Часть 1. Споры гниения
Квартира пахла не горем, а старой пылью и чужой жадностью. Этот запах пропитал обивку диванов, тяжелые портьеры и, казалось, даже обои. Лариса сидела за столом, разглядывая чашку Петри, которую принесла с работы. Внутри, на питательной среде, разрасталась колония аспергилла — красивая, пушистая и ядовитая. Лариса была микологом, специалистом по грибам и плесени, и в последние дни находила в своих образцах куда больше логики и чистоты, чем в людях, окружавших её.
На кухне громыхал посудой Валерий. Отчим. Человек, который вошел в их жизнь пятнадцать лет назад, заняв место на диване и в холодильнике, но так и не заняв место в сердце. После похорон матери прошло девять дней. Валерий не скорбел. Он инвентаризировал.
Дверь распахнулась, и он вошел, вытирая сальные губы рукавом растянутой кофты.
— Лариска, нам надо обсудить логистику, — заявил он, плюхаясь на стул напротив. — Я тут прикинул, тебе в этой трешке одной будет жирно. Коммуналка растет, налог опять же. А я человек пожилой, мне покой нужен.
Лариса подняла глаза от микроскопа. Её взгляд был расфокусирован, словно она все ещё изучала строение грибницы.
— И что ты предлагаешь? — тихо спросила она.
— Дачу знаешь? Моя гордость. Воздух, яблони. Я там тебе комнату выделю. Живи, птичек слушай. А квартиру мы на меня перепишем, ну или продадим, я себе студию возьму, а остальное на вклад. Мне компенсация положена за годы страданий. Твоя мать, царствие ей небесное, характер имела не сахар. Я терпел. Теперь время собирать камни.
Валерий говорил уверенно, по-хозяйски озираясь по сторонам, будто стены уже принадлежали ему. Его наглость была похожа на тот самый грибок в чашке — она захватывала пространство, не спрашивая разрешения.
— Ты хочешь выгнать меня из дома, где я выросла? — уточнила Лариса, аккуратно закрывая крышку образца.
— Не выгнать, а оптимизировать, — хмыкнул отчим. — Ты девка молодая, найдешь себе какого-нибудь, а мне гарантии нужны. Да и по закону я тут жил, хозяйство вел. Соседи подтвердят. Так что собирай чемоданы по-хорошему. СРОК тебе — неделя.
Он встал, громко отодвинув стул, и вышел, оставив после себя шлейф дешевого табака и уверенности в собственной безнаказанности. Лариса не шелохнулась. Она знала, что плесень боится только одного — яркого света и жесткой химии.
Часть 2. Акустический удар
В субботу квартира наполнилась чужими голосами. Валерий привел подкрепление. В прихожей топталась его мать, Зинаида Львовна, бывшая театральная костюмерша, сохранившая любовь к драматическим эффектам и нафталину, и её сестра, тетка Галя, женщина с лицом, похожим на печеное яблоко.
— Боже мой, какая запущенность! — воскликнула Зинаида Львовна, проводя пальцем по трюмо. — Валера, сынок, как ты тут жил? Эта девица совсем не следит за домом!
— Мать, это временно, — гудел Валерий, таская из кухни стулья. — Сейчас все решим.
В этот момент в дверь позвонили. Лариса открыла. На пороге стоял Артур. В руках он держал кофр с оборудованием и длинную "удочку" с микрофоном в меховой ветрозащите. Артур работал шумовиком в киноиндустрии. Он умел имитировать хруст ломающихся костей, ломая стебли сельдерея, и звук шагов по снегу, сжимая пакет с крахмалом.
— Привет, — он мягко улыбнулся, но его глаза за очками в роговой оправе внимательно сканировали пространство. — Я слышал, у нас тут вечеринка?
— Скорее, рейдерский захват, — ответила Лариса, пропуская его.
Они прошли в гостиную. Родственники отчима замолчали, разглядывая щуплого парня с непонятными приборами.
— Это еще кто? — скривилась тетка Галя. — Очередной приживал?
— Это мой жених, — твердо сказала Лариса. — Артур.
— Жених... — протянула Зинаида Львовна, щуря подслеповатые глаза. — А выглядит как сантехник с вантузом. Валера, гони их обоих. Квартира должна быть чистой перед продажей.
Артур, не говоря ни слова, надел наушники и направил микрофон на жующих гостей. Он слегка покрутил ручки на рекордере.
— Что он делает? — насторожился Валерий.
— Пишет фактуру, — спокойно пояснила Лариса. — Артур ищет звук чавканья жадной свиньи для нового хоррора. Говорит, у вас уникальный тембр.
Зинаида Львовна поперхнулась пряником.
— Хамка! — взвизгнула она. — Валера, ты слышал? Она мать твою оскорбляет! Вон отсюда! СЕЙЧАС ЖЕ!
— Вы не имеете права здесь командовать, — Артур снял наушники, его голос был тихим, но отчетливым. — Это дом Ларисы.
— Был Ларисы, стал общий! — рявкнул Валерий. — Я тут пятнадцать лет горбатился! Я эти обои клеил! Я этот плинтус прибивал! Совесть надо иметь!
Отчим двинулся на Артура, выпятив живот, как таран. Артур не отступил, лишь крепче перехватил микрофонную стойку. Лариса положила руку ему на плечо. В её голове созрел план. Холодный и безжалостный, как скальпель.
Часть 3. Мицелий предательства
На следующий день Валерий перешел к активным действиям. Он сменил личинку в нижнем замке, пока Лариса была на работе. Вечером она обнаружила, что ее ключ не подходит. Дверь открыл довольный отчим.
— Это тебе намек, дочка, — ухмыльнулся он, не пуская её внутрь. — Вещи твои я в коробки сложил, в коридоре стоят. Забирай и дуй на дачу. Или к своему звукооператору.
За спиной Валерия маячил сосед, дядя Миша, вечно нетрезвый и готовый подтвердить что угодно за бутылку.
— Я свидетель, — икнул дядя Миша. — Валерий Петрович тут хозяин. А ты, Лариска, неблагодарная. Он тебя кормил-поил.
Лариса смотрела на них и чувствовала, как внутри исчезает страх. Оставалась только злая, кристальная ясность. Она достала телефон.
— Открывай, — сказала она ровным тоном.
— И не подумаю. Вызывай полицию, они меня не тронут, я тут прописан... Ах да, не прописан, но у меня тут вещи! Я фактический владелец!
Лариса поняла, что момент настал. Она не стала звонить 112. Она позвонила тем, кого Валерий боялся больше всего — в службу дезинсекции, где у нее были знакомые, чтобы имитировать проверку, но передумала. Нет, игры кончились.
Она пнула дверь ногой. Удар был неожиданно сильным для её комплекции.
— ОТКРЫВАЙ, ЖИВОТНОЕ! — заорала она так, что дядя Миша присел.
Валерий от неожиданности отшатнулся, и Лариса, воспользовавшись моментом, проскользнула внутрь. Артур поднимался по лестнице следом, таща тяжелый кофр.
В квартире царил хаос. Её книги были свалены в кучу, одежда разбросана. Зинаида Львовна сидела в кресле матери и перебирала её украшения.
— Это мне на память, — заявила старуха, примеряя брошь. — Людочка бы хотела, чтобы это досталось мне, а не тебе, вертихвостке.
Лариса подошла к стол.
— ВЫДУМАЛИ, ЧТО Я БУДУ МОЛЧАТЬ? — Лариса начала кричать, но это был не истеричный визг жертвы. Это был рык хищника. Она схватила со стола скатерть и дернула на себя. Чашки, тарелки с едой, недопитая водка полетели на пол.
— Ты чокнутая! — побледнел Валерий. — Вяжите её!
Артур молча встал в дверях, блокируя выход соседу, и включил запись на смартфоне.
Часть 4. Расчетливое безумие
— Чокнутая? — Лариса расхохоталась. Смех был страшным, лающим. Она схватила стул и швырнула его в сторону дивана, где сидела тетка Галя. Тетка взвизгнула и вжалась в обивку. — Вы думали, я буду плакать в углу? Вы думали, я позволю вам, паразитам, жрать мою жизнь?
Она ходила по комнате, круша все, что попадалось под руку, но странным образом — она ломала только старые вещи отчима: его уродливую пепельницу, его пошлый календарь на стене, его кружку с надписью "Босс".
Валерий, опешив от такого напора, прижался к серванту. Он не ожидал отпора. Он привык, что Лариса — тихая ученая мышь. А перед ним стояла фурия.
— Ты больная, тебя в дурку надо! — прохрипел он.
Лариса резко остановилась. Её лицо мгновенно стало спокойным, словно маску сняли. Она подошла к отчиму вплотную.
— А теперь слушай меня, Валера, — прошептала она, но в тишине комнаты этот шепот звучал громче крика. — Ты думал, мама была дурой? Ты думал, она не видела, как ты ждешь её смерти? Как ты облизываешься на эти метры?
Она достала из сумочки папку. Синяя, плотная папка.
— Знаешь, что это?
Валерий покосился на бумаги.
— Филькина грамота?
— Дарственная, — четко произнесла Лариса. — Оформленная три месяца назад. Мама знала, кто ты такой. Квартира принадлежит МНЕ. Уже три месяца. Ты здесь никто. Ты гость, который засиделся. Ты таракан которого стоит раздавать.
— Врешь! — взвизгнула Зинаида Львовна. — Люда любила его!
— Люда терпела его, чтобы не быть одной, — отрезала Лариса. — Но имущество она спасла от вашей жадной семейки. А теперь — ВНИМАНИЕ.
Лариса развернулась к залу.
— У вас есть ровно десять минут, чтобы собрать свои манатки и исчезнуть. Если через десять минут вы будете здесь, я пишу заявление о незаконном проникновении, краже — вон, брошь у бабки в кармане, — и порче имущества. Артур всё записал. Каждое ваше слово. Каждую угрозу.
— Я на дачу не поеду, там холодно! — заныл Валерий, теряя весь свой гонор. — Ларочка, ну давай договоримся... Мы же семья... Ты мне как дочка...
— Семья? — Лариса швырнула ему под ноги его же грязную спортивную сумку. — Твоя семья — это плесень. А плесень я уничтожаю. ПОШЕЛ ВОН!
Крик был такой силы, такой артистической ярости, что Валерий инстинктивно пригнулся. Его наглость, державшаяся на уверенности в слабости падчерицы, рассыпалась в прах. Перед ним стоял не ребенок, а хозяйка. Жестокая и справедливая.
Зинаида Львовна, шустро для своего возраста и слепоты, уже семенила к выходу, выронив брошь на ковер. Тетка Галя тащила дядю Мишу. Валерий, красный, потный, с трясущейся нижней губой, начал сгребать свои вещи в сумку.
— Ты пожалеешь, — буркнул он напоследок, но это прозвучало жалко.
— ЗАБУДЬ этот адрес, — припечатала Лариса, захлопывая за ним дверь.
Как только замок щелкнул, она сползла по стене? Нет. Она пошла на кухню, открыла кран и начала мыть руки. Спокойно и тщательно.
Артур подошел и молча обнял её со спины.
— Хороший дубль, — сказал он. — Очень убедительно.
— Я не играла, — ответила Лариса, глядя на воду. — Я просто вычищала грязь.
Часть 5. Крах ветхой обители
Прошел месяц. В квартире сделали ремонт. Артур вычистил ауру звуков, наполнив дом мягким джазом и тихим гудением своих серверов. Лариса выбросила все, что напоминало об отчиме. Аспергилл в чашке Петри был уничтожен автоклавом.
О Валерии не было ни слуху ни духу. Он уехал на свою драгоценную дачу, которой так кичился все эти годы, заявляя, что это "родовое гнездо" и "запасной аэродром".
Новость пришла от соседки по дачному поселку, которая знала мать Ларисы. Она позвонила в воскресенье утром.
— Лариса, ты знаешь, что с Валерой приключилось? — голос женщины дрожал от смеси ужаса и злорадства.
— Нет, и знать не хочу, — ответила Лариса, намазывая тост джемом.
— Ой, ну ты послушай! Он же приехал туда, царь горы. Начал камин топить, баньку решил устроить. А он же, дурак, помнишь, пять лет назад пристройку сделал? Второй этаж надстроил незаконно, без проекта, все сам, из ворованных шпал и гипсокартона.
— Помню, — усмехнулась Лариса. — Он называл это "Архитектурный шедевр".
— Так вот! Оказывается, этот шедевр стоял на честном слове и гнилых балках. То ли снег подтаял, то ли он печку перекалил... В общем, рухнуло все. Сложился дом его, как карточный домик, прямо посреди ночи.
— Он жив? — деловито спросил Артур, проходя мимо с чашкой кофе.
— Жив, жив, — тараторила соседка. — В погребе как раз за соленьями полез, это его и спасло. Вылез утром — а дома НЕТ. Одни щепки. И самое смешное — земля-то! Оказалось, участок по кадастру вообще не в границах поселка был, а в охранной зоне газопровода. Ему теперь штраф впаяли такой, что он бегает по свалке, медь ищет, чтобы расплатиться. Живет сейчас в бытовке у сторожа, злой как черт.
Лариса положила телефонную трубку. Она представила Валерия, сидящего на руинах своей жадности, среди гнилых досок и битого кирпича. Он хотел отобрать у неё крепость, а остался без собственной крыши.
— Плесень съела саму себя, — резюмировала она.
Артур поцеловал её в висок.
— Знаешь, я записал звук, когда ты вазу разбила. Это будет звук крушения империи в моем фильме.
Лариса улыбнулась. Теперь в воздух в квартире был чистым.
Соседка по даче — информатор.
Автор: Елена Стриж © Канал «Рассказы для души от Елены Стриж»