– …Да, он все купился. Полная история про отца. Готов помочь с деньгами… Нет, я не могу больше тянуть. Нужно действовать на днях. Документы готовы? …Хорошо. Завтра в банке. После подписи все будет наше.
Ледяная волна накрыла меня с головой. Я не дышал. Каждая клетка тела онемела. Это был спектакль. Гениальный, пронзительный спектакль. Не было никакого отца. Была… бизнес-схема. И я в ней – лох, которого ведут на убой.
Она вышла, глаза сияли мнимой свободой. «Все, закрыла». Я улыбнулся. Моя улыбка была маской из камня. «Отлично, дорогая. Поехали домой».
Теперь это была война. И я должен был нанести удар первым.
Глава 4: Игра на опережение
Всю ночь я продумывал план. У меня было преимущество – она не знала, что я ее раскусил. Утром, за кофе, я сказал:
– Знаешь, я все думал о твоем отце. Ему же нужны деньги на новую жизнь. У меня есть свободные сбережения – те, что на черный день. Давай отдадим ему. Как искупление. Завтра снимем и отдадим тебе.
Я видел, как в ее глазах вспыхнула алчная искорка, тут же прикрытая показной нежностью.
– Саш, ты уверен? Это же наши деньги…
– Ты – моя семья. Твоя боль – моя боль, – сказал я, целуя ее в лоб. Внутри все выло.
Я пошел в банк днем, сказал, что оформляю крупный перевод. Менеджер, знакомая девушка, помогала с бумагами. Я «случайно» обронил при ней: «Жена так боится мошенников, что просит перестраховаться со всеми подписями. Завтра вместе придем». Я видел, как эта информация откладывалась у нее в голове.
На следующий день мы приехали в банк вместе. Лиза была неестественно оживлена. Менеджер встретила нас улыбкой. Мы зашли в кабинет. И тут Лиза достала из сумки папку.
– Саша, мне нужно, чтобы ты подписал вот эти бумаги. Это… формальности для отца. Чтобы он мог получить деньги без проблем.
Я взял папку. Это был договор о переводе права собственности на нашу квартиру на нее и еще какого-то «инвестора». И доверенность на все мои счета. Размах поражал.
Я поднял на нее глаза.
– Это все?
– Да, – ее голос дрогнул. – Подпиши, пожалуйста. Для нас.
В этот момент дверь открылась. Вошел мужчина с седыми висками. Тот самый. Он улыбнулся холодной, профессиональной улыбкой.
– Все идет по плану? – спросил он у Лизы.
Я откинулся на спинку кресла.
– Знакомь нас, дорогая.
Лиза побледнела. «Саша, это…»
– Я знаю кто это, – перебил я. – Это не твой отец. Это твой партнер. Специалист по разводам и чистке активов. А может, и просто аферист. История про отца – гениальный ход. Растопить сердце, вызвать жалость, а потом, под шумок «семейной тайны», обобрать до нитки.
В кабинете повисла мертвая тишина. Мужчина нахмурился. Лиза смотрела на меня с животным ужасом.
– Как… – начала она.
– Я слышал тебя в лагере, – сказал я просто. – И я предупредил банк о возможной попытке мошенничества.
В дверях показался охранник банка и тот самый менеджер. Мужчина с седыми висками резко встал.
– Это недоразумение. Мы уходим.
– Нет, – сказал я, доставая диктофон из кармана. – Вы останетесь и выслушаете запись вашего вчерашнего разговора. А потом мы все вместе пойдем в полицию. Не за предательство, Лиза. За мошенничество. Спланированное и хладнокровное.
В ее глазах не было ни любви, ни даже ненависти. Только пустота проигравшего игрока. И в этой пустоте было страшнее всего.
Глава 5: Тишина после бури
Их задержали. Оказалось, у «седого виска» был длинный хвост подобных дел: он находил женщин в неустойчивых отношениях, соблазнял их перспективой богатой жизни и «помогал» обобрать мужей. Лиза стала его последней ставкой. Ее покаяние, ее слезы в ту ночь – все было прописано в его сценарии. И она сыграла гениально, потому что вложила в роль всю свою накопленную холодность ко мне.
Развод был формальностью. Я продал квартиру, где каждый угол кричал об обмане. Иногда я просыпаюсь и на секунду забываю, что ее нет. Потом память возвращается, как тупой удар в грудь.
Но самое страшное – это не гнев. Гнев прошел. И не тоска. Это – абсолютное молчание. Молчание, в котором тонет вопрос «Почему?». Она не ответила на него в суде. Она просто смотрела мимо меня.
Я научился жить в этой тишине. Она теперь моя единственная спутница. Иногда кажется, что предала не только она. Предала сама жизнь, подсунув мне такую идеальную, такую правдоподобную ложь вместо любви. И единственное, что у меня осталось – это знать, что в тот решающий момент в банке, когда сердце разрывалось на части, я не разбил зеркало гневом. Я просто показал им их же отражение. Холодное, четкое и беспощадное. Как лезвие. И повернулся к нему спиной, чтобы идти в свою новую, тихую, пустую и такую честную жизнь.