Глава 1: Плитка, которая треснула
Саша вытирала последнюю тарелку, глядя в окно на унылый ноябрьский дождь. Шесть лет брака с Антоном приучили ее к тишине. Не к пустой, а к какой-то обжитой, заполненной привычными звуками: скрип его офисного кресла за стеной, стук клавиатуры, щелчок зажигалки по вечерам.
— Антон, ужин на столе! — крикнула она.
— Сейчас, — донеслось из кабинета.
Он пришел, когда суп уже перестал дымиться. Ел быстро, уткнувшись в телефон.
— Как дела? — спросила Саша, пытаясь поймать его взгляд.
— Нормально. Проект горит. Завтра рано уезжаю в командировку, в Нижний. На три дня.
— Опять? Ты был там две недели назад.
— Так вышло, — он пожал плечами, не отрываясь от экрана. — Резкий скачок продаж в том регионе. Надо разобраться.
Саша кивнула. Она давно перестала разбираться в его «скачках продаж». Он был успешным менеджером, она — дизайнером интерьеров, работавшим из дома. Их жизнь напоминала два параллельных рельса — рядом, но не пересекаясь.
На следующее утро он уехал, поцеловав ее в лоб, как всегда. Саша взялась за проект кухни для новой клиентки. Вечером, скучая, она решила заняться тем, что откладывала месяцами — разобрать антресоль в прихожей. Там хранился старый хлам Антона со студенческих времен.
Ступив на табурет, она потянулась к коробке и неловко дернула ее. Коробка перевернулась, и содержимое высыпалось на пол. Конспекты, диск с музыкой, потрепанный блокнот. Саша вздохнула и начала складывать. Блокнот был старым, с кожаной обложкой. Она машинально открыла его. На первой странице была засушенная фиалка и надпись: «Н.Н., сентябрь».
«Н.Н.»? Она листала дальше. Стихи. Глупые, юношеские, про глаза цвета моря и смех, похожий на звон. Антон? Писавший стихи? Она не могла поверить. Листала дальше. И среди строк наткнулась на спрятанный чек.
Чек из ювелирного магазина. Датированный двумя неделями назад. Как раз после его прошлой командировки в Нижний. Сумма заставила Сашу присвистнуть. Покупка: золотое кольцо с бриллиантом.
Сердце ее упало и замерло. Потом забилось с такой силой, что в ушах зазвенело. Она села на пол, в пыль, сжимая в руках этот нелепый блокнот и тонкую бумажку. Кольцо? На годовщину? Но годовщина была полгода назад, и они отметили ее походом в ресторан. На день рождения? У нее он весной, у него — летом.
Холодная, липкая мысль поползла изнутри, как червяк. Он купил кому-то кольцо. В Нижнем. И снова туда уехал.
Она долго сидела на полу, пока не затекла спина. Потом осторожно, как улику, положила чек обратно в блокнот, а блокнот — в коробку. Все вернула на антресоль. Руки дрожали.
Глава 2: Тени Нижнего Новгорода
Три дня Саша жила как в тумане. Она не звонила ему. Отвечала односложно на его редкие «Как дела?». Все в ней кричало, но она заставила себя замолчать. Нужны были факты. А где их взять?
Она вспомнила, что у Антона на старом ноутбуке, который он ей отдал «для интернета», мог остаться пароль от почты. Когда-то, в начале отношений, они делились всем. Дрожащими пальцами она начала подбирать. С третьей попытки — его любимый пароль от старых игр — почта открылась.
Она ненавидела себя в этот момент. Чувствовала себя грязной, подлой. Но опускалась все глубже.
Письма. Работа, работа, рассылки... И тут — папка «Личное». Запаролена. Саша почти отчаялась, но попробовала то же сочетание. Папка открылась.
Там была только одна цепочка писем. С адреса n.novikova@.... Заголовок: «По поводу встречи».
Саша щелкнула на него. Первое письмо было датировано год назад.
«Антон, это Настя. Не думала, что найду тебя тут. Помнишь пару на первом курсе? Пишу тебе по работе, нашла контакты на сайте компании. У нас тут как раз стоит вопрос по ПО, которое вы продвигаете. Может, созвонимся?»
Потом письма становились чаще. Сначала деловые. Потом: «Как странно, что жизнь свела снова. Как твоя жена? Дети есть?» Потом: «Твои советы бесценны. Жаль, ты так далеко». И наконец, от Антона, после его первой командировки два месяца назад: «Настя, эта встреча была для меня глотком воздуха. Все стало таким серым...»
Саша читала, и мир вокруг нее рушился, как карточный домик. Каждое слово было ножом. Они встречались. Он писал ей о серости, о том, что в его жизни не хватает света. Ей. Насте. Насте Новиковой, его первой любви из университета, которая, как выяснилось, работала в Нижнем и была инициатором этого «скачка продаж».
Последнее письмо от Насти, отправленное вчера: «Жду. Невыносимо ждать. Твое кольцо сжимает мне палец, но я его не сниму».
То самое кольцо. Финал. Приговор.
Саша выключила ноутбук. Плакать она не могла. Была только пустота и леденящая, всепроникающая ярость. Он не просто изменил. Он вел двойную жизнь. Он покупал кольца. Он говорил ей те же слова о «серости», что когда-то говорил ей, Саше, когда делал предложение.
Глава 3: Лицом к лицу
Антон вернулся утром в субботу. Он вошел с улыбкой, потрепанный дорогой, и бросил на тумбу пакет с сувенирами.
— Привет, родная! Соскучился. Тут тебе матрешка, — он попытался ее обнять.
Саша отшатнулась. Она стояла посреди гостиной, в своих самых старых домашних штанах, с лицом, которое три дня было маской, а теперь стало грозой.
— В чем дело? — насторожился Антон.
— Как Настя? — тихо спросила Саша. Голос не дрогнул.
Антон замер. Все его притворное радушие сдулось, как проколотый шарик. Он побледнел.
— О чем ты?
— О Насте Новиковой. О твоей паре на первом курсе. О кольце с бриллиантом, которое сжимает ей палец, — слова вылетали ровно, рубя воздух. — О том, как серая твоя жизнь, Антон. Настолько серая, что пришлось раскрашивать ее в Нижнем.
Он молчал секунду, потом маска упала. Его лицо исказила не раскаяние, а злость. Злость пойманного с поличным.
— Ты следила за мной? — прошипел он.
— Ты предал меня! — крикнула она наконец, и слезы, наконец, хлынули. — Ты врал мне каждый день! Ты покупал ей кольцо на наши деньги!
— Наши деньги? Я их зарабатываю! — рявкнул он. — А ты сидишь тут в своих интерьерах, в тепле и уюте, и даже ребенка не можешь подарить! Может, это ты меня предала? Может, это твоя вина, что все стало серым?
Удар был ниже пояса. Бесплодие было их общей, молчаливой болью. И он использовал ее как оправдание. Как нож.
— Убирайся, — прошептала Саша. — Сейчас же.
— Куда я денусь? Это моя квартира!
— Половина — моя. Или ты хочешь, чтобы я позвонила в ваш головной офис и рассказала, как твой «скачок продаж» связан с личной жизнью регионального менеджера? Или, может, Насте? Спросить, как она относится к тому, что ее возлюбленный снимает стресс с женой, которая «не может подарить ребенка»?
Он смотрел на нее с настоящим ужасом. Он не видел в ней этой силы. Он думал, она сломается, будет умолять. А она горела холодным, беспощадным огнем.
— Ты сумасшедшая, — пробормотал он, хватая сумку. — Мне нужно время подумать.
— Думай где угодно. Только не здесь.
Он ушел, хлопнув дверью. Саша опустилась на пол и разрыдалась. Не из-за него. Из-за той Саши, которая умерла пять минут назад. Из-за шести лет, которые оказались фарсом. Из-за жестокости, на которую способен самый близкий человек.
Глава 4: Паутина вместо поддержки
Первые дни после разоблачения Саша существовала на автопилоте. Она подала на развод. Антон, опомнившись, пытался звонить, писать: «Давай поговорим», «Это была ошибка», «Я порву все связи с ней». Она не отвечала.
Единственным человеком, который знал всю правду, была ее старшая сестра, Катя. Она примчалась в первый же день, обняла, плакала с ней, ругала Антона последними словами. Катя была ее скалой.
— Останься у меня, — уговаривала Катя. — Не сиди одна в этих стенах.
— Нет, мне нужно здесь. Освоиться с мыслью, что это мое. Оно мое, — твердила Саша.
Именно Катя настаивала: «Выплюнь все это. Выложи в соцсетях, пусть все знают, какой он тварь! Пусть ему стыдно будет!». Саша отмахивалась. Ей не хотелось публичного позора. Ей хотелось тишины.
Через неделю Саша поехала в Ikea за новым столом — старый слишком напоминал о вечерах, когда он работал, а она сидела напротив. Прокручивая ленту в машине такси, она наткнулась на пост Кати. Не в закрытом профиле, а в общем!
«Моя сестра переживает ад. Когда самый близкий человек оказывается подлым лжецом и годами ведет двойную жизнь... Особенно цинично выглядит подаренное любовнице кольцо, когда в своей семье они годами боролись с бесплодием. Низость не имеет границ. Держись, сестренка, мы с тобой. А некоторым просто нет прощения».
Сердце Саши остановилось. Комментарии. Десятки. «Какая же сволочь!», «Саша, крепись!», «Антон, что ж ты...», «Знаем его, приличный казался». Пост гулял по знакомым, по коллегам Антона, по их общим друзьям.
Руки задрожали. Она позвонила Кате.
— Ты с ума сошла? Зачем ты это написала?!
— Чтобы поддержать тебя! Чтобы все знали правду! Ты не должна стыдиться, стыдиться должен он!
— Это МОЯ жизнь! Мое горе! У меня не спрашивали! Ты сделала меня жалкой жертвой на всеобщее обозрение!
Она кричала. В трубке повисло молчание.
— Ты неблагодарная, — холодно сказала Катя. — Я пыталась помочь.
— Ты помогла себе! Почувствовать себя героиней, защитницей! Получить лайки и одобрение на моей беде! Это второе предательство, Кать! Понимаешь?
Саша бросила трубку. Она чувствовала себя абсолютно голой, преданной дважды. Мужем — и теперь сестрой. Весь мир видел ее боль, и от этого она становилась только острее, невыносимее.
Глава 5: Неожиданный союз и новое начало
На следующий день в дверь позвонили. Саша, с красными от слез глазами, не хотела открывать. Но звонок был настойчивым.
В дверях стояла... Настя.
Она была не такой, как представляла ее Саша. Не роковая красотка, а строгая женщина в деловом костюме, с испуганными и уставшими глазами.
— Саша? Можно мне на минутку? Я понимаю, что это безумие.
— У вас наглости хватает, — прошипела Саша, пытаясь закрыть дверь.
— Я улетаю. Навсегда. В Новосибирск. Я хотела просто бросить ключ от квартиры в ящик, но... я прочитала тот пост. Про бесплодие. Про то, что он вам говорил.
Что-то в ее голосе заставило Саша ослабить нажим.
— И что?
— Он сказал мне то же самое. Что вы не хотите детей. Что вы холодная, погруженная в работу. Что брак давно мертв. И что... — она запнулась, — что это ВЫ ему изменили год назад с коллегой. И он остался из жалости.
Саша ощутила, как пол уходит из-под ног. Ложь была многослойной, как луковица. И каждая новая ее оболочка была острее.
— Вранье. Все было враньем, — просто сказала она.
— Да, — Настя опустила голову. — Я провела свое расследование после того, как он сбежал от вас. Поговорила с общими знакомыми из универа. Узнала, как вы боролись, какие клиники посещали. Он играл на наших самых больных струнах. У меня... у меня не получается иметь детей после болезни. И он знал это. Он сказал, что мы две половинки, которые нашли друг друга в несчастье.
Они стояли друг напротив друга — две обманутые женщины, которых один человек столкнул лбами, выставив жертвами друг друга.
— Зачем ты пришла? — спросила Саша, уже без злости.
— Чтобы отдать это, — Настя протянула маленькую бархатную коробочку. То самое кольцо. — Оно мне противно. И чтобы сказать, что вы сильная. То, как вы его выгнали... Мне не хватило духа. Я поверила в его сказку.
— Мне тоже не хватило духа. Меня выдал случайный чек, — горько улыбнулась Саша.
— Значит, у судьбы есть чувство юмора, — Настя вздохнула. — Простите меня. Я не знала. Искренне.
Она повернулась и ушла. Саша осталась с коробочкой в руке. Она открыла ее. Кольцо блестело холодным, чужим блеском. Предательство Антона было окончательным и полным. Он не просто изменил. Он сознательно строил из двух женщин кукольный театр, где разыгрывал свою жалкую драму о misunderstood герое.
Она захлопнула коробку. Гнев уступил место странному спокойствию. Она увидела врага в лицо, и это был не образ другой женщины, а истинное лицо человека, с которым делила жизнь. Жалкого, трусливого лжеца.
Через месяц развод был завершен. Квартиру продали, деньги разделили. Пост Кати забылся, сменившись новыми сплетнями. Их отношения так и не восстановились — трещина от предательства доверия была слишком глубока.
Саша взяла заказ на дизайн большой квартиры в новом районе. В первый день ремонта она приехала на объект. Стены были голые, с торчащей проводкой, повсюду пыль и грохот. Она стояла посреди этого хаоса, вдыхая запах свежей штукатурки и бетона.
Прораб, молодой парень с добрыми глазами, подошел к ней:
— Ну что, Саш, начинаем? Страшно? Голая коробка же.
Саша огляделась. Голые стены. Чистый лист. Возможность построить что-то новое, с нуля. Без трещин, без скрытой гнили, без чужих призраков.
Она улыбнулась впервые за долгое время — не для галочки, а по-настоящему.
— Нет, — сказала она твердо. — Это не страшно. Это прекрасно. Начинаем.
И в грохоте перфоратора, начинавшего долбить стену под новую розетку, она услышала не разрушение, а музыку нового начала. Своего, единственного и настоящего.