Но, несмотря на то, что Великая Отечественная война закончилась, их всё равно не отпустили на Родину, но зато хотя бы существенно сменился режим. Можно сказать, что его уже не было. Они работали, получали зарплаты, не было надзирателей, а только план.
Глава 1
Женя и Шарлотта подали заявление в поселковый совет, расписались и им выделили аж целую комнату в бараке.
Свадьбы не было. Марта и ещё несколько женщин собрали им "стол": картошка в мундире, кусочек солёной рыбы, немного чёрного хлеба и кто-то умудрился раздобыть бутылку самогона, чтобы выпить понемногу за молодых..
Якутия 1954 год.
Жили они теперь в своём, хоть и ветхом, но отдельном домике на окраине посёлка Нюя, который им выделили после рождения второго ребенка. А теперь у них было три сына - Володя 1948 г.р, Оскар 1950 г.р, и Яков 1952 г.р.
Шарлотта с детьми сидела и дом содержала, как принято было испокон веков в их семьях. А сам молодой, но уже многодетный отец работал плотником, и руки золотые его ценились по всей округе. Казалось, жизнь, хоть и не сладкая, но налаживается. Уже и не было смысла возвращаться - не было никого в селе под Саратовом. Об этом знала Шарлотта, посылая туда письма и запросы. Зато здесь у них было уже всё обжито за столько лет - бескрайний лес, что без работы не оставит, дом, дети и налаженный быт.
А потом Евгений поехал на свадьбу к приятелю в соседнее село. Уехал на день, а задержался на три. Вернулся в Нюю молчаливым, пряча глаза от жены.
- Загулял, Женя? Молодку себе нашел? - Шарлотта с обидой глянула на мужа. Подмывало её сходить в соседнее село в те дни, но не хотела детей оставлять, а с собой их было брать ни к чему.
- Ну что ты, Лотта... С мужиками мы пили, в загул ударились. Василий сестру единственную замуж отдавал, вот и гульнули лишка, - буркнул Евгений, но глаза его бегали.
Шарлотта не поверила, и вскоре убедилась в том, что у мужа другая, когда он стал часто пропадать из дому. То по работе ему в соседнее село надо, то мужики позвали на дальнюю делянку помочь лес валить, то на рыбалку пойдет, а вернется с пустыми руками.
А потом и шепоток в посёлке пополз: "Женька к гулящей Магде похаживает."
Магда эта была известная всей округе барышня — хохотунья, носившая яркие платья, и имеющая двух дочек от разных ухажеров. Замуж её никто из них не брал, зато она охотно привечала всех, кто на огонек к ней заглянет.
Шарлотта молчала, стискивала зубы, стараясь не слушать сплетни. Но однажды Евгений пришел с очередного "дела", сел на табурет и заговорил, опустив голову и не глядя на жену.
- Лотта, прости меня. Прости, слышишь? Ухожу я.
В избе стало повисла тишина, нарушаемая только посапыванием Яши на печи. Шарлотта не обернулась, а продолжала месить тесто для хлеба.
- Лотта, ты меня слышишь? - спросил он, поднимая голову.
- Слышу. Ты уходишь. К Магде, значит?
- К ней. Она ребенка от меня ждет. Я должен взять ответственность за него...
- Ответственность, - усмехнулась Шарлотта, а потом резко обернулась. - А передо мной и нашими тремя детьми не должно быть ответственности?
- Я помогать буду! - горячо воскликнул он, разбудив Яшу. - Я не брошу вас!
- Что же, коли воля твоя такая, ступай, держать не буду. После чужой бабы мне мужик не нужен.
Он ушел в тот же вечер, по темноте покидая поселок и отправляясь к Магде.
А Шарлотта... Садика не было, ей пришлось устроиться уборщицей, да на те же лесозаготовки, куда она брала с собой сыновей, когда не могла договориться с кем-то, чтобы с ними посидели.
Женя навещал детей, платил алименты со своей небольшой зарплаты, а однажды сказал:
- Лотта, я вижу, что тяжело тебе. Давай я Вову к себе возьму на время, а тебе с двумя пацанами полегче будет. Хотя бы ненадолго.
Сердце у неё сжалось в камень. Отдать ребёнка?
- Ты с ума сошёл? - прошептала она. - Ты хочешь, чтобы он жил с этой распутной Магдой? А если она обижать его станет?
- Я не дам его в обиду, - клялся Евгений. - Ей-богу, легче тебе станет. Хотя бы на время. Да и в конце концов, не на край же света его увожу, тут, рядом он будет, с отцом родным. В любое время смогу привести его обратно.
Она смотрела на его знакомое, некогда любимое лицо, и видела в нём чужого и слабого человека. И понимала: отчасти он прав - ей очень тяжело одной тянуть троих. Ночь она думала, не смыкая глаз, а утром стала собирать Вовке узелок.
- Вот, - говорила она, голос дрожал, но она его сдерживала. - Свитерок новый связала. Фуфайку свою перешила, под твой рост. Чуни тёплые обуй.
Шестилетний Вова смотрел на неё большими, испуганными глазами.
- Мама, я теперь с папой жить буду?
- Да, Вова. На время к нему переберешься. А потом я тебя обязательно заберу.
Евгений увез его на рабочей старой полуторке, обещая привезти в следующий выходной день, что будет через две недели.
Но только на следующий день Евгений попал в медпункт, где был своего рода стационар - язва, или что-то другое с желудком. А Вова оказался в доме с беременной мачехой и её двумя дочерьми. И сразу же понял мальчонка, что он там лишний.
Утром ему совали в руки кусок чёрствого хлеба и выпроваживали из избы:
- Иди, погуляй, не крутись под ногами.
Вова и уходил, видя, как без папы в дом к Магде стали ходить чужие мужчины. И беременность ей не мешала гулять...
Знакомые, видевшие мальчишку, шепнули как-то Шарлотте:
- Шарлотта, твой-то Володька целыми днями на берегу реки сидит и камушки в воду кидает. Один, как пёсик заброшенный.
- А где же Женя?
- Так в медпункте он, разве не знала? В нашем, поселковом, там его Дмитрий Савельевич подлечивает.
Шарлотта не хотела видеть Магду и встречаться лицом к лицу с бесстыжей бабой, оттого она отправилась в медпункт, зайдя в комнату с койками, она потребовала у Жени, чтобы он сию же минуту вышел из палаты и привез ей сына.
Евгений, выслушав жену, кивнул:
- Я обязательно его привезу, завтра только. Меня утром выписывают. Шарли, прости, что так вышло. Я не думал...
- А ты вообще думать перестал, - с презрением ответила жена. - И не у меня прощения проси, а у сына.
***
Он привёз его в Нюю на следующий день, как и обещал. Только в тот день шел снег и дорогу заметало. До дома Шарлотты оставалось всего полкилометра, но уже было не проехать. Евгений побоялся, что старая разваливающаяся рабочая полуторка увязнет в снегу и он не выберется. Оттого, вытащив сына из машины, он велел:
- Ты уже не маленький, сможешь дойти сам до дома. Ступай же, а то сам в сугробах зароешься.
Вова, маленький, в тонком пальтишке (теплые вещи, видно, "затерялись" у Магды), вылез в снежную круговерть.
- Папа, а ты?
- А я приеду, когда дороги чище будут.
Вова шёл, проваливаясь в снег, плакал, замерзая. Вот такой обледеневший и заплаканный, шестилетний мальчонка ввалился в избу и бросился матери на шею. Шарлотта отпаивала его тёплым молоком от козы, и молча клялась себе, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах, не отдаст своих детей.
***
1955 год.
Через несколько месяцев у Магды родилась дочь, Фрида. Слишком рано, чтобы быть от Евгения, и на недоношенную совсем непохожая. Сперва он записал дочь на себя, но потом понял, что у Фриды другой отец, хоть Магда и уверяла его в обратном. Сомнения не покидали мужика, и однажды, собрав вещи, он пошел в поселок, где жила еще его законная жена.
Шарлотта в тот день была на работе и увидела, как к ней направляется соседка.
- Лотта, там муж твой вернулся. Ты ступай домой, он там, ждет тебя.
- И пусть ждет, - не поднимая головы, ответила женщина. - Я его не звала.
- Может, сходишь и поговоришь?
- А не о чем мне с ним говорить. И никуда я не пойду, работа у меня.
После работы она шла со стороны огорода и увидела Женю. Тот сидел на крыльце и курил. Она не подошла, села возле дерева, что у забора росло, так её не было видно. Зато она видела, как Женя, курив одну за одной папиросу, всё-таки встал с крыльца и вышел со двора, неся с собой мешок - видимо, с вещами.
Тётя Груня потом вздыхала:
- Ну что ж ты, Шарлотта? Мужик вернулся домой, приняла бы. Всё же трое детишек у тебя.
- Ничего, выращу как-нибудь. Мама моя восьмерых поднимала, пока второй раз замуж не вышла, вот и я справлюсь.
- Неужто любви больше нет? Разлюбила?
Шарлотта молча отвернулась и пошла в дом. Любила ли она его? Всю жизнь. Самый младший, Яков, рыжий, вылитый отец, был её любимчиком. Но принять его обратно она не могла. Не было доверия, а его предательство раной в сердце саднило.
Она вдруг вспомнила своего отца. Того, кто принял её мать Анну- Маргариту с кучей детишек и воспитывал, как своих. Как он с аппетитом ел мамин яблочный суп, как последнее отдавал своим падчерицам, и как в такое трудное время он даже ни разу ни на одну чужую бабу не глянул.
Ей захотелось тут же почувствовать вкус яблочного супа, как в детстве, когда самой большой бедой был голод, но этот отвар от него спасал. Вспомнив сладко-кислый вкус, она молча заплакала.
****
- Как, говоришь, твоя девичья фамилия? - молодой специалист Леонид, что приехал по распределению в их поселок совсем недавно, подружился с тихой Шарлоттой, по сплетням зная о её нелегкой судьбе.
- Дорн. Немецкая фамилия. Да у нас тут весь поселок из ссыльных немцев.
- Знавал я в Куйбышеве одну Дорн, Лидией звали.
Сердце Шарлотты, казалось, забилось с неимоверной силой. Она распахнула свои глаза и уставилась на него.
- Лида? Лида Дорн? Так сестру мою звали!
- Кстати, это у неё тоже девичья фамилия. Могу дать адрес завода, где она работает.
****
Новость о найденной сестре и матери перевернула всё. Письмо из Куйбышева она перечитывала десять раз. Лидия жива! И мама жива! Вот, правда, отец ссылки не вынес.
Они писали, что из Казахстана поехали в родное село, но дом их был занят, тогда они направились в Куйбышев, там и осели. Теперь у них есть работа, Лида замужем, дети имеются. И живут они в двухкомнатной квартире, которую им дали от завода. Но самое главное - они были безумно рады, что Шарлотта нашлась и звали её к себе.
Решение созрело мгновенно. Она поедет в Куйбышев к своим родным, и ничто её здесь больше не удержит. Евгений, услышав об этом, тихо произнес:
- Что же, поезжай. И детям там будет лучше, и климат там другой. Может быть, твоя мама и сварит им яблочный суп, о котором ты им так часто рассказываешь.
Но чтобы выписаться и получить разрешение на выезд, нужна была "благодарность" местному начальству. Понятное дело, что денег не было. А вся её ценность - диплом об окончании педучилища, бережно хранимый все эти страшные годы. Диплом, который ей так ни разу не пригодился за эти четырнадцать лет.
Она пришла к жене начальника поселкового совета, молодой якутянке, жаждавшей заветную бумагу об образовании. Шарлотта знала, что та неплохо владеет немецким языком, что было немудрено при жизни бок о бок с немцами. Только вот образование она получить не могла и на диплом, что лежал на столе, смотрела с жадностью.
- Ты отдашь его мне? - удивилась женщина.
- Вы же как-то обмолвились, что хотели бы иметь такой же диплом, как у меня, и что нашли бы ему применение. Только в толк не возьму, как он вам пригодится, если тут моя фамилия?
- Милая моя, фамилию исправить ничего не стоит. Я поговорю с мужем, давай диплом сюда.
Вот так Шарлотта с тремя сыновьями оказалась в тесной, но невероятно родной двухкомнатной квартире сестры Лидии в Куйбышеве, где та жила со своей семьей и с мамой.
Шарлотта долго плакала, обнимая маму, будто не решаясь её отпустить. А вечером, сидя рядом с ней, попросила:
- Мама, приготовишь яблочный суп? Пусть мои сыновья почувствуют вкус моего детства.
ЭПИЛОГ
Прошли годы. Шарлотта устроилась в городе, работала, воспитывала сыновей, получила свое жилье.
Уже в двухтысячных внучка Шарлотты, любопытная и упрямая девушка, разыскала-таки свою родню от деда Евгения и Магды. Отправив письмо в Якутию, она ждала ответа, который, впрочем, не заставил себя ждать. Только письмо то было слишком коротким даже для записки.
Его приемная дочь Лилия, что родилась у Магды до того, как она увела Женю из семьи, написала коротко:
"Твой дедушка умер. Больше сюда не пиши".
Скандал в той семье был потом знатный. У Евгения и Магды все же родился общий сын Виктор после того, как Шарлотта уехала. Вот он и обрушил свой гнев на Лилию за то, что она посмела ответить так его родным.
В "Одноклассниках" он смог всё же найти своих племянниц и списаться с ними, и даже увидеться до того, как Виктор уехал в Германию.
Шарлотты не стало в январе 2002 года.
Последнее, что она успела, уже плохо видя - это связать крохотную кофточку своему правнуку, которому было шесть месяцев. Её последний подарок, который она передала через родных.
Жизнь разбросала детей Анны-Маргариты - кто жил в Самаре, кто в Мурманске, кто в Казахстане, кто в Германии, но история их, как тот яблочный суп, горьковатая, кисло-сладкая и дававшая силы жить дальше, передавалась из уст в уста, от матери к дочери, становясь частью большой семейной саги о любви, предательстве, гордости и живучести человеческой души.
Спасибо за прочтение. Еще раз благодарю подписчицу за историю. Другие рассказы можно прочитать по ссылкам ниже: