Часть 1. Железный алтарь тщеславия
Эдуард вытер руки промасленной ветошью, с наслаждением вдыхая густой, тяжёлый запах бензина и синтетического масла, царивший в его автомастерской. Для кого-то этот запах был вонью, для него — ароматом власти. Это была первая локация его мира, где он чувствовал себя богом — просторный бокс с высокими потолками, заставленный подъёмниками и верстаками. Здесь, среди металла и резины, он принимал решения, не терпящие возражений.
Перед ним стояло то, ради чего он опустошил семейный накопительный счёт. Это был не автомобиль в привычном понимании, а скорее его скелет — ржавый, местами прогнивший остов американского маслкара семидесятых годов. Груда металла, которая для обывателя выглядела как хлам, но для Эдуарда она была символом статуса. Он мечтал восстановить её, чтобы потом небрежно опираться на капот, ловя завистливые взгляды других мужчин. В его воображении он уже мчался по трассе, а ветер раздувал его волосы, хотя в реальности до этого момента были годы работы и миллионы рублей вложений.
— Эдик, ты уверен, что оно того стоило? — осторожно спросил Олег, его напарник и давний приятель, с сомнением пиная спущенное колесо. — Ты же говорил, вы с Ларкой квартиру расширять собирались. Или ремонт делать?
Эдуард усмехнулся, бросая ветошь в угол. Его лицо, обычно выражавшее скучающее превосходство, сейчас светилось самодовольством.
— Олег, бабы всегда чего-то хотят. То шторы, то полы, то море. А это — вещь! — он хлопнул ладонью по ржавой крыше, и с неё посыпалась труха. — Я мужик, я зарабатываю. Имею право порадовать себя. А Лариса... Она поймёт. Куда она денется?
Книги автора на ЛитРес
НАГЛОСТЬ была его вторым счастьем. Эдуард искренне верил, что его желания приоритетны по праву пола и того факта, что он считал свою работу «реальной», в отличие от «песенок и рисунков» жены. Он даже не удосужился позвонить ей. Зачем? Уведомлять подчинённых о решениях руководства не принято.
Он достал телефон, открыл банковское приложение и еще раз полюбовался на списание круглой суммы. На остатке красовались жалкие копейки, но это его не тревожило. Эдуард был уверен в своей безнаказанности. В конце концов, Лариса — существо мягкое, интеллигентное, педагог. Поплачет, походит с кислым лицом пару дней и смирится. Так было всегда.
Часть 2. Симфония разрушенных надежд
Центр детского творчества, где работала Лариса, был наполнен светом, запахом гуаши и звуками ненастроенных скрипок. Лариса, стройная женщина с тонкими пальцами пианистки, сидела в своём кабинете, глядя на экран ноутбука.
Она только что хотела оплатить путёвку в санаторий. Это была не прихоть, а необходимость — врач настоятельно рекомендовал ей лечение спины, да и нервная система была на пределе. Деньги на это, а также на запланированный ремонт кухни, они копили год. Откладывали с каждой зарплаты, урезали расходы на одежду и развлечения.
Сообщение «Недостаточно средств» мигало на экране, как красная лампа тревоги.
— Это ошибка... — прошептала она, обновляя страницу. Но цифры не лгали. Счёт был пуст.
Сначала пришла ПАНИКА. «Мошенники? Взлом?» Дрожащими руками она набрала номер банка, но, услышав механический голос, вспомнила, что уведомления о крупных операциях приходят на телефон мужа — основной номер, привязанный к счёту. Она открыла историю операций в общем доступе. Перевод частному лицу. Назначение платежа: «За кузов Ford Mustang 1969».
Лариса откинулась на спинку стула. В кабинете было тихо, только из коридора доносился топот детских ног. Это было не просто исчезновение денег. Это было ПРЕДАТЕЛЬСТВО.
В дверь заглянула её коллега и подруга, Светлана.
— Лара, ты идёшь обедать? Ты бледная, как моль. Что случилось?
Лариса медленно повернула голову. В её глазах, обычно мягких и тёплых, сейчас застыл холодный лёд.
— Эдик купил металлолом, Света. На все наши сбережения. На ремонт, на моё здоровье, на нашу жизнь. Он купил ржавое ведро.
— Ты шутишь? — Светлана зашла и прикрыла дверь. — Без спроса?
— Зачем меня спрашивать? — голос Ларисы звучал глухо. — Я же мебель. Я предмет интерьера.
Она встала и подошла к окну. За стеклом шёл осенний дождь, серый и унылый, как её последние года брака. СТРАХ перед конфликтом, который всегда заставлял её сглаживать углы, вдруг исчез. На его месте образовалась звенящая ПУСТОТА, которая стремительно заполнялась чем-то тёмным, горячим и очень тяжёлым.
— Я больше не буду плакать, Света, — сказала она, не оборачиваясь. — Хватит.
Часть 3. Холодный ужин на вулкане
Вечер опустился на город, превращая улицы в лабиринты теней. Их квартира, обычно уютная, сейчас казалась клеткой. На кухне тикали часы, отмеряя секунды до взрыва.
Эдуард пришёл домой в прекрасном настроении. Он пах улицей и тем самым гаражным духом. Бросил ключи на тумбочку, по-хозяйски прошёл на кухню.
— Что на ужин? — спросил он, открывая холодильник. — О, котлеты. Пойдёт.
Лариса сидела за столом, положив руки перед собой. Она не накрыла на стол, не подогрела еду. Тарелки стояли в сушилке.
— Мы можем поговорить? — её голос был тихим, ровным, лишённым привычной просительной интонации.
Эдуард, жуя холодную котлету прямо с вилки, обернулся.
— О чём? Если ты про деньги, то не начинай ныть. Я вложился в проект. Это инвестиция.
— Инвестиция? — Лариса подняла на него глаза. Её зрачки были расширены. — Ты забрал полтора миллиона. Это были общие деньги. Мои деньги тоже. Ты оставил нас без подушки безопасности. Ты не спросил меня.
Эдуард закатил глаза, демонстрируя ПРЕЗРЕНИЕ к её мелочности.
— Я купил то, что посчитал нужным. В чём проблема? — удивился муж. — Я глава семьи. Я решаю, куда идут капиталы. Ты свою зарплату на булавки тратишь, а я мыслю глобально. Восстановлю, продам в три раза дороже. Или себе оставлю. Это мечта, Лариса! Ты должна меня поддерживать, а ты опять лицо кислое делаешь. Скучная ты.
В этот момент Лариса начала смеяться. Эдуард замер, вилка застыла у рта. Он ожидал слёз, упрёков, молчаливой обиды — всего того, чем он легко управлял годами. Но смех? Это было НЕТИПИЧНО.
— Мечта... — выдавила она сквозь смех, и вдруг резко ударила ладонью по столу так, что подпрыгнула сахарница. — Глобально мыслишь?! Твоя «глобальность» — это эгоизм размером с дом! Ты не глава семьи, Эдик. Ты паразит, который возомнил себя хозяином.
— Ты чего истеришь? — Эдуард нахмурился, чувствуя укол беспокойства. — Успокойся, выпей валерьянки. Не позорься. Соседи услышат.
Лариса встала. Её лицо покраснело, но глаза оставались сухими и ледяными. ГНЕВ волной поднимался в ней, сжигая остатки привязанности.
— Я годами экономила на колготках, чтобы ты мог играть в свои машинки. Я ходила в старом пальто! А ты... Ты просто взял и вытер об меня ноги.
— Заткнись, — рявкнул Эдуард, пытаясь вернуть контроль через агрессию. — Я мужик, я решил! Не нравится — дверь там!
Лариса замолчала мгновенно. Истерика исчезла так же внезапно, как и началась. Остался только холодный расчёт. Она посмотрела на мужа, как на пустое место, как на то самое ржавое ведро, что стояло у них на балконе.
— Дверь там, — повторила она эхом. — Хорошо. Я тебя услышала. Ты купил то, что посчитал нужным.
Она вышла из кухни, оставив его в недоумении. Эдуард пожал плечами и продолжил жевать. «Перебесится», — подумал он. Он не знал, что в этот момент запустил механизм, который уже нельзя остановить. ЖАДНОСТЬ застилала ему глаза.
Часть 4. Бумеранг летит в тишине
Городское кафе на следующий день. Лариса сидела напротив своей двоюродной сестры Ирины, успешного риелтора, женщины хваткой и пробивной.
— Он оформил этот хлам на себя? — уточнила Ирина, помешивая кофе.
— Да, договор купли-продажи на него. Но деньги были общие, сняты со счёта в браке.
— А второй автомобиль? Тот, на котором он ездит каждый день? Его любимый «Крузак»?
— Оформлен на меня, — Лариса впервые за сутки улыбнулась. — Помнишь, у него были проблемы с приставами из-за старых алиментов первой жене пять лет назад? Он тогда испугался, что машину арестуют, и записал её на меня. А генеральную доверенность мы не делали, он просто вписан в страховку.
Ирина отставила чашку. В её глазах плясали чертята.
— Лара, ты понимаешь, что ты должна сделать? Это будет СПРАВЕДЛИВОСТЬ в чистом виде.
Лариса кивнула. Внутри неё больше не было дрожи. Только чёткий план. Эдуард любил свой внедорожник больше, чем её. Он пылинки с него сдувал, вложил в тюнинг кучу денег, которые, кстати, тоже были из семейного бюджета. Этот автомобиль был его ногами, его гордостью, его лицом перед пацанами.
В тот же день, пока Эдуард был на работе (он добирался туда на служебном автобусе или его подвозил Олег, так как «Крузак» стоял в детейлинг-центре на полировке, куда Эдуард его сдал накануне), Лариса действовала.
Офис срочного выкупа автомобилей. Лариса приехала туда на такси, забрав машину из детейлинга. У неё были все документы: ПТС, СТС, и паспорт. Она была собственницей.
— Машина в идеальном состоянии, — сказал менеджер, облизываясь на ухоженный внедорожник. — Но срочный выкуп — это минус двадцать процентов от рынка.
— Мне всё равно, — отрезала Лариса. — Мне нужны наличные. Сегодня. Сейчас.
Она продавала не просто металл. Она продавала своё унижение, свои невыплаканные слёзы, его наглость. Она знала, что рыночная цена машины — около четырёх миллионов. Срочный выкуп давал три двести. Это с лихвой покрывало украденные полтора миллиона и давало ей деньги на первое время.
Когда пачки денег легли в её сумку, она почувствовала невероятную лёгкость.
— Девушка, вы уверены? Муж не будет против? — менеджер всё-таки решил уточнить, видя мужские «прибамбасы» в салоне.
— Я продала то, что посчитала нужным. В чём проблема? — ответила Лариса его же словами, глядя менеджеру прямо в глаза.
Часть 5. Финал на руинах самомнения
Шестая локация — парковка перед их домом. Вечер пятницы. Эдуард возвращался домой, предвкушая выходные в гараже со своей новой игрушкой. Он подошёл к тому месту, где обычно парковал свой внедорожник, чтобы забрать его после полировки (он думал, что Лариса просто перегнала его к дому, так как у неё были вторые ключи).
Место было пусто.
«Угнали?» — пронеслась первая мысль. Холодный пот пробил его спину. СТРАХ липкими пальцами сжал сердце. Он схватил телефон, набирая Ларису.
— Абонент временно недоступен.
Он взлетел на свой этаж, судорожно открывая дверь. В квартире было тихо и гулко. Слишком пусто. В прихожей не было её пальто, её обуви. Исчезли её картины со стен.
На кухонном столе лежал конверт и связка ключей от его гаража.
Он разорвал конверт. Внутри лежал чек из автосалона о продаже автомобиля Toyota Land Cruiser и записка, написанная её красивым учительским почерком.
«Эдик,
Поскольку у нас в семье принято распоряжаться общим имуществом без согласования, я решила перенять твою философию. Я продала машину. Деньги забрала себе — это компенсация за украденные тобой накопления, за моральный ущерб и за годы обслуживания твоего эго. Делить нам больше нечего. Квартира моя, досталась от бабушки, замки я сменю завтра, твои вещи собраны в коробки и уже стоят у мусоропровода, не забудь их забрать.
P.S. На оставшиеся от твоего «проекта» копейки можешь купить себе проездной на трамвай. Ты же любишь винтажный транспорт».
Эдуард осел на табурет. Ноги не держали. ГНЕВ, который он хотел выплеснуть, застрял в горле комом бессилия. Он остался с гнилым кузовом «Мустанга», который даже не мог сдвинуть с места без эвакуатора, без денег, без жены, которая обеспечивала его быт, и без своей любимой машины.
Он выбежал на балкон, словно надеясь увидеть её, крикнуть, ударить, заставить вернуть всё как было. Но двор был пуст. Только ветер гонял по асфальту жухлые листья.
В этот момент его телефон звякнул. Пришло уведомление от банка. Лариса перевела ему 500 рублей. В комментарии к платежу значилось: «На пиво. Отпразднуй свою независимость».
Унижение было полным. Он, считавший себя хозяином жизни, оказался пешкой в игре, правил которой не удосужился узнать. Он недооценил женщину, которую считал своей собственностью.
Где-то в другом конце города, в уютной квартире, снятой на сутки, Лариса стояла на балконе с бокалом вина. Двоюродная сестра Ирина сидела рядом на диване.
— Ну что, страшно? — спросила сестра.
— Нет, — Лариса сделала глоток. Вино было терпким и вкусным. — Знаешь, я впервые за много лет чувствую, что дышу. Я поступила жестоко? Возможно. Но я поступила так, как посчитала нужным.
Впереди была неизвестность, развод, делёж имущества (хотя делить было особо нечего), но у неё была надежда. И главное — у неё появилось самоуважение, которое она выкупила по цене подержанного внедорожника.
Эдуард получил урок: наглость имеет цену, и иногда этот счёт выставляют те, от кого меньше всего ожидаешь.
Автор: Вика Трель ©
Канал «Рассказы для души от Елены Стриж»