Вечером в дверь позвонили. С перевязанным шарфом горлом, в махровом халате Женька открыла дверь. А там Андрей Ковалев с пакетом и тортом.
– Добрый вечер! Пострадавшую навестить можно?
– Можно, – кивнула, шагнула назад, – Только у меня ещё горло и температура. Заразиться не боитесь?
– Стоп! – он уже снимал обувь в прихожей, – Мы вчера перешли на "ты".
– Ооо... Я вообще вчера находилась в состоянии крайнего стресса. Мало что соображала.
– А я как раз с антидепрессантом, – показал торт, – Где тут у вас кухня? – он озирался, – Ага, вижу. Сейчас лечиться будем. Я и лекарства принес.
Господи, чего он только не принес! Забил морозилку мясом. Зачем? Но Женьке отчего-то это понравилось.
Она посмотрела на себя в зеркало. Да, видок тот ещё. Шарф, гипс, халат. Прям ангел после побоища. Но Женька решила на этом не зацикливаться.
И вечер был такой прекрасный. С работы пришли Арина с Мишей, все знакомились, болтали наперебой о вчерашнем происшествии.
Все, кроме Женьки. Она сидела в любимом кресле, завернувшись в халат, ей периодически совали в руки чай с добавками, а она ставила чашку на гипс, пила, кивала, наслаждалась беседой друзей и вспоминала строки:
Ты знаешь, а чай с кем попало не пьют.
Конечно: ведь чай — это личное очень.
Тут нужен особый настрой и уют,
Умение мысли читать… меж глоточков …
Ее историю Арина не выдала, хоть пару раз чуть не проболталась. Мишка принес вино, все, кроме Жени, выпивали.
А Андрей... Нет, он совсем не был таким уж амбициозным. Некие начальственные нотки слышались, конечно. Так ведь понятно – целый директор чего-то птицеводческого. Он и о себе рассказал в этот вечер – в конце концов, все тайное рано или поздно становится пьяной исповедью.
Практически его воспитывала бабушка в донской станице. Лишь в подростковом возрасте, когда бабушки не стало, забрали сюда его родители. И вскоре выяснил он, что у отца есть вторая семья, и там у него родилась девочка.
Принял это он в штыки. С отцом, с этого момента, был в конфликте – всё, что происходило в его жизни, происходило наперекор отцу. Отец настаивал на МГУ, а он пошел в армию, отслужил и подал документы в сельскохозяйственный. Ушел из дома, поначалу работал где попало, лишь бы не зависеть от отца.
Через несколько лет на отца было заведено уголовное дело – коррупция, взятка. Была там замешана и его любовница, мать Кати. Ее тоже обвиняли, а Андрей радовался.
Вот только мать его страдала очень. И однажды столкнулись сын с отцом лбами. Не подрались в кровь только потому, что мама была в доме.
– Не могу! Не могу я ее бросить, понимаешь! Она на себя мою вину берет. Любит она меня. Руки на себя наложит, если брошу я ее...
– А мать? Как же мать?! – кричал Андрей.
– А я мать люблю! Но и ее бросить не могу. Пробовал...
– И что?
– Говорю же. Не хочет она жить без меня. В петлю лезет ...
И теперь, после смерти любовницы отца, Андрей тянул вину на себя. Он настоял, чтоб отец расстался с ней, отец послушал, а вскоре ее не стало. Она врезалась в бетонную стену на полном ходу. Версия следствия – уснула за рулём...
– Значит не было рядом ангела-спасителя, – вздохнула Арина, и покосилась на Женю,– Жаль.
– А отец? Как он это пережил? – спросила Женя.
– Отец? Плохо. С сердцем тогда слег. Долго лечился. Хорошо хоть следователь нам попался хороший, вину с отца сняли. Подстава там была голимая. Как ему удалось это расследовать – уму непостижимо. Представляете, этот, который отца подставлял, сам пришел и во всем сознался. Не было никаких доказательств, кроме его чистосердечного признания.
– А следователя как звали?
– Следователя? Так не помню уж... Как же, – вспоминал Андрей, – Почти пять лет уж прошло, забыл. А! Он же тёзкой отца был, тоже Борис.
– Борис Иванович?
– Да, точно! Борис Иванович. А откуда ты знаешь? Читала о деле в прессе?
– Наверное, – переглянулись с Ариной.
– Да-а. У него, у этого следователя, связей было много. Похоже ему кто-то очень помог. А я с тех пор... В общем, с отцом отношения наладились, жаль его стало – болеет, да и стареет. И за Катей я стал приглядывать, сестра все-таки. Эх! Зубову устроим жизнь сладкую! – сжимал он кулаки, – Сволочей надо наказывать. Толик уже занимается.
– А Толик, он кто?
– Он. Он полицейский бывший. И друг.
– Полицейский?
– Ну да. Сейчас у нас в охране. Мы с другом производство свое организовали чуть ли не в подвале. Маета одна. И да, пару лет назад отец в программу нас включил, подсказал, теперь строимся. А про статью я не знал, Жень. Честно.
И сидел он такой, виноватый, несчастный, усталый и потрёпанный, как воробей.
– Да ладно, проехали, – Женька высморкалась в платок, – Я сегодня всех жалею. День что ли такой? Вот и тебя жалко стало, хоть плачь.
И заплакала. В последние дни у нее это получалось легко.
***
Женя уехала в Покровское. Как же хорошо всё-таки болеть у мамы. Можно даже сказать, что это счастье какое-то – болеть у мамы.
Особенно, когда ничего и не болит. Рука не беспокоила. Женька занималась любимым делом – она ленилась. Понимала, что лениться вот-вот уже надоест, но пока ленилась.
Она интуитивно чувствовала, что заданий от Льва Рафаиловича больше не будет. Но уверена не была.
Ей каждый вечер звонил Андрей, они подолгу болтали. Тем было предостаточно. Звонила Арина, у них с Мишкой отношения развивались стремительно.
В декабре в Покровском, да и в Ростове тоже, выпал снег. Он лег тонким слоем на траве. Ну, а потом, как всегда: оттепель, мороз...и деревья вдруг стали кружевными и белыми. Мела пороша.
– Здравствуйте, Евгения, – именно когда любовалась кружевом деревьев из окна, позвонил Лев Рафаилович, – Как самочувствие?
– Здравствуйте, Лев Рафаилович.
– Я соскучился по Вам. Давайте встретимся. Через двадцать минут у дома Вас будет ждать такси.
– Но я не в Ростове, я...
– Я знаю. Машина будет у Вашего родного дома.
– И куда же мне приехать?
– Куда? А ... водитель знает. Погуляем мы с Вами в осеннем саду.
"Ошибся. Ведь уже декабрь." – подумала Женя, но ничего не сказала. Она вдруг поняла, что тоже скучала по нему. Кто он ей? А почему-то скучала, как по родному.
За дорогой следила только поначалу, но вскоре поняла, что совсем запуталась. Она вообще страдала пространственным кретинизмом, а уж за проселочными дорогами уследить в принципе невозможно.
Такси остановилось возле железных кованых ворот какого-то старого сада. Женя не знала это место, но ее тянуло туда с мистической силой. Уже сквозь решетку увидела она пурпур и золото осыпающихся деревьев.
Что? У них же снег. Сегодня ударили морозы, мела пороша, люди подняли воротники. А тут неторопливый вальс листвы среди деревьев, старинные облупленные скульптуры, игольчатые астры и хризантемы, припорошенные холодом осени.
Вспомнился Мандельштам.
"В аллее колокольчик медный,
Французский говор, нежный взгляд —
И за решеткой заповедной
Пустеет понемногу сад..."
Он уже был тут, шел навстречу, улыбался. Зонт –трость с массивной ручкой, белое пальто, ясный взгляд сквозь линзы очков в металлической оправе.
– Как же рад я нашей встрече! Здравствуйте, Евгения, – слегка поклонился.
Женька тоже улыбалась во весь рот. Почему так? Вроде, трудно с ним было, телефон его молчал. Но видеть его было очень приятно.
– Здравствуйте! Я тоже очень рада. Обнимемся?
– Ну, если Вы не против?
Они обнялись.
– Красивое место. А где мы? – осматривалась Женя.
– Мы? Мы в осени, Женечка. А потом будем в зиме, весне и лете. Уж поверьте старику-искусствоведу, будет именно так.
Женя не сомневалась, а он говорил так, как будто могло быть иначе.
– Как поживаете, Лев Рафаилович?
Она понимала, что позвал он ее для какого-то важного разговора, но ведь нельзя сразу о делах. Они шли по аллее.
– Спасибо. Вот Вы обняли своими серебрянными крыльями, и уже лучше.
– Ну, что Вы. Моё крыло ещё не совсем способно к объятиям, – показала она перевязанную руку.
– Болит? – спросил он, сочувственно наморщив лоб.
– Не-ет. Уже нет. Берегу просто.
– Берегите-берегите. Себя надо беречь всегда, – кивнул он, – Вы сильная девушка.
– Лев Рафаилович, вот почему так? Я рада Вас видеть, сад этот красив невероятно, снег куда-то пропал, а на душе – грусть. Скажите, мы расстаёмся, да?
– Надо же. Вы понимаете всё без слов. Иногда мне кажется, что с такими как Вы, Женя, можно просто прогуляться по этому саду молча, и понять все, что хотели сказать друг другу. Удивительная Вы девушка.
– Я все время думала, что самая обычная. Даже скорее – не очень уж и идеальная. Я приврать любила всегда, прихвастнуть, а ещё ленивая очень. А Вы меня взяли и назначили на должность спасателя. Или как у Вас называется моя должность?
– А Вы как думаете?
– Ну-у, например, дежурный ангел.
Лев Рафаилович чуть хохотнул.
– Я Вас насмешила?
– Скорей порадовали опять же. Ну, и как Вам должность ангела?
– Ох, нелегко, но интересно. И очень...очень ... – Женя подыскивали слово и не могла его найти.
– Благодатно, – подсказал он.
– Да-да. Именно так. Счастье такое, когда все получается!
– От денег, наверное? – спросил он с хитрой улыбкой.
– Ну, что Вы... Но ведь и они не лишние.
– Вот поэтому мы и не расстаёмся, Женя, в прямом смысле. Даже если не будет оплаты, моих заданий, Вы уже останетесь на этой должности – должности дежурного ангела. Понимаете, я же искусствовед, считай, художник. И сейчас у меня ощущение, как будто я создал очередной шедевр. Вы поняли, в чем суть человеческого счастья.
– Суть счастья?
– Да. Помочь кому-то, просто сказать кому-то доброе слово, утешить, подарить, спасти – это же, как сказали б сегодняшние молодые, огромный личный кайф! А у вас способность – быть вестником Божьим.
– Что?
– Ну, Вы сами сказали, что работали ангелом. А ангелы – это Божьи вестники. Это связь между людьми и Богом.
– Лев Рафаилович, но я же не ангел, я – человек. Зарплата, налоги и прочее.
– Ох, Женечка! По сути своей – каждый встречающийся на пути человек – ангел. Он тебе помощник, и встретился недаром. Он тебя либо любит и помогает, либо испытывает. Другого не дано. Я б даже сказал, что человек может быть выше ангелов. Ангелы, хоть и бестелесные, но существуют по благодати Божьей. Удаляясь от Бога, они перестают существовать. А в человеке в самом слилось и добро, и зло. Он может этим варьировать.
– Ой, я ничего в этом не смыслю. Ни-че-го.
– Да там и мыслить нечего. Живут и ангелы и бесы в каждом человеке. И друг без друга существовать они не могут. Вот только когда бесы начинают одерживать верх, посылает Бог в помощь ангелам таких как Вы, Женя. Без людской помощи и ему не справиться.
– Он дарит какие-то особые силы?
– Нет, он не наделяет ангельскими силами, они уже есть в человеке. Он просто направляет этих людей в нужное на данный момент русло. Ну, Вы уж поняли – самое трудное на данный момент место, туда где скопилось зло.
– Я поняла. Вот у нас проблемы суицида подросткового, стариков обижают, наркомания..., – ответила Женя.
– Да. Дела эти наши не светлые, – он вздохнул, – Но, Женечка, эти силы человеческие не бесконечные. Человек –есть человек. Хоть и высший из шедевров Божественного создания. Вон уж и Вы – с перебитым крылом, – улыбнулся он.
– Значит, все же расстаёмся? А велосипед? – хваталась за соломинку.
– Подарок агенства. Вы очень хорошо ездите, Женя. А я так и не научился.
Жёлтый сухой лист шелестел под ногами. Горели фонарики осенних увядающих клумб на бархатной траве.
– Знаете, Лев Рафаилович, а ведь во мне и зло в эти дни тоже копилось. До такой степени иногда хотелось прибить некоторых. Как вспомню ... Просто до скрипа зубов. Какой же я ангел?
– Я Вам притчу расскажу, – начал он, – Сидели как-то на крыше Ангел и Бес. Ножками болтали. А внизу рабочие заливали асфальтом глубокую яму, чтоб люди ноги не ломали. Ангел радовался, а Бес бесился.
И как только рабочие уехали, слетел Бес вниз и начал долбить эту яму, пока асфальт сырой. Ангел кричал, просил его остановиться, но Бес все же расковырял глубокую рытвину.
Дальше они сидели и наблюдали. Вот идёт старушка полуслепая с авоськой. А следом мальчик бежит, хвать ее за авоську, остановил, перевел аккуратно, а то б упала. И побежал дальше, счастливый побежал.
Потом пьяница идёт, упал-таки в яму, чуть не убился, лежит в крови. Люди подошли, смеются: так тебе и надо. А один спустился в яму, в машину его посадил и в больницу отвёз. Стыдно стало остальным, совесть взыграла. Разошлись молча.
– Видишь, – говорит Бес, – Без моей ямы столько б людей добра не сделали, не порадовались, не постыдились. Значит без меня и добрые дела не нужны бы были. И ты, Ангел, не нужен.
Оттого и говорю, Женя. Все в человеке есть – и добро, и зло. А Бог учит.
– Учит, согласна, – кивнула она, – И, если честно, есть усталость. Так жаль всех. Зачем им это? Почему нельзя просто жить?
– Все не зря, Женя. Наказание –это ж от слова «наказ». А наказ — это урок, учение. Господь нас, как детей, ставит в угол, чтоб в следующий раз не делали плохого. А искушения — это экзамен. А экзамен зачем? Чтобы его сдать. В этих испытаниях мы становимся все чище и чище. Золото в огне жгут, чтобы оно стало чистым. Так и души наши.
– Я очень благодарна Вам, Лев Рафаилович. Многое пришлось переосмыслить за это время. Даже поняла, почему Вы не отвечали на мои звонки –советовать тут бесполезно. Все должна была решить я сама, на месте и только сердцем.
– Именно так. Сердце Ваше ранимое. Берегите его. Хватит с Вас заданий. Но мне было приятно наблюдать за Вашей работой, Женя.
Женя посмотрела на него и хитро улыбнулась.
– Аа-га... Так Вы наблюдали? Верно моя Арина говорит, что Вы –архангел, шеф ангелов.
– Ну, должен же был хоть кто-то за Вами приглядывать. Но и я не всесильный, – кивнул он на руку, – Не уследил, не подстелил соломки. Старею.
Они обнялись и на прощание. Разошлись в разные стороны. Женька привычно уже плакала и долго махала ему рукой.
Чудный человек! Чудный! А может и не человек?
Каким-то чудесным образом приехало за Женей такси, она даже не успела вызвать. Такси было оплачено. На этот раз она не пыталась разобрать дорогу, просто, закрыв глаза, уезжала из осени – в зиму, из сказки – в реальность.
**
Отношения Андрея и Жени развивались спокойно и равномерно. Они подходили друг другу. Он – серьезный и несколько аскетичный, она – любительница приключений. Ей не хватало в нем романтики, но это компенсировалась просто внимательным отношением. Он успокаивал ее, уравновешивал.
– Я думала, что с твоим характером, у тебя будет буря, а не любовь..., – говорила Арина.
Но она ошибалась. Уже в конце зимы в их жизни всё изменилось. Миша переехал к Арине в их квартиру, а Женя перебралась к Андрею. Двушка с хорошим ремонтом и мужским беспорядком: ящиками в прихожей, коробками на лоджии.
Они съездили в Покровское, Женя познакомила его с мамой. И было понятно – маме он понравился.
Его родители оказались вполне нормальными и простыми. Такими же заботливыми и суетящимися перед свадьбой, как и все родители.
– Женя, а Вы хотели бы вернуться в свою газету? – как-то спросил ее отец Андрея.
– Не-ет, спасибо! – рассмеялась она. Вот и она примкнула к числу тех, кому все доступно, – На инакомыслие в условиях современных реалий - жесткое табу. А я, если и изменилась, то не в нужную издательству сторону.
– А после редакции Вы где работали?
– В одном агентстве. "Крылья" называется.
–"Крылья"? И чем там занимаются?
– Там окрыляют людей.
– Ну, об агентствах охмуряющих людей слышал, а об окрыляющих...
Женя рассмеялась.
– Точно. Наверное, это потому, что охмуряющих агенств гораздо больше. Без зла нет добра. Понимаете?
Вряд ли он понял, но вопросов больше не задавал.
"Ликвидация юридического лица АНО "Крылья" – прочли они в интернете.
Не может быть! – первая реакция.
Впрочем, все возможно. Где-то наверняка открылось новое агенство и туда набирают других сотрудников на должности дежурных ангелов. Вот только работа эта уж больно нелёгкая – душевнозатратная очень. А люди – не ангелы. Устают ... Добро и любовь – это не слова, это действия.
– Женечка, а ты платье какое хочешь? – спрашивала ее будущая свекровь.
– Белое ...
– Слушай, мне тут знакомая фотки прислала. Она в ателье работает. Они шьют свадебные наряды. Там такие! Ох! Одно – прям с пёрышками, чисто ангельское, другое с плетением ...
– Давайте первое, ангельское.
– Ну, ты ж не видела, там и...
– Нет, хочу ангельское. Всегда хотела побыть немного ангелом.
А летом, в самый разгар свадебного их торжества, когда уже дальние аллеи стояли в сумерках, ей показалось, что там она увидела его – белое пальто, трость-зонт ... Они танцевали с Андреем, когда она вырвалась и побежала. Озиралась, искала...
Андрей в недоумении шел следом.
– Ты чего, Жень? Что случилось?
– Да так... Показалось видно.
Свадебный фотограф вышел из курилки.
– Вы кого-то ищете?
– Тут пожилого мужчину с зонтом в белом пальто не видели? – спросила Женя.
– Жень, какое пальто? Лето же ... , – удивился Андрей.
– Был был... , – ответил фотограф, – В очках такой. Я – за фотоаппарат, он же колоритный такой. Дай, думаю, сниму. И снял. Вот он.
Он повернул к ним фотокамеру, начал листать. Аллея, веранда, прилегающая благоустроенная зона ресторана.
– Был же в кадре, ещё обернулся, улыбнулись друг другу. Да где он? Мастерство что ль теряю? Или техника подвела? Нету ...
Фотограф пожимал плечами. Но быстро забыл об этом, попросил их встать у веранды, раз уж подошли сюда, сделал несколько кадров.
– Думаешь, твой архангел что ли? – спрашивал Андрей.
Конечно, он уже был в курсе всей этой истории.
И вдруг Женя увидела на скамье небольшой букет жёлтых осенних листьев.
Он опять – из осени, он всегда – в пальто. Подошла, взяла листья в руки – мягкие, пахнут хризантемами. Осенние листья в июне.
Женька посмотрела в темное уже звёздное небо.
– Я не думаю, я точно знаю, Андрюш. Это он ...
***
Мир не так уж и плох, дорогая, поверь мне.
В нём есть ты. И твоя бесконечная сила.
С неба падают листья, а может быть, перья.
Вот он знак, о котором так долго просила.
Присмотрись. И найдёшь много тайных подсказок,
Проблеск дня, облака над землей, поступь чуда.
Всё конечно же сбудется. Только не сразу.
Для чего-то даны испытания людям.
Так уж было задумано в повести каждой,
Будь упорной, хватайся за светлые нити,
Не сдавайся, родная моя, это важно.
С бесконечной любовью,
Твой ангел-хранитель.
Алеся Синеглазая
🙏🙏🙏
На этом – всё! Конец!
Пусть с каждым из вас будет ангел-хранитель! 😇
От души благодарю всех за поддержку в виде донатов, дорогие мои читатели!
Делитесь ссылкой на начало этой повести с подругами и друзьями, если она понравилась.
А я просто пишу для вас ...
Ваш Рассеянный хореограф🥀