Когда пилоты впервые увидели с вертолёта огород посреди горной тайги, у них возник один вопрос: как здесь вообще можно жить? Ни троп, ни людей на сотни километров вокруг. Казалось, что одинокая хижина посреди леса – ошибка, мираж, пока геологи не убедились сами – в ней кто-то живёт. Гостей встретил сухой старик с прямым взглядом. Это был Карп Осипович Лыков.
В ином мире он наверняка бы стал председателем колхоза, не меньше. Прирождённый лидер. Даже в глубокой старости в нём чувствовалась незыблемая потребность быть главным – тем, кто ведёт за собой. Именно он в страшные для старообрядцев 30-е годы увёл семью далеко в тайгу, подальше от «мира». Жена не стала перечить – взяла двух малышей и последовала за супругом.
В семье он был и отцом, и начальником. Его слово – закон во всём. Дети, даже став взрослыми, называли его «тятенька». А он явно давал понять, кто глава семьи. Картошку копали все, кроме Карпа. Сыновья ходили в простых холщовых клобуках, а себе отец смастерил высокую шапку из камуса кабарги. Своего рода «шапка Мономаха» в царстве, где когда-то жило шесть человек.
Несмотря на солидный возраст – шёл девятый десяток – старик был бодр и крепок. Жаловался лишь на глухоту. Но даже её мастерски использовал в своих целях. Как только задавали неудобный вопрос, делал вид, что не слышит. Интересную новость улавливал мгновенно.
Любознательности ему было не занимать. Навещая геологов, всё рассматривал, везде заглядывал. Не испугался зайти в вертолёт (лететь, впрочем, отказался – «не христианское дело»). Но больше, чем электричество или радиоприёмник его поразил… обычный полиэтиленовый пакет.
– Господи, что измыслили – стекло, а мнётся! – только и смог вымолвить он.
«Как будете без меня?..»
По словам Карпа, уход в глушь спас семью. Но тайга отняла не меньше. Здесь умерла его жена Акулина – от голода и непосильного труда. Перед тем, как уйти в мир иной, обратилась не к Богу, а к детям:
– Как будете без меня?..
И всё же вера вела её по жизни. Потому вместе с мужем валила лес, тянула лодку бечевой, корчевала пни, залезала на кедры. Одежда, еда, печь, четверо детей – всё было на ней. Ещё с детства она выучила старославянскую грамоту. И этой «великой мудрости» научила всех своих детей. Без тетрадей и карандашей. Буквы выводили заострённой палочкой, макая в сок жимолости, на жёлтой стороне бересты.
«Бог всем судья»
– Крепок на веру, но жестокий был человек, – так отозвался о старшем сыне Карп Осипович.
Что скрывалось за словом «жестокий», гости не стали выяснять. Агафья лишь тихо добавила: «Бог всем судья».
Савин был мастером выделки кожи и чтения Библии. Оба дела в семье ценились превыше всего. Освоив ремесло скорняка, он совершил бытовую революцию, переобув семью из берестяных калош в удобные сапоги. И возгордился. Стал отлынивать от мелких работ, ссылаясь на больной живот.
Если Карп был дотошен в делах веры, то Савин зашёл ещё дальше. Для него была важна любая мелочь. Ночью он поднимал всех на молитву, поправлял сестру, читавшую у лучины. Постепенно начал поучать и стареющего отца. Тот воспринял поведение сына как борьбу за власть. Карп Осипович понимал: если Савин станет «начальником», жизнь семьи превратится в сущий ад.
Осенью, после неожиданной смерти брата Дмитрия, Савин разболелся сильнее. Но, несмотря на боли в животе, пошёл копать картошку из-под снега. И тогда слёг окончательно. Умер он в грязной, пропахшей дымом избе, под присмотром сестры Натальи.
«Жалко мне тебя. Одна остаёшься...»
Она пережила брата всего на десять дней. Отдала Богу душу 30 декабря 1981 года, в 45 лет, не выдержав горя и забот.
После смерти матери Наталья пыталась заменить её: шила, варила, мирила близких, жалела. Но, как бы ни старалась, не выходило делать так ладно, как удавалось это Акулине.
– Крёстную слушались плохо. И всё пошло прахом, – говорила Агафья, видя страдания сестры.
Последние слова Натальи тоже были обращены к ней:
– Жалко мне тебя. Одна остаёшься…
Понимала она, как младшей нелегко теперь придётся.
«Я Христова невеста»
Тем, кто впервые увидел Агафью, могло показаться поначалу, что она умственно отсталая. Говорит странно, ходит босиком, чешется то и дело. Но женщина, насколько это было возможно в данных условиях, была довольно образована, и очень гордилась умением читать и писать. Даже шутила над собой. Всему виной стала «социальная» отсталость, ведь с рождения никого и ничего, кроме тайги, избы, огорода и пятерых членов семьи, она не видела.
Слушалась отца беспрекословно. Если он запрещал что-то брать или есть, Агафья отказывалась. Женщина быстро овладела всем: рубила, шила, готовила. Выучила каждую травинку в тайге. Именно она однажды распознала в ловушке неведомого зверя – дикого кабана, о котором когда-то слышала от матери.
В посёлке геологов её дразнили, предлагая выйти замуж за бурильщика Ваську. Она отшучивалась:
– Нет, это не можно. Я Христова невеста.
А на вопрос, кто из братьев был ей ближе, с внезапным блеском в глазах ответила:
– Ми-итя!
«Сколько бог даст, столько и будет жить»
Он был особенным. Не религиозный фанатик, в отличие от брата. Тайгу Дмитрий понимал и «читал», как никто более. Знал каждую звериную тропу, мог сутки преследовать марала. Выносливость его поражала: ходил босым по снегу, ночевал в лесу в холщовой одежде при сорокаградусном морозе.
– Рыбу ловил, – рассказывали геологи, – стоя босым на камне посредине реки. Подымет одну ногу и стоит, как гусь, на другой.
Отличался Дмитрий от Савина и характером – тихий, спокойный. Любую работу делал с душой и смекалкой. В посёлке геологов все его любили. Он молча разглядывал технику, трогал руками. Замер в благоговейном ступоре перед лесопилкой: бревно, которое он пилил бы дня два, за минуты превращалось в ровные доски.
– Хорошо… – только и смог вымолвить.
Привычка Дмитрия не обращать внимания на капризы погоды, однажды свела его в могилу. Заработал воспаление лёгких, когда, промокший от дождя, пошёл помогать брату ставить закол на рыбу. Геологи предлагали лекарства, вертолёт. Отец отказал:
– Нам это не можно. Сколько бог даст, столько и будет жить.
Когда семья вернулась от них, Дмитрий уже лежал мёртвым на полу избушки.
Ерофей как-то уговаривал его перейти к геологам:
– Ты замечательный плотник! Переходи к нам – люди нужны. И мы все тебя любим.
Дмитрий взглянул глазами, полными благодарности, и промолчал…
О том, почему Лыковы ушли в горную тайгу, как их обнаружили в дикой глуши и чем они питались всё это время, мы рассказали в прошлых частях.
Продолжение опубликуем совсем скоро. Подписывайтесь на канал «Ямал-Медиа», чтобы ничего не пропустить.
Предыдущие части: