Глава 1: Солнечные часы
Жизнь Даши была похожа на идеально составленный букет: ничего лишнего, каждая деталь на своем месте. Главной деталью был Игорь, ее муж. Они вместе уже десять лет, из которых последние пять были стремительным взлетом Игоря по карьерной лестнице в крупной IT-компании. Даша растила их дочку Алину, обустраивала просторную квартиру в новом районе и гордилась мужем. Она любила его спокойную уверенность, его твердые руки и то, как он каждое утро целовал ее в макушку, прежде чем уйти на работу.
Но в последние месяты в этом идеальном рисунке появились едва заметные зацепки. Игорь стал задерживаться. Его телефон, который раньше лежал на тумбочке экраном вверх, теперь был вечно повернут вниз. Он стал отдаленным, мыслящим о чем-то своем.
Однажды вечером, укладывая Алину, Даша услышала обрывок его телефонного разговора из кабинета. Он говорил тихо, но один фрагмент прозвучал отчетливо: «…понимаю, это сложно. Но мы так решили. Я тебе обещаю».
Сердце Даши сжалось. Кто «мы»? Кому он обещает? Она вышла из детской, пытаясь отогнать наваждение. Игорь сидел на кухне с чашкой кофе.
— Игорек, с кем ты говорил? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— С коллегой. Проблемы с контрактом, — он даже не оторвал взгляд от ноутбука. — Ничего серьезного.
Но это было серьезно. В его голосе не было тепла. Даша почувствовала себя стеклянной: прозрачной, хрупкой и абсолютно невидимой для самого близкого человека.
На следующий день, пока Игорь был в душе, демон подтолкнул ее к его телефону. Пин-код он не менял – день рождения Алины. Даша замерла от стыда и страха, но пальцы сами набрали цифры. Сообщений от подозрительных «Маш» или «Кать» не было. Зато в поиске она обнаружила частые звонки на один номер, подписанный «С.Г.». И в мессенджере – длинная переписка с этим же контактом. Последнее сообщение от Игоря, отправленное вчера: «Скоро все закончится. Держись. Я все беру на себя.»
Мир сузился до размеров светящегося экрана. «Все закончится»? Что? Их брак? Их жизнь? Он «берет на себя»? Что? Развод? В ушах зашумело. Она услышала, как скрипнула дверь душевой, и, будто обожженная, сунула телефон на место.
Глава 2: Трещина
С этого дня Даша превратилась в тень. Она следила. Подслушивала. Искала улики в карманах его пиджаков, в истории браузера на домашнем компьютере. Она обнаружила квитанции из очень дорогого ювелирного магазина – не в их районе. Нашла спрятанный чек из ресторана на двоих. Даша похудела, глаза ввалились, но Игорь, казалось, ничего не замечал. Он был вежливо-отстраненным, как дежурный администратор в дорогой гостинице.
Решающей стала находка в бардачке машины, когда она поехала за Алиной в садик. Не брошка и не помада. А конверт с документами. Сверху лежала выписка из медицинской карты какого-то частного центра. На бланке значилось: «Пациент: Гордеева Светлана Михайловна. Диагноз: Рак молочной железы. Стадия III. Рекомендована срочная операция и курс терапии.» Даша не понимала. Кто это? Родственница, о которой он не говорил? Но сердце леденело: он скрывает от нее чью-то болезнь. Чью-то женщину.
А под медицинской выпиской лежало второе, самое страшное. Документ от банка. Договор о залоге. Их квартиры. Той самой, которую они выбирали вместе, в которую вкладывали душу. Подпись Игоря стояла твердо и решительно.
Даше показалось, что ее вырвало. На самом деле, ее лишь стошнило от ужаса на обочине дороги. Он заложил их дом. Без единого слова. Ради какой-то Светланы.
Вечером она не выдержала. Войдя в кабинет, она бросила бумаги на стол перед ним. Голос у нее срывался, превращаясь в хриплый шепот.
— Кто она? Кто эта Светлана, ради которой ты готов оставить нас без крова? Твоя любовница? Умирающая любовница? Это так романтично, да? — из глаз хлынули слезы ярости и горя.
Игорь побледнел. Он долго молчал, глядя на документы, а потом на ее искаженное болью лицо.
— Даша, это не то, что ты думаешь.
— А что я думаю? Я думаю, что ты предал меня! Предал Алину! Ты украл наш дом! Твои обещания, наша жизнь – все это было враньем?!
— Я не воровал! Я пытаюсь спасти! — он ударил кулаком по столу, и Даша вздрогнула. — Светлана… это моя мать.
Мир не просто перевернулся. Он рассыпался, как карточный домик. У Игоря не было матери. Он всегда говорил, что он сирота, вырос в детском доме. Это была одна из тех горьких историй, которые вызывали у Даши щемящую нежность, желание отогреть его.
— Ты… лжец, — прошептала она. — У тебя нет матери.
— Была. Есть. Я отказался от нее, когда мне было шестнадцать. Потому что она была слаба, пила, бросала меня. Я ненавидел ее. Но месяц назад она нашла меня. Умирает, Даша. У нее нет денег даже на обследование. А одна частная клиника, лучшие врачи… это стоит целое состояние. Квартира – единственное, что у нас есть такой стоимости. Я взял кредит под залог.
Даша слушала, и ее ненависть начала давать трещины, заполняясь шоком и новым, еще более страшным ощущением – она не знала человека, с которым прожила десять лет. Его боль, его прошлое, его жертва – все это было от нее скрыто.
— Почему ты не сказал мне? — крикнула она. — Мы бы вместе решили! Мы бы как-то помогли! Я не монстр!
— Потому что я боялся! — крикнул он в ответ, и в его глазах впервые за многие месяцы мелькнуло что-то настоящее, дикое и ранимое. — Боялся, что ты не поймешь. Что отвернешься. Что напомнишь мне, как сама она от меня отвернулась. Я хотел все решить сам. Быть сильным. Для нее. Для нас. Чтобы эта тень из прошлого не коснулась тебя и Алины.
Это звучало правдиво. Ужасно, извращенно, но правдиво. Предательство обрело новые, чудовищные очертания: он предал не ее, а их доверие, их союз. Он решил, что она не пройдет с ним этот путь. Он одиноким рыцарем пошел спасать свое проклятое прошлое, заложив их общее будущее.
Глава 3: Призрак
На следующий день Даша собрала чемодан. Сказала, что ей нужно побыть одной. Отвела плачущую Алину к своей маме. Игорь не сопротивлялся. Он выглядел разбитым. В пустой квартире, которая уже не казалась домом, а стала просто дорогим активом, Даша рыдала до изнеможения.
Но через два дня она перестала плакать. Внутри что-то щелкнуло. Он решил все сам? Хорошо. Но теперь она тоже будет решать. Если это семья, то семья и в беде, и в… спасении бывшей алкашки, которую она никогда не видела.
Она нашла номер «С.Г.» и позвонила. Трубку взял усталый, но мягкий женский голос.
— Алло?
— Светлана Михайловна? Это Дарья. Жена Игоря.
На том конце повисла долгая пауза, прерываемая хриплым дыханием.
— Я… я не хотела. Он сказал, что вы не знаете. Простите, — прошептала женщина.
— Где вы находитесь? Я хочу поговорить. Без Игоря.
Светлана сдалась быстро, как будто ждала этого звонка. Она лежала в маленькой однокомнатной квартирке на окраине города. Даша, переступая порог, готовилась ненавидеть. Но увидела она маленькую, иссохшуюся женщину с лицом, измученным болезнью и горем. Лицо, в котором, если приглядеться, можно было угадать Игоревы скулы.
Разговор длился три часа. Светлана плакала, каялась, рассказывала про молодость, про ошибки, про долгие годы вдали от сына, про попытки найти его, которые увенчались успехом, когда у нее уже не осталось времени. Она показала фотографию – маленький Игорь, лет пяти, с ней, еще молодой и цветущей. И Даша с ужасом поняла, что он похож на ту, прежнюю Светлану. И что на этой фотографии он смотрит на мать с обожанием.
— Он вам все простил? — тихо спросила Даша.
— Нет. Он просто не может позволить себе, чтобы я умерла сейчас, когда он может что-то сделать. Это не прощение. Это долг. Или приговор самому себе, — сказала Светлана. — Он ненавидит меня. И ненавидит себя за то, что тратит на меня ваши деньги. Он разрывается на части, Дарья. И я виновата в этом.
Даша вышла от нее с другим пониманием. Игорь не был героем. Он был заложником. Заложником своей боли, своей гордости и внезапно нахлынувшего, невыносимого чувства сыновьей вины, которое он принял за долг.
Глава 4: Расплата
Даша вернулась домой. Игорь сидел в темноте в гостиной.
— Я была у нее, — сказала Даша.
Он вздрогнул, но не удивился.
— И что ты теперь хочешь делать? Развод? Я все отдам. Квартиру продам, долг погашу, оставшиеся деньги – тебе и Алине.
— Перестань, — сказала она устало. — Я не для этого ходила. Операция ей нужна срочно?
— Да. На следующей неделе.
— Сколько стоит весь курс с терапией?
Он назвал сумму. Цифра была астрономической. Больше, чем стоимость половины квартиры.
Даша глубоко вздохнула. Она принимала самое важное решение в своей жизни.
— Мы не будем закладывать квартиру.
Игорь посмотрел на нее с пустыми глазами:
— У нас нет другого выхода. Я все уже оформил.
— Есть выход. Мы ее продадим.
Игорь вскочил.
— Что?!
— Продадим квартиру. Быстро, чуть ниже рынка. Вырученных денег хватит на лечение, на аренду жилья для нас и даже на небольшой старт потом. Алине скоро в школу, нам все равно придется переезжать в другой район.
Он смотрел на нее, не понимая.
— Зачем?.. Ты… ты бы могла просто уйти. Оставить меня с моими проблемами. Это же мои проблемы, а не твои!
— Вот именно, — сказала Даша, и голос ее впервые за много месяцев зазвучал твердо и ясно. — Твои. Но мы семья. Твои проблемы – это наши проблемы. Ты совершил чудовищную ошибку, решив, что должен нести это один. Ты предал наше доверие, наш союз. Но я… — голос ее дрогнул, — я не хочу предавать тебя. Даже сейчас. И не хочу, чтобы Алина выросла с мыслью, что в беде бросают своих.
Игорь разрыдался. Впервые за все годы совместной жизни. Он упал на колени, обхватил ее ноги и рыдал, как ребенок, выкрикивая слова раскаяния, боли, страха. А Даша стояла и гладила его по голове, чувствуя, как из нее уходит лед, а на его место приходит страшная, вымученная, но жалость. И понимание. Он был слабым. Он был сломленным мальчиком из детдома, который так и не научился просить о помощи.
Глава 5: Новый фундамент
Квартиру продали за месяц. Деньги разделили на три части: на лечение Светланы, на аренду небольшой, но уютной квартиры в старом районе, и неприкосновенный запас – «на черный день». Игорь, оглушенный и покорный, выполнял все, что говорила Даша. Он стал тихим, почти прозрачным.
Светлану прооперировали. Операция прошла успешно. Даша, к своему удивлению, ездила к ней в клинику, привозила домашний бульон. Между ними установилось хрупкое, молчаливое перемирие двух женщин, которые любили одного мужчину – каждая по-своему.
Однажды вечером, уже в их новой, съемной квартире, где пахло чужими духами и свежей краской, Алина наконец-то крепко уснула в своей новой комнатке. Даша и Игорь сидели на кухне с чаем. Тишина между ними была уже не враждебной, а уставшей.
— Как ты можешь на меня смотреть? — тихо спросил Игорь, не поднимая глаз.
— С трудом, — честно ответила Даша. — Иногда я просыпаюсь ночью и думаю: кто ты? И живу ли я с тем, кого люблю, или с незнакомцем, который солгал мне о самом главном.
— Я не знал, как иначе. Мне казалось, что признаться в том, что у меня такая мать… это хуже, чем сказать, что ее нет.
— Самое страшное предательство, Игорь, — не ложь. А неверие. Ты не верил, что я могу быть с тобой в огне. И это ранит больше всего.
Он молча кивнул.
— Я все верну. Каждый рубль. Всю твою безопасность. Дом. Все.
— Дом не в стенах, — сказала Даша, глядя в окно на огни чужого двора. — Дом – это там, где тебе не нужно лгать. Где тебе не страшно быть слабым. Мы потеряли стены. Но фундамент… — она посмотрела на него, — он треснул, но, кажется, устоял. Его можно repair. Если очень захотеть.
Она не сказала «я тебя прощаю». Она не сказала «все будет как прежде». Потому что «как прежде» уже не будет никогда. Но в ее словах была возможность. Долгая, мучительная, как реабилитация после тяжелой болезни, возможность построить что-то новое. Не на песке идеальной картинки, а на твердой, неровной, но своей почве правды, какой бы горькой она ни была.
Игорь протянул руку через стол. Он дрожал. Даша смотрела на его ладонь – ту самую, что подписала залог на их прежнюю жизнь. Потом медленно, очень медленно, накрыла ее своей. Это был не жест примирения. Это было начало долгой работы. Работы над ошибками, самой страшной из которых было не предательство ради другой женщины, а предательство их двоих перед лицом беды – отказ идти в нее вместе.