Глава 1: Трещина в стекле
Все началось с запаха незнакомого одеколона. Легкий, холодный, с нотками грейпфрута и металла. Не мой. Я почувствовал его, когда Алина, вернувшись с очередного «корпоратива», бросила пиджак на спинку стула. Она поцеловала меня в щеку — губы чуть прохладные — и быстро удалилась в душ, громко включив воду.
Я сидел на кухне, сжимая чашку с остывшим чаем. Шестнадцать лет брата. Два года тишины. Не ссор, нет. Именно тишины — когда говорят о счетах, о ремонте в ванной, о том, что купить к ужину. Наша дочь Катя училась в другом городе. Мы остались вдвоем в этой трехкомнатной квартире, как два корабля в тумане, изредка подавая друг другу глухие гудки.
«Паранойя, — сказал я себе вслух. — Она просто устала. Работа в маркетинге, стресс».
Но на следующий день я нашел в кармане ее пальто чек из ресторана. «Il Canto». Дорогущее место. На двоих. Дату — вечер вчерашнего «корпоратива». Имя официанта. И смазанную, но узнаваемую подпись: «Сергей».
Сергей. Ее новый босс. О котором она говорила с неестественным блеском в глазах: «Он гений, Андрей. С ним компания взлетела». Я видел его на корпоративной фотографии — мужчина моего возраста, но с подтянутой фигурой и уверенным, насмешливым взглядом.
Я не стал устраивать сцен. Не стал спрашивать. Вместо этого я купил самый простой кнопочный телефон, оформил на левую сим-карту и отправил ей СМС с того номера: «Встреча раскрыта. Будь осторожнее». Анонимно.
Эффект был мгновенным. Вечером Алина была бела как полотно. Руки дрожали, когда она наливала суп.
— Что-то случилось? — спросил я, делая вид, что увлечен новостями на планшете.
— Нет… просто мигрень, — она едва дотронулась до еды. — Андрей… а ты… ты бы мог меня предать?
Вопрос повис в воздухе, тяжелый и нелепый.
— Предать? Ты о чем? — я смотрел ей прямо в глаза. В ее глазах плескался настоящий, животный страх. Не вина. Страх.
— Да так… забудь.
В ту ночь она не спала. А я лежал рядом, глядя в потолок, и чувствовал, как между нами вырастает стена изо льда. Мне не было жаль. Была какая-то болезненная, острая ясность. Я хотел причинить ей ту же боль, что точила меня. Хотел доказательства. Не для развода, нет. Для чего-то большего — для понимания, как далеко она готова зайти.
Глава 2: Тень в окне
Следующим шагом стала слежка. Я взял отгул, сказав, что еду к Кате помочь с переездом. Вместо этого я ждал в машине напротив ее офиса. И увидел, как они выходят вместе. Сергей что-то говорил, а Алина смеялась — тем смехом, который я не слышал от нее годами. Легким, беззаботным. Они не обнимались, не целовались. Они сели в его дорогой немецкий седан и уехали.
Я последовал на почтительной дистанции. Они приехали не в ресторан, а в элитный жилой комплекс у парка. Исчезли в подъезде. Часы пробили три, потом четыре, потом пять вечера. Во мне кипела черная, вязкая лава. Я почти раздавил руль.
В семь они вышли. Алина поправила ему галстук. Это был простой, интимный жест, от которого у меня свело желудок. Я видел его лицо — оно было не насмешливым, а усталым, почти грустным.
Вечером я встретил ее вопросом:
— Как день?
— Обычный. Переговоры, бумаги, — она избегала моего взгляда.
— А с новым боссом не конфликтуешь? Сергеем?
Она вздрогнула.
— Нет… он… он хороший руководитель.
— На корпоративе весело было? В «Il Canto»?
Капля пота скатилась у нее по виску.
— Андрей, что за допрос? Устала я.
В тот момент я понял, что хочу не просто доказательств. Я хотел их разрушить. Взять и уничтожить этот мир, который она построила за моей спиной. Мой план созрел мгновенно, отчаянно и жестоко. Я напишу ей от имени «Сергея». Скажу, что все кончено. Что он боится, что его семья все узнала. Что так нельзя.
С левой сим-карты полетело сообщение: «Аля, мы должны перестать встречаться. Риск слишком велик. Моя жена нашла следы. Прости. С.»
Я ждал истерики, слез, объяснений. Но реакция была иной.
Алина прочитала сообщение за ужином. Ее лицо исказилось не болью, а… гневом. Чистым, холодным гневом. Она схватила телефон, быстрыми пальцами набрала ответ и, не отрываясь от экрана, сказала сквозь зубы:
— Трус. Ни на что не способный трус.
Затем она подняла на меня глаза. И в них не было ни капли той растерянности, что была раньше. Был расчет.
— Андрей, мне нужно завтра уехать на пару дней. В командировку. В Питер.
Глава 3: Лицо врага
Я был в ярости. Значит, она даже не собирается отступать? Значит, для нее этот «Сергей» настолько важен? Я решил пойти ва-банк. Узнал номер Сергея через общих знакомых и отправил ему сообщение уже со своего настоящего номера: «Сергей, мы должны встретиться. Это касается ваших отношений с моей женой, Алиной. Андрей.»
Ответ пришел через десять минут: «Я понимаю. Завтра, 19:00, кофейня «Джонни» на Ленинском. Буду один.»
Я пришел раньше, сел в углу. Он вошел ровно в семь. Без насмешки, без бравады. Выглядел измотанным. Подошел, протянул руку.
— Андрей. Спасибо, что пришли.
— Вы не думали, что я могу вас здесь же и убить? — спросил я, игнорируя руку.
— Думал. Поэтому о встрече знает мой адвокат, — он сел. Говорил тихо, без вызова. — Но я хотел посмотреть вам в глаза. И сказать, что вы все неправильно поняли.
Я засмеялся — сухо, зло.
— Классика. «Это не то, что ты думаешь». Я видел, как вы заходили к вам домой. Видел ее жесты. Получал анонимные СМС о вашей связи.
— Какие СМС? — его удивление показалось искренним.
— Неважно. Вы разрушили мою семью.
— Андрей, — он отпил глоток воды. — Я не разрушал вашу семью. Я пытаюсь спасти свою.
Он выложил на стол фотографию. На ней он, гораздо более молодой, и женщина с Алиниными глазами.
— Это Лиза, моя жена. Сестра Алины. Единокровная, от другого отца, они не общались с детства. Лиза год назад попала в аварию. Она в коме. Шансов почти нет.
Я онемел. Слова застревали в горле.
— При чем тут Алина?..
— При том, что Лиза — бенефициар нашего семейного бизнеса. И ее состояние, в случае смерти, отходит к дальним родственникам, с которыми у нас война. Есть только один способ все сохранить и оплатить дорогостоящую терапию… — он помолчал. — Если я по закону усыновлю взрослого кровного родственника Лизы. И сделаю его своим наследником. Чтобы потом, если что… все осталось в семье.
Пазл в моей голове с грохотом сложился.
— Алина, — прошептал я.
— Да. Мы нашли друг друга полгода назад. Весь этот театр с «романом» — для вас, Андрей. Чтобы вы, заподозрив измену, сами инициировали развод. Алина знала, что вы не пойдете на открытый разговор. Вам нужен был бы однозначный, грязный повод. Она его вам создавала. Чужие запахи, чеки, походы ко мне «на час». А я… я играл роль подлеца, потому что от этого зависели деньги на лечение Лизы. Алина согласилась, потому что… — он тяжело вздохнул, — потому что вы с ней были несчастны. И она была несчастна. Это был ее шанс начать все заново и помочь сестре.
Мир перевернулся. Я был не жертвой. Я был пешкой в ее игре. Игрушкой, которой манипулировали, чтобы вызвать во мне нужную реакцию.
— А… а командировка в Питер? И СМС от «труса»?
— Я не отправлял никаких СМС. И командировка… Возможно, она устала ждать, когда вы взорветесь. Возможно, поехала к Лизе. В больницу в Подмосковье, а не в Питер.
Я встал. Ноги не слушались.
— Почему вы все мне рассказываете?
— Потому что я устал врать. И потому что вижу в вас не злого мужа, а такого же запутавшегося и преданного человека. Алина… она в своем стремлении всех спасти и всем отомстить за собственную несчастливую жизнь перешла все границы. Я больше не могу в этом участвовать.
Глава 4: Командировка в никуда
Я не помню, как добрался домой. Квартира пустовала. Алина и правда уехала. Я вошел в ее кабинет, в святая святых, куда доступ был всегда ограничен. Системным паролем к ее ноутбуку была дата рождения Кати. Я вошел.
Папка «Лиза». Медицинские заключения, счета из частной клиники. Фото женщины в коме, похожей и непохожей на мою жену.
Папка «Развод». Черновик заявления, где я обвинялся в «моральном насилии и холодности», что делало бы развод быстрым. Ни слова об измене.
И последняя папка — «А.Сергей». Переписка. Я открыл ее.
Там не было любовных посланий. Там был деловой план.
«Сергей: Он купился на чек. Начинает нервничать.
Алина: Хорошо. Усиль давление. Пришли мне в офис цветы без карточки. Пусть секретарша видит.
Сергей: Ты уверена? Это жестко.
Алина: Он должен поверить. И выйти из себя. И выгнать меня. Тогда я получу и долю в твоем бизнесе как «пострадавшая», и моральную компенсацию с него. И мы сможем оплатить Лизе лучших врачей. Терпения, брат.
Брат.
Последнее слово ударило, как ток. Брат. Она писала «брат». Значит, он… знал с самого начала? Значит, их «расклад» в кофейне — тоже часть игры? Чтобы я, разъяренный, пошел к адвокату с историей про «больную сестру и манипулятора» и выглядел полным параноиком?
Я листал дальше. Последнее сообщение от Алины, отправленное вчера: «Он написал тебе? Игнорируй. Я еду в клинику. Нужно подписать новые документы у лечащего врача Лизы. Скоро все закончится. И у меня начнется новая жизнь. Без этого бесхребетного ипотечника.»
«Бесхребетный ипотечник». Так она меня называла. Тот, кто шестнадцать лет строил с ней дом, растил дочь, верил в ее усталость и мигрени.
Во мне что-то сломалось. Обида, боль, любовь — все испарилось. Осталась только ледяная, кристальная ясность и желание одной мести.
Глава 5: Новая жизнь
Я не стал звонить. Не стал устраивать сцен. Я поехал по адресу клиники из документов. С современное здание за городом. У входа стояла она. Алина. Разговаривала с врачом в белом халате. У нее было одухотворенное, почти счастливое лицо. Она держала папку с документами.
Я вышел из машины и медленно пошел к ней. Она увидела меня, и ее лицо исказилось сначала удивлением, потом страхом, а затем привычной маской безразличия.
— Андрей? Что ты здесь делаешь?
— Навещаю сестру твоей жены, — сказал я спокойно. — А заодно и свою. Ведь мы же семья, правда?
Она побледнела.
— Я не знаю, о чем ты.
— Знаешь, Аля. Знаешь все. Про план. Про «бесхребетного ипотечника». Про то, как ты хотела, чтобы я выгнал тебя, дав тебе статус жертвы и деньги. Я говорил с Сергеем. Он все рассказал.
Глаза ее метнулись в сторону, ища ложь в моих словах.
— Он… соврал. Он мстит, потому что я передумала…
— Перестань, — мой голос прозвучал как хлыст. — Я читал вашу переписку. «Брат».
В этот момент из-за двери вышел Сергей. Увидев нас, он замер. На его лице была настоящая паника.
— Вы… Вы же обещали не…
— Я ничего не обещал, — парировал я. — Я просто пришел прояснить ситуацию. Со всеми участниками. И, кажется, я нашел главную слабость.
Я повернулся к врачу.
— Доктор, эти документы, которые она должна подписать… Они касаются изменения ответственного лица за пациента Лисицыну Елизавету?
Врач, смущенный, кивнул.
— Да, госпожа Алина становится официальным представителем…
— Не станет, — мягко сказал я. — Потому что я, как муж госпожи Алины, сейчас позвоню в органы опеки и сообщу о попытке мошеннического захвата прав на недееспособного человека в корыстных целях. С предоставлением всей переписки.
Тишина стала абсолютной. Алина смотрела на меня так, как будто видела впервые. В ее глазах был ужас. И… уважение.
— Ты не посмеешь. Лиза умрет без этой помощи!
— Помощь будет, — сказал Сергей неожиданно твердо. Он шагнул вперед. — Я все оплачу. Сам. Без тебя, Алина. Ты зашла слишком далеко. Ты хотела использовать и ее, и меня, и своего мужа. Игра окончена.
Я посмотрел на свою жену в последний раз. На женщину, с которой прожил полжизни и которую не знал вовсе.
— Я не выгоню тебя, Алина. Я просто уйду. Завтра к тебе придет мой адвокат с соглашением о разделе имущества. Ты получишь свою половину нашей «ипотеки». И свободу. Никакого скандала, никакой компенсации за моральный ущерб. Только тихий, цивилизованный развод. Потому что скандал — это то, чего ты хотела. А тишину… — я сделал паузу, — тишину ты уже получила сполна за эти годы. Прощай.
Я развернулся и пошел к машине. Сзади раздался ее сдавленный крик: «Андрей!» Но я не обернулся. Не из гордости. Про потому, что там, позади, не осталось ничего моего. Ни любви, ни ненависти. Только пустота, в которую я смотрел все эти годы, приняв ее за покой.
Я сел за руль и поехал. Не домой. Просто ехал, куда глаза глядят. Окна были открыты, и в лицо бил холодный ветер. Он не пах ни грейпфрутом, ни металлом. Он пах дождем, дорогой и странной, щемящей свободой. Предательство было не в постели с другим. Оно было в тысячах маленьких лживых дней, в холодном расчете вместо разговора, в готовности превратить нашу общую жизнь в театр для жестокой пьесы, где я был слепым актером. И теперь пьеса закончилась. Занавес упал. А я, наконец, вышел из своей роли.