Часть 1. Вторжение теней и запах дешёвых духов
Вечер опускался на город мягким, синим одеялом, укутывая многоэтажные дома в уютные сумерки. В квартире на седьмом этаже царила идиллия, свойственная лишь тем семьям, где любовь переплетается с взаимным уважением, а быт давно перестал быть полем боя. Ксения, стройная молодая женщина с внимательными серыми глазами, помешивала рагу в глубокой сковороде. Аромат тушёного мяса с пряными травами — тимьяном и розмарином — наполнял кухню, обещая тихий и вкусный ужин.
Фёдор, её муж, сидел за столом, изучая чертежи на планшете. Он был крупным мужчиной с широкими ладонями, в которых, казалось, любая работа становилась послушной. Плиточник высочайшего класса, он ценил геометрию, порядок и тишину. Его руки, привыкшие к холоду керамики и тяжести камня, сейчас бережно держали чашку с чаем.
— Ксюш, там заказчик с объекта на Ленина просит мозаику переиграть, — спокойным басом произнёс он, не поднимая глаз. — Думаю, если возьмём итальянскую, выйдет дороже, но эффектнее. Что скажешь как экономист?
— Если это впишется в его бюджет, то почему нет? — улыбнулась Ксения, пробуя соус. — Главное, чтобы он потом не...
Книги автора на ЛитРес
Договорить она не успела. Резкая, требовательная трель дверного звонка разрезала уютную тишину. Это был не вежливый короткий сигнал курьера, а настойчивый, хозяйский звон, от которого внутри всё сжалось.
Ксения и Фёдор переглянулись. Гостей они не ждали.
Когда Ксения открыла дверь, в прихожую, бесцеремонно отодвигая хозяйку плечом, ввалилось нечто объёмное, шумящее и пахнущее смесью нафталина и резких сладких духов «Красная Москва». Это была тётка Тамара — родная сестра покойной матери Ксении. Следом за ней, как тень, проскользнул дядя Валерий — худощавый, сутулый мужчина с бегающими глазками и вечным выражением виноватой жадности на лице.
— Ну, здравствуй, племянница! — зычно провозгласила Тамара, сбрасывая с себя пальто прямо на руки опешившей Ксении. — Что стоишь, как неродная? Не ждала? А мы вот решили проведать, как сиротинушка живёт.
Ксения застыла. Последний раз она видела тётку пять лет назад, на похоронах матери. Тогда Тамара устроила скандал из-за бабушкиных серебряных ложек, обвинив сестру и племянницу в укрывательстве «семейных реликвий».
— Здравствуйте, тётя Тамара, дядя Валера, — выдавила Ксения. — Действительно, неожиданно...
Тамара уже по-хозяйски шагала по коридору, оценивающе оглядывая свежий ремонт. Её взгляд, цепкий и неприятный, скользил по дорогой венецианской штукатурке, которую Фёдор наносил сам, по стильным светильникам, по новой мебели. В этом взгляде читалась не радость за родню, а густая, липкая зависть.
Она вошла в кухню, где Фёдор медленно поднялся со стула, загораживая собой пространство. Тамара ничуть не смутилась. Она втянула носом воздух, уловив запах рагу, и её лицо расплылось в приторно-наглой улыбке.
— О, да у вас тут пир горой! — воскликнула она, плюхаясь на стул, который жалобно скрипнул.
Дядя Валерий уже пристраивался рядом, потирая руки. Тамара обвела взглядом пустые тарелки на столе, перевела взор на Ксению, застывшую в дверях, и выдала фразу, от которой у Ксении перехватило дыхание.
— В этом доме есть что поесть? — спросила нежданный гость, даже не подумав добавить «пожалуйста».
Это было сказано с таким апломбом, словно Ксения была прислугой в собственном доме, а Тамара — барыней, вернувшейся из долгого путешествия.
— Тома, ну что ты сразу... — робко начал было дядя Валерий, но осёкся под тяжёлым взглядом жены.
Ксения почувствовала, как старая детская привычка быть «хорошей девочкой» и угождать старшим начинает бороться с чувством собственного достоинства. Она дернулась к плите, чтобы на автомате предложить гостям ужин, но тут тяжёлая ладонь Фёдора легла ей на плечо.
Часть 2. Стратегический манёвр с поводком
Прикосновение мужа было тёплым и отрезвляющим. Фёдор не смотрел на жену, его взгляд был прикован к Тамаре. В его глазах не было ни страха, ни подобострастия, лишь холодное, оценивающее спокойствие мастера, который видит перед собой бракованную плитку, подлежащую удалению.
— Ксюша, — голос Фёдора прозвучал низко и бархатисто. — Граф ещё не гулял. Ему срочно надо на улицу.
— Что? — растерялась Ксения. — Но мы же...
— Собака скулит, — солгал Фёдор, не сводя глаз с тётки. — Иди, прогуляйся с ним. Минут сорок. Подыши воздухом. А я пока развлеку наших дорогих гостей.
В углу коридора, на своей лежанке, мирно спал Граф — добродушный золотистый ретривер, который и не думал скулить. Но Ксения, взглянув в лицо мужа, поняла: это не просьба. Это приказ генерала, который эвакуирует мирное население перед артобстрелом.
— Но, Федя, как же ужин? Тётя Тамара... — начала она.
— Вот как раз ужином мы и займёмся, — перебил её Фёдор, слегка подталкивая к выходу. — Иди, Ксюш. Граф не может ждать.
Тамара насупилась. Ей не понравилось, что её племянницу, которую она планировала пилить и поучать весь вечер, выпроваживают.
— Что за новости? — возмутилась она, брякая вилкой по столу. — Мы к ней приехали, а она к собаке? Пёс потерпит! Давай на стол мечи, хозяйка!
— Ксения, — Фёдор произнёс имя жены так, что спорить стало невозможно. — Поводок в руки и на выход.
Ксения, всё ещё пребывая в лёгком шоке, быстро накинула куртку, пристегнула обрадованного Графа и выскочила на лестничную клетку. Дверь за ней захлопнулась с глухим, тяжёлым звуком, отрезая её от происходящего внутри.
Оставшись в квартире, Фёдор медленно повернулся к гостям. Он не сел. Он остался стоять, нависая над столом, словно скала.
— Значит так, — произнёс он тихо, но так отчётливо, что дядя Валерий вжал голову в плечи. — Ужина не будет. Чая тоже.
— Ты что себе позволяешь, хам?! — взвилась Тамара, её лицо пошло красными пятнами. — Ты кто такой вообще? Плиточник! Обслуга! Я родная тётка, я сестре её, матери Ксенькиной, помогала, когда та...
— Когда та умирала, вы дешёвый сервиз выносили, пока Ксюша врачей вызывала, — закончил за неё Фёдор. Он знал эту историю. Он знал каждую слезу своей жены.
— Да как ты смеешь! — Тамара вскочила, опрокинув стул. — Я сейчас Ксюше позвоню! Я ей скажу, кого она пригрела!
— Позвоните, — кивнул Фёдор. — А я пока расскажу, что знаю про вашу дачу в Озерках. Про то, как вы подделали подпись матери Ксении на отказе от доли в наследстве пять лет назад. Срок давности по мошенничеству ещё не истек, Тамара Петровна.
Глаза тётки округлились. Наглость слетела с неё, как шелуха, обнажив животный страх. Она открыла рот, но не издала ни звука. Откуда этот мужлан мог знать? Ксения никогда не поднимала эту тему, она была слишком мягкой, но Фёдор... Фёдор умел слушать и умел находить документы.
— У вас есть две минуты, чтобы покинуть мою квартиру, — продолжил Фёдор, глядя на часы. — Если через две минуты вы будете ещё здесь, я вызываю не полицию, а своих знакомых. И поверьте, они оставят вас не только без ужина, но и без штанов.
Дядя Валерий вскочил первым.
— Тома, пойдём, — зашептал он, дергая жену за рукав. — Пойдём, Томочка, он бешанный какой-то.
Тамара, тяжело дыша, схватила свою сумку. В её взгляде читалась ненависть, но страх был сильнее. Она процедила сквозь зубы:
— Ноги моей здесь не будет. Нищеброды.
— Именно на это я и рассчитываю. И запомните: без звонка и приглашения — больше ни шагу. Дверь я не открою. А открою — спущу Графа. Он хоть и добрый, но команду «фас» знает.
Через полторы минуты в квартире снова воцарилась тишина. Фёдор подошёл к окну, открыл форточку, чтобы выветрить запах «Красной Москвы», и вернулся к своим чертежам.
Часть 3. Иллюзия затишья в городском парке
Локация сменилась. Теперь это был городской парк, освещённый тусклыми фонарями. Осенний ветер гнал по асфальту жухлую листву. Ксения брела по аллее, крепко сжимая поводок. Граф весело обнюхивал кусты, не подозревая о буре в душе хозяйки.
Ксению трясло. Не от холода, а от застарелой обиды и страха. Почему они приехали? Зачем именно сейчас? Она вспомнила детство: громкий голос тётки, вечные упрёки матери, что та «не умеет жить», зависть к каждой новой вещи. Тётка Тамара всегда была символом вторжения, символом того, что личные границы Ксении ничего не значат.
Она представляла, как сейчас Фёдор ругается с ними. Или, что ещё хуже, они унижают его, а он терпит ради неё. Ей стало стыдно, что она ушла. Она должна была остаться, защитить свой дом. Но Фёдор... он взял удар на себя.
Вернувшись через сорок минут, она с опаской повернула ключ в замке. В квартире было тихо. Пахло только рагу и свежим кофе.
В прихожей никого не было. Пальто тётки исчезло.
— Федя? — позвала она шёпотом.
Фёдор вышел из кухни, вытирая руки полотенцем. Вид у него был абсолютно безмятежный.
— А где... они? — Ксения заглянула в гостиную, ожидая подвоха.
— У них возникли срочные дела, — невозмутимо ответил муж. — Вспомнили, что утюг не выключили. Или совесть забыли дома. В общем, ушли.
— Сами? — не поверила Ксения.
— Почти. Мой руки, ужин стынет.
Ксения не стала допытываться. Она была слишком благодарна за эту тишину. Но в глубине души она понимала: тётка Тамара так просто не отступает. Это было тактическое отступление, а не капитуляция.
Прошла неделя. Жизнь вошла в привычное русло. Ксения работала экономистом в крупной строительной фирме. Аналитика, цифры, прогнозы — это был её мир, логичный и предсказуемый.
В среду, в обеденный перерыв, она вышла из офисного центра, чтобы купить кофе. На улице, прямо у стеклянных вращающихся дверей, стояла Тамара. Она была одета во всё чёрное, а на лице застыла маска вселенской скорби.
— Ксюшенька! — взвыла она, кидаясь к племяннице на глазах у изумлённых коллег. — Родная моя! Спаси!
Ксения отшатнулась, чуть не выронив сумочку.
— Что случилось? Тётя Тамара, тише...
— Твой муж! Твой изверг! — голосила тётка, артистично утирая совершенно сухие глаза. — Он нас выгнал! Он нам угрожал! Мы к тебе со всей душой, пирожков хотели привезти, а он... Ксюша, как ты с ним живёшь? Он же бандит!
Это была спланированная акция. Унижение — любимое оружие Тамары.
— Тётя, перестаньте кричать, — прошипела Ксения, хватая её за локоть и оттаскивая в сторону, к скамейке. — Чего вы хотите?
Тамара мгновенно сменила тон. Слёзы исчезли, глаза стали колючими.
— Нам нужно поговорить. Серьёзно. Приезжай в субботу на старую дачу. Там остались вещи твоей матери. Надо разобрать. Иначе я всё выкину. И... — она сделала паузу, — нам нужно решить вопрос с наследством по справедливости. Ты же не хочешь, чтобы люди на работе узнали, какая у тебя неблагодарная семья?
Шантаж. Грубый, примитивный, но действенный. Ксения кивнула.
— Я приеду. Одна.
Часть 4. Пикник на обочине совести
Старая дача в посёлке «Зелёный мыс» когда-то была гордостью деда. Теперь это был покосившийся дом с облупившейся краской и заросшим садом. Ксения припарковала свою машину у перекошенных ворот. Фёдор не знал, где она. Она сказала ему, что поехала на встречу с подругами. Ей нужно было самой разорвать этот узел.
Во дворе, за пластиковым столом, сидели Тамара, Валерий и их дочь — двоюродная сестра Ксении, Светлана, девица с ленивым взором и надутыми губами. Стол был накрыт: водка, нарезанная колбаса, огурцы. Типичное застолье людей, которые считают, что им все должны.
— Явилась, — хмыкнула Светлана, даже не поздоровавшись.
— Садись, — кивнула Тамара на грязный пластиковый стул. — Разговор будет коротким.
Ксения осталась стоять. Ветер шевелил полы её пальто. Она смотрела на этот дом, где когда-то бегала ребёнком, и не чувствовала ничего, кроме брезгливости.
— Ты, Ксюша, устроилась хорошо, — начала Тамара, наливая себе стопку. — Муж у тебя, хоть и хам, но с руками, зарабатывает. Ты сама в офисе штаны протираешь за большие тыщи. А Светочке жить негде. У неё ребёнок намечается.
— И что? — холодно спросила Ксения.
— А то! — рявкнул вдруг осмелевший от водки дядя Валерий. — Половина этой дачи — твоя по документам. Но по совести — наша! Мы тут горбатились, пока ты по институтам бегала!
— Горбатились? — Ксения обвела взглядом заросший бурьяном участок. — Вы здесь ничего не делали лет десять.
— Не хами! — ударила кулаком по столу Тамара. — Короче так. Ты подписываешь дарственную на свою долю в пользу Светы. Прямо сейчас. Нотариус в посёлке свой, он уже ждёт.
— А если нет? — тихо спросила Ксения.
— А если нет, — прищурилась Тамара, — я напишу заявление в твою фирму, что ты мошенница. Что ты украла у родной тётки деньги. У меня связи есть, я такой шум подниму, тебя нигде на работу не возьмут. И мужу твоему жизнь испорчу, налоговую на его шабашки натравлю.
Внутри Ксении что-то щёлкнуло. Страх, который сковывал её годами, вдруг сжался до крошечной точки и взорвался. Но это был не тот взрыв, который ожидает жертва. Это был взрыв сверхновой.
Она начала смеяться. Сначала тихо, потом громче. Этот смех был пугающим, неестественным в тишине заброшенного сада.
Часть 5. Гнев как точная наука
Тамара и Валерий переглянулись. Света перестала жевать колбасу.
— Ты чего ржёшь, дура? — настороженно спросила Тамара.
Ксения резко оборвала смех. Её лицо изменилось. Глаза сузились, губы побелели. Она шагнула к столу и схватила бутылку водки. Родственники отшатнулись, думая, что она их ударит. Но Ксения с размаху швырнула бутылку в стену дома. Стекло брызнуло во все стороны, запах спирта смешался с запахом гнилых яблок.
— Вы хотите эту дачу?! — заорала она так, что вороны с карканьем взлетели с старой яблони. Это была истерика, но истерика контролируемая, ледяная, уничтожающая. — Вы хотите этот кусок гнили?!
Она схватила свою сумку, вырвала оттуда папку с документами и швырнула их прямо в салат.
— Жрите! Подавитесь! — кричала она, её голос срывался на визг, заставляя дядю Валерия вжаться в стул. — Я ненавижу это место! Я ненавижу вас! Вы думаете, я держусь за это?! Да забирайте! Прямо сейчас поехали к нотариусу! Я всё подпишу! Только чтобы ваши рожи больше никогда не видеть!
Тамара расплылась в довольной улыбке. Истерика. Она сломала её. Девчонка не выдержала прессинга.
— Вот и умница, — елейно пропела тётка. — Давно бы так. Поехали, Валера, заводи машину.
Светлана хищно схватила документы из салата, смазывая майонез.
Через час всё было кончено. У местного нотариуса, в грязноватом кабинете, Ксения, всё ещё трясясь и всхлипывая (теперь уже притворно), подписала дарственную на свою долю в пользу Светланы. Она отдала им всё права на участок и дом.
— Чтоб духу вашего в моей жизни не было, — бросила она на прощание, выходя из конторы.
— Иди, иди, убогая, — фыркнула Тамара, прижимая к груди свидетельство о собственности. — Теперь мы тут хозяева. Земля-то золотая, под коттеджи пойдёт.
Ксения села в свою машину. Как только дверь закрылась, её «истерика» мгновенно испарилась. Она достала влажную салфетку, вытерла руки и достала телефон. Набрала номер мужа.
— Федя, привет. Всё сделала.
— Подписали? — спокойно спросил Фёдор.
— Да. С радостью и жадностью. Они думают, что победили.
— Ты хорошо всё проверила?
— Я экономист, Федя, а не гадалка. Я видела утверждённый генплан развития района на следующий год.
Ксения посмотрела в зеркало заднего вида, где у конторы нотариуса прыгала от радости семейка родственников.
Ни Тамара, ни Валерий, ни Светлана не знали того, что знала Ксения. Два дня назад, изучая инвестиционные проекты региона, она наткнулась на кадастровые изменения по посёлку «Зелёный мыс».
Через этот участок и три соседних должна пройти новая федеральная трасса-дублёр. Но не просто пройти. Согласно новому постановлению, эти земли признаны «зоной отчуждения с повышенной аварийностью грунта». Компенсация за изъятие земли, согласно поправке от прошлого месяца, выплачивается только тем, кто владел землёй более трех лет. Новым же собственникам государство выплачивает только кадастровую стоимость, которая в этом районе занижена в десять раз из-за статуса «болотистой местности».
Но самое главное — на участке висел огромный, накопленный годами штраф за нецелевое использование земли (тот самый незаконный фундамент под гараж, который залил дядя Валера) и предписание о сносе строений за счёт собственника до конца года. Ксения, как совладелец, была обязана оплатить половину сноса и штрафа — около полумиллиона рублей.
Теперь же, подарив свою долю, она передала Светлане не актив, а бомбу замедленного действия. Светлана стала единоличным владельцем аварийного дома под снос с огромным штрафом, и через два месяца, когда придут уведомления, они не получат компенсации за землю, потому что владеют ею менее трех лет, но будут обязаны оплатить снос и рекультивацию земель для трассы. Сумма затрат превысит стоимость участка.
— Мы наказали их не злостью, — сказала Ксения, выруливая на трассу. — Мы наказали их их же жадностью.
— Купи торт, — ответил Фёдор. — Есть повод. И Графу косточку.
Ксения улыбнулась. На душе было чисто и легко, как после генеральной уборки. Она избавилась от мусора. Навсегда.
Автор: Вика Трель ©
Канал «Рассказы для души от Елены Стриж»