Осенью 1986 года Лыковы впервые за много лет заговорили о переселении. Долго прикидывали, куда можно пойти, и в итоге выбрали старое родовое место, откуда в 1945-м ушли, скрывшись в горах. Оно находилось всего в десяти километрах вверх по Абакану от нынешней хижины. Пожили немного и поняли, что зимовать в остатках прежнего жилья совершенно невозможно.
Начальник управления лесами Николай пообещал помочь и слово своё сдержал. Построить избу в горной тайге оказалось одновременно просто и сложно. Вроде бы лес под рукой, но всё остальное нужно быть как-то доставлять. Несмотря на трудности, задачу выполнили.
Перед зимой Агафья сложила из речных валунов почти настоящую русскую печь. Для тепла в избе стояла железная печка, готовила же Агафья у каменной. Пекла в ней хлеб, а в чугунке «для леченья» парила апельсиновые корки.
Карп Осипович из-за слабости в строительстве не участвовал, но радовался дому, как ребёнок. Гладил стены, плакал и говорил: «Не придётся пожить в хорошей избе…» Видно, предчувствовал свою кончину и пытался напоследок устроить Агафьино будущее.
Неожиданные гости
В конце лета к Лыковым прибилась пара единоверцев из Поти – муж и жена. Назвались родичами, уговорили геологов переправить их в Таёжный тупик. Борода бывшего киномеханика и усердное моленье супруги старику понравились – союз на жительство заключили.
У Ерофея же пенсионеры с Кавказа вызвали подозрение. Пытался запугать их однообразным рационом питания отшельников, но его слова пропустили мимо ушей.
И всё-таки зиму они не выдержали. На логичный вопрос Ерофея ответили коротко:
– Пища не подходит, и вера не та.
Беда не приходит одна
С тех пор только Ерофей и навещал Лыковых. За это время он успел поругаться с начальством, а потому работу оставил и ушёл в охотники. Таёжным промыслом занимался давно, считал себя готовым к профессиональной охоте. В трёх часах хода от Лыковых поставил избушку и в октябре перебрался туда.
Зима быстро расставила всё по местам: пушнины промысловик добыл вчетверо меньше опытных охотников. Ещё и провалился по пояс в воду. Пока три часа добирался до зимовки, обморозил пальцы и застудил колено. Нога гноилась. По всем правилам надо было вызывать вертолёт, но самолюбие не позволило.
Ближайшей лечебницей стала изба Лыковых. Агафья врачевала свечным парафином и припарками из пихтовой хвои. Помогло: без богатой добычи, но на своих ногах Ерофей вышел из тайги. И вдруг новое несчастье – скончался Карп Осипович. Ему было на тот момент 86 лет.
«Подбежала, а он холодный…»
Умер он 16 февраля – в день, когда двадцать семь лет назад не стало его жены Акулины. Последние месяцы старик уже ни в чём не участвовал – лежал, поднимаясь лишь поесть и к молитве. В феврале началось помутнение рассудка: всё пытался куда-то идти.
15 февраля вышел за дверь и упал. Агафья с трудом втащила его в избу. Полежал – снова рвётся наружу. Она, обливаясь потом, уложила его у печки. Уснула под храп и хрипы. А на рассвете они вдруг прекратились. Подбежала к отцу – лежит холодный…
Первым делом Агафья помолилась. Заперла коз в загоне, достала с чердака лыжи. В полдень отправилась вдоль Абакана к геологам. Прошла двадцать пять километров за восемь часов. Уже ночью постучалась в окно к знакомому медику и, войдя в тепло, упала без чувств, успев сказать:
– Сообщите новость в Абазу Ерофею.
Не проронила ни слезинки
Ночью её лихорадило. Фельдшер предложила лекарство, однако отшельница отказалась – грешное это дело. На слова о том, что без медикаментов она может умереть, Агафья ответила:
– Да оно, может, и к лучшему…
И всё же позже проглотила таблетку. Остальные взяла с собой. Потом отмаливала свой грех шесть недель.
19 февраля прилетел вертолёт с начальником партии, родственниками, милицией, прокурором, Ерофеем. Агафья, хоть и не поправилась к тому моменту, согласилась лететь безропотно.
После всех формальностей села шить саван. Родственник Анисим тесал кедровые плахи, сколотил домовину, сын его с Ерофеем копал могилу.
20 февраля Карпа Осиповича похоронили. Без речей, без слёз. Долго молились. Через день все ушли на лыжах. Ерофей вспоминал:
– Оглянулся махнуть рукой – стоит у обрыва, как каменная. Не плачет. Не плакала и когда шила саван, когда засыпали могилу. Кивнула: «Идите…» Отошли с километр – стоит…
«Тятенька благословенья не дал…»
Ещё осенью к козе Муське, что жила у Лыковых, привезли ещё козочку и козла. Зимой появился приплод. Агафья назвала козлёнка Мальчиком.
– Тятя был бы рад. Ждал. Да не дождался… – сокрушалась она.
Прибывшие гости стали думать, что делать с женщиной. Раньше она утверждала, что после смерти отца переберётся к родственникам. Теперь вдруг ехать отказалась. Уговаривали, пугали – ответ один:
– Благословенья от тяти не получила.
– Будешь противиться – свяжем и в вертолёт, – полушутя сказал Анисим.
– Не такое сейчас время-то, чтобы связывать…
Так и расстались.
Ерофей написал обо всём журналисту Василию. Тот рассудил, что Агафье пока трудно уйти от свежей могилы. Нужно дать время – образумится.
Не образумилась. Приводили веские доводы, но ответ на всё звучал один:
– Тятенька благословенья уйти не дал…
О замужестве Агафьи и её дальнейшей судьбе мы расскажем в следующих частях. Подписывайтесь на канал «Ямал-Медиа», чтобы не пропустить их, а также другие интересные статьи и видео о силе человеческого духа и необычных поворотах судьбы.
Предыдущие части: