— Ты что, совсем крыша поехала? Чужих мужиков в дом пускаешь?! — Дмитрий не кричал. Он говорил сквозь зубы, низким, шипящим голосом, от которого по спине Анны пробежали мурашки. Его палец, толстый, с заусенцем у ногтя, был направлен не на нее, а на блестящий хромированный смеситель на кухне. Он сверкал под светом люминесцентной лампы, как обвинение.
Анна стояла у стола, сжимая в руке край ситцевой скатерти, вытертой до дыр. Звук капель, этот назойливый, метрономичный тук-тук-тук в раковину, который преследовал ее последние триста шестьдесят пять дней, наконец-то прекратился. Тишина была оглушительной. И чужой.
— Целый год он капал, Дима! Год! Я уже слышала эти капли во сне! — ее собственный голос прозвучал тоньше, чем она хотела. Сдавленно. Как будто ее горло все еще было сжато тем вечным, невысказанным раздражением.
— И что? Мир рухнул? — Дмитрий швырнул на диван спортивную куртку, от которой потянуло запахом улицы, сигарет и чего-то затхлого. Он тяжело опустился в кресло, и пружины жалобно скрипнули. — Я же говорил — в выходные гляну. Нашел повод для истерики.
— Ты говорил это в прошлые выходные. И в позапрошлые. — Анна выпустила скатерть и обняла себя за плечи. На кухне было прохладно, батарея под подоконником едва теплилась. — А сегодня вода стала течь сильнее. Рукомойник мог затопить.
— Ну и что? Вызвала бы аварийную. А не первого попавшегося… — он запнулся, ища слово, — гастарбайтера. Который теперь знает, где мы живем. Молодец. Очень умно.
— Он не гастарбайтер. — почему-то это возражение вырвалось у Анны первым. Она вспомнила аккуратные руки в одноразовых перчатках, спокойный, низкий голос, попросивший вытереть пол после него. — Он из сервиса «Умелые руки». У него есть бейджик, договор, чек. Все официально.
Дмитрий фыркнул, доставая из кармана джинсов телефон. Его лицо, когда-то миловидное, теперь обросло неопрятной щетиной и обрюзгло от пива и ночных бдений за компьютером.
— Официально… — он пробурчал, уже листая ленту соцсетей. — Заплатила, ясное дело, из общего кошелька? За «официальную» похабень?
— Я заплатила за него сама. С моей премии, — тихо сказала Анна. Премия была копеечной, за переработки в дизайн-студии, где она вырисовывала макеты для скучных корпоративных брошюр. Она откладывала эти деньги на новое пальто. На пальто теперь не хватит.
Дмитрий поднял на нее глаза. В них мелькнуло что-то быстрое, хищное — не обида, а скорее досада, что его финансовый контроль дал сбой.
— Ну, раз уж заплатила, хоть бы сделала что-то полезное. Не только кран. Мастер же, небось, — он усмехнулся криво, снова уткнувшись в экран. Разговор, по его мнению, был исчерпан. Проблема устранена. Шум — прекращен.
Анна отвернулась и стала расставлять по местам чашки, стоявшие в сушилке. Ее пальцы дрожали. Не от страха. От того адского, клокочущего внутри варева, которое не имело выхода. Три года назад, подумала она, глядя на засаленную спинку кресла, в котором сидел муж, он сам перебрал половину дома. Поставил новые розетки, собрал мне рабочий стол. Руки пахли деревом и лаком, а не табаком. Что случилось? Она не понимала. Его хобби — ремонт, техника — куда-то испарились, растворились в пикселях компьютерных игр и бесконечных посиделках с такими же, как он, «уставшими» мужиками в гараже.
Звон капель вернулся. Нет, это стучало в висках. Тук-тук-тук. Ритм ее бесполезного ожидания.
— Кстати, — голос Дмитрия снова разорвал тишину, уже беззлобный, деловой, — пока он там ковырялся, ты могла попросить дверцу в ванной посмотреть. Там, помнишь, заедает.
Анна закрыла глаза. «Помнишь». Конечно, помнила. Она говорила об этом две недели назад. И месяц. И в тот самый день, когда кран только начал потихоньку «плакать».
— Я попросила, — сказала она, не оборачиваясь. — Он починил. И петлю на шкафчике в прихожей подтянул. Бесплатно.
За ее спиной воцарилось молчание. Потом раздался скрип кресла. Дмитрий встал и тяжелыми шагами прошел в ванную. Щелчок выключателя. Скрип — уже ровный, плавный — дверцы. Он вернулся на кухню, и его лицо выражало крайнее недоумение.
— И что, просто так? Сомнительно что-то. Наверняка глазеть приходил. На мою жену.
Это было уже слишком. Анна резко обернулась.
— Дим, да взгляни на меня! — в голосе ее прорвалась горькая, едкая нота. — На кого тут глазеть? На женщину в поношенном халате, с немытой головой и синяками под глазами? Он пришел, сделал работу и ушел. За двадцать минут. Ты за год не удосужился присесть на корточки за бесплатно!
Она увидела, как его глаза сузились. Не от раскаяния, а от того, что его задели за живое, потревожили в его коконе равнодушия.
— Ну, раз он такой молодец, в следующий раз прямо ему и звони, — проворчал он, плюхаясь обратно в кресло и натягивая наушники. Явный сигнал: дискуссия окончена. Мир должен вернуться в привычное, апатичное русло.
Анна сглотнула комок, стоявший в горле. Она посмотрела на смеситель. Он не просто не капал. Он сиял. Без единого развода, без белесых пятен от воды. Этот мужчина — Илья, как гласил бейдж, — вытер его начисто, хотя она не просила. Эта простая, немудреная забота о чужом пространстве, о результате своего труда, ранила сильнее любой грубости. Потому что это было зеркало, в котором отражалось все, чего не было в ее доме. В ее жизни.
Она медленно пошла в спальню, прикрыв дверь. Через тонкую перегородку тут же донесся агрессивный стрекот виртуального оружия из наушников Дмитрия. Она села на край кровати, уставшей взглядом упираясь в пятно от чашки на комоде. Пятно, которое тоже никто не вытирал. Потом ее взгляд упал на смятую визитку, лежавшую рядом с косметичкой. Простой белый картон, строгий шрифт: «Илья. Сервис «Умелые руки». Телефон. Гарантия на работы — 2 года».
Гарантия два года, с горькой иронией подумала Анна. А на что у нас гарантия? На это? Она провела рукой по прохладной поверхности простыни. Ей вдруг до жути захотелось, чтобы этот тихий, компетентный человек вернулся и починил не кран, а что-то внутри нее. Что-то сломалось. И это что-то не скрепить разводным ключом.
На кухне хлопнула дверца холодильника. Потом шипение открываемой банки с пивом. Обычный вечер. Тихий. Без капель.
Но для Анны эта тишина была громче любого скандала. В ней звучал приговор. И едва уловимый, пугающий вопрос: а что, если есть другой способ жить? Не в этой липкой паутине пренебрежения, а в пространстве, где вещи подчиняются воле рук, где слово не расходится с делом? Она скомкала визитку в ладони, потом, словно обжегшись, разжала пальцы и аккуратно разгладила картонку об колено. И спрятала ее на самое дно шкатулки с бижутерией, которую уже давно не носила.
А через стену, в гостиной, Дмитрий, сделав глоток пива, подумал: «Ладно, хоть кран не капает. Теперь в тишине пострелять можно». И с облегчением погрузился в виртуальный мир, где он был героем, где от его действий что-то зависело, и где не было жены с укоризненными, усталыми глазами.
***
Прошло две недели. Тишина в квартире, купленная ценой ссоры, оказалась обманчивой. Она не принесла облегчения, а лишь подчеркнула другие звуки: скрип половицы под тяжелыми шагами Дмитрия, монотонное бормотание телевизора, гул компьютера. И молчание между ними. Глухое, плотное, как вата.
Анна возвращалась из студии поздно. Заказ на серию баннеров для сети аптек вылился в череду бессонных ночей перед монитором. Голова гудела, в глазах плавали пиксели. Она мечтала только о горячем душе и тишине. Открыв дверь, она услышала не привычный стрекот клавиатуры, а голоса. Мужской, хрипловатый, и более молодой, на повышенных тонах. Дмитрий стоял посреди гостиной, лицом к застекленному балкону, в который уже стемнело, и почти кричал в телефон:
— Да я тебе сто раз объяснял, Серёг! Не тянет, потому что карбюратор засрался! А ты все лезешь со своими «прошивками»! Мужик, там механика, а не твой дурацкий софт!
Анна тихо прошла в спальню, стараясь не скрипеть половицами. Она поняла: это про машину. Старую «девятку», которая уже полгода стояла в гараже, являясь предметом бесконечных споров Дмитрия с его другом-автомехаником. Еще один долгострой. Еще один символ нерешенных проблем.
Она приняла душ. Вода текла ровно, без перебоев, смеситель работал идеально. И эта безупречность снова резанула по душе. Все в порядке. Все, кроме главного. Переодевшись в старый хлопковый халат, она вышла на кухню, чтобы приготовить чай. Дмитрий уже положил трубку и сидел за столом, угрюмо разглядывая экран ноутбука. На столе лежала разобранная булка, пачка масла и открытая банка с какой-то мутной домашней закуской.
— Опять с Сергеем? — спросила Анна нейтрально, ставя чайник.
— Ага, — буркнул он, не отрываясь от экрана. — Руки-крюки. Все развалил. Теперь говорит, что у него запчастей нет. Искать надо.
— И что будешь делать?
— А что я могу? — Дмитрий раздраженно швырнул карандаш на стол. — Деньги не резиновые. Буду искать на разборках. Или в интернете.
Он умолк. Анна ждала продолжения. Обычной просьбы: «Посмотри в своих магазинах», или «Может, у кого из твоих знакомых?». Но просьбы не последовало. Был только тягостный гул невысказанного ожидания. Он ждал, что она сама предложит помощь. Втянется в его проблему. Как всегда.
Но сегодня у нее не было сил. Она молча приготовила чай и села напротив, смотря в темное окно, где отражалась унылая картина кухни и его ссутуленная фигура.
— Кстати, — сказал Дмитрий, отрываясь от ноутбука и намазывая масло на хлеб. — В ванной свет моргает. Вчера начал. Лампочку вкручивал — не в ней дело.
Анна медленно повернула к нему голову.
— И?
— И что «и»? — он пожал плечами. — Надо смотреть. Может, выключатель, может, проводка где отошла.
Она пристально смотрела на него. Он избегал ее взгляда, увлеченно жуя хлеб.
— Ты посмотришь? — наконец, спросила она, уже зная ответ.
— Я не электрик, — отрезал он. — Там надо тестером щупать. Я ж не разбираюсь. Можно накоротко замкнуть. Лучше специалиста вызвать.
В воздухе повисла тяжелая, липкая пауза. Анна чувствовала, как по ее спине ползет холодная, узнаваемая волна. Он снова отгородился. Снова переложил ответственность. И в его тоне не было ни капли стыда. Была лишь удобная, привычная беспомощность.
— Какой специалист? — тихо спросила она.
— Ну, я не знаю… Электрика из ЖЭКа. Или… — он сделал паузу, и его взгляд скользнул по ее лицу, — или того твоего «мастера на все руки». Раз он такой хороший, пусть и свет починит. У него, небось, и тестер есть.
Анна почувствовала, как кровь приливает к щекам. Это было не просто предложение. Это был тест. Укол. Проверка на прочность их молчаливого перемирия.
— Я не буду ему звонить, — сказала она четко, отставляя чашку.
— Почему? — Дмитрий нарочито удивился, развел руками. — Человек работу сделал качественно. Мы же довольны. Так почему бы не обратиться снова? Или… — он прищурился, — тебе неудобно? Может, он тебе что-то еще предлагал, кроме ремонта крана?
— Дмитрий, прекрати, — голос Анны задрожал, но не от страха, а от нахлынувшей ярости. — Он сделал свою работу и ушел. Точка.
— Ага, точка, — фыркнул муж. — Тогда ищи сама электрика. Мне все равно. Только чтобы не ободрал как липку.
Он снова уткнулся в ноутбук, демонстративно застучав по клавишам. Разговор был окончен. Проблема, как и всегда, перекочевала на ее плечи. Анна сидела, сжимая ладонями горячую чашку, и смотрела на моргающую лампочку в коридоре, которую было видно из-за приоткрытой двери. Ритмичные вспышки раздражали, били по нервам. Тук-тук-тук. Словно капли. Новая версия старой пытки.
Весь следующий день на работе она была рассеяна. Коллега заметил ее бледность.
— Ань, да ты как смерть ходячая. Дома все в порядке?
— Да ничего, — машинально улыбнулась Анна. — Свет моргает. Муж говорит, сам не справится.
— Ох, знакомая история, — вздохнула коллега. — Мой тоже, пока кран с потолка не упадет, не пошевелится. Я уже всех местных мастеров наизусть знаю. Хочешь, дам телефон одного? Он нам всю проводку в квартире менял. Недорого и аккуратно.
Анна покачала головой.
— Спасибо, я… как-нибудь сама.
Но вечером, вернувшись в квартиру и снова увидев этот назойливый, предательский стробоскоп в прихожей, она поняла, что не выдержит. Нервы были на пределе. Она зашла в спальню, закрыла дверь и, не включая свет, достала из шкатулки ту самую, уже немного помятую визитку. Она лежала в ней, как обличительный документ, как ключ от запертой двери.
Ее пальцы дрожали, когда она набирала номер. Он взял трубку почти сразу.
— Алло. Сервис «Умелые руки», Илья слушает.
Голос был таким же, как она помнила: спокойным, низким, без тени суеты.
— Здравствуйте, — Анна сглотнула комок в горле. — Это Анна, вы… вы недавно у меня кран чинили.
На той стороне провода была короткая пауза.
— Да, помню. Вопрос с краном решился? Не течет?
— Нет-нет, все прекрасно, спасибо, — она поспешила заверить, и от этой поспешности почувствовала себя неловко. — Это… у меня другая проблема. В прихожей свет моргает. Лампочка новая, но проблема не в ней. Муж говорит, что это, возможно, проводка или выключатель.
Она намеренно сказала «муж говорит», как бы ища оправдание для этого звонка. Еще одна короткая пауза.
— Похоже на плохой контакт. В выключателе или в распределительной коробке. Опасно это, может искрить, — его тон стал деловым, но не холодным. — Когда удобно будет, если я подъеду? Завтра после четырех свободен.
— Завтра… Да, завтра подойдет, — сказала Анна, глядя в щель под дверью на мерцающий свет в коридоре. — После четырех я буду дома.
— Хорошо. До завтра, Анна.
Он первым положил трубку. Деловито, без прощальных любезностей. И почему-то это ее успокоило. Она вышла из спальни. Дмитрий, как обычно, сидел за компьютером.
— Завтра приедет электрик, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Посмотрит свет.
— Ага, — буркнул он, даже не обернувшись. — Смотри, чтобы не обманул.
Больше он не задал ни одного вопроса. Кого она вызвала, откуда, за сколько. Его не интересовали детали. Его интересовал только результат: чтобы свет не моргал. И чтобы его не трогали.
На следующий день Анна ушла с работы пораньше. Она чувствовала себя странно: неловко, будто готовилась не к визиту мастера, а к чему-то более важному. Она навела порядок в прихожей, протерла пыль на светильнике. Бессмысленные, суетливые движения.
Ровно в половине пятого раздался звонок в дверь. Она вздрогнула, сделала глубокий вдох и открыла.
Илья стоял на площадке в той же темно-синей униформе с логотипом, с небольшим пластиковым кейсом в руке. Он кивнул ей в знак приветствия, и его взгляд был таким же внимательным, как в прошлый раз.
— Здравствуйте. Проходите, пожалуйста.
Он натянул бахилы, перешагнул порог и сразу же посмотрел наверх, на плафон.
— Да, моргает, — констатировал он. — Можно стул?
Она принесла табуретку. Он взобрался на нее, снял плафон, и в его руках появился небольшой прибор со щупами. Он работал молча, сосредоточенно. Анна стояла в стороне, наблюдая за его уверенными, точными движениями. От него пахло не потом и не дешевым одеколоном, а чем-то чистым, как свежее белье или дерево.
— Контакт в выключателе подгорел, — наконец, сказал он, спускаясь. — И в самой люстре тоже неидеально. Сейчас почищу, подожму. Если не поможет, придется выключатель менять.
— Хорошо, — просто сказала Анна.
Он снова принялся за работу. Через десять минут свет зажегся ровным, немерцающим потоком.
— Включите-выклюните несколько раз, — попросил он.
Анна щелкнула выключателем. Свет послушно зажигался и гас. Ни одного сбоя.
— Спасибо вам большое, — облегченно выдохнула она.
— Не за что, — Илья собрал инструменты в кейс. — Заодно в других комнатах проверить? Часто такая проблема не локальная.
Она колебалась лишь секунду.
— Да, пожалуйста. Если вас не затруднит.
Он прошел по квартире, бегло осматривая выключатели и розетки. В гостиной Дмитрий, услышав шаги, на полсекунды оторвался от монитора, мельком глянул на Илью, кивнул без выражения лица и снова погрузился в игру. Такое полное, демонстративное безразличие было хуже любых подозрений. Оно говорило: «Ты для меня не существуешь. И то, что происходит здесь, меня не касается».
Илья, кажется, даже не заметил этого взгляда. Он проверял розетку за компьютерным столом.
— Здесь тоже слабый контакт. Можно поджать. Разрешите?
Дмитрий лишь неохотно отодвинулся, не проронив ни слова. Илья быстро справился. Закончив, он вышел на кухню, где его ждала Анна с чайником в руках.
— Все в порядке. Основные проблемы устранил. Счет, как и в прошлый раз, вышлю на электронную почту. Оплатить можно онлайн.
— Выпейте чаю, — неожиданно для себя сказала Анна. — Я уже кипятила.
Он посмотрел на нее, и в его глазах промелькнуло легкое удивление. Потом кивнул.
— Спасибо. Если ненадолго.
Она поставила на стол две чашки, блюдце с печеньем. Он сел, снял перчатки и положил их рядом с кейсом. Его руки были такими же, как она помнила: чистые, с коротко подстриженными ногтями, на правой — тонкая светлая полоска от, видимо, давно снятого обручального кольца.
— Вы часто с такой ерундой сталкиваетесь? — спросила Анна, чтобы разрядить тишину. — С такими… мелкими бытовыми проблемами, которые людям жизнь отравляют.
Он взял чашку, подумал.
— Часто. Для кого-то ерунда, а для кого-то — последняя капля, — он сделал паузу и посмотрел на нее. Прямо. Без наглости, но и без подобострастия. — Иногда люди звонят не только потому, что свет моргает.
Анна почувствовала, как по ее щекам разливается жар. Она опустила глаза.
— Да, — тихо согласилась она. — Иногда.
Они помолчали. Из гостиной доносились звуки виртуальной перестрелки.
— Ваш муж… — начал Илья осторожно, — он не против, что вы сторонние услуги привлекаете?
Анна горько усмехнулась.
— Ему все равно. Лишь бы его не трогали и все работало. Он считает, что это «не мужское дело» — краны-розетки. А что мужское — я уже и не знаю.
Она сказала это с такой горечью, что сама испугалась своей откровенности. Но Илья не стал ни осуждать, ни утешать. Он просто выслушал.
— Понимаю, — просто сказал он. Потом отпил чаю и поставил чашку. — У меня отец таким был. Молоток в руки брал только когда надо было гвоздь вбить, чтобы картину повесить. А весь дом на маме держался. И на мне, с тех пор как я подрос.
— И что… вы его осуждали?
— Нет, — покачал головой Илья. — Жалел. Потому что он сам себя обокрал. Он не чувствовал своего дома. Не знал, как он устроен. Жил в нем, как в гостинице. Мне кажется, это грустно.
Грустно. Да. Это было точное слово. Не зло, не подлость. Грусть. Всепроникающая, безысходная грусть от жизни в «гостинице», где ты не хозяин, а постоялец.
Илья допил чай и встал.
— Мне пора. Еще один вызов на сегодня. Спасибо за чай, Анна.
— Спасибо вам, — она тоже встала.
У двери он обернулся.
— Если что — звоните. Но… — он немного запнулся, — постарайтесь, чтобы «что» было по делу. А то ведь можно и привыкнуть решать чужие проблемы вместо своих.
И он ушел, оставив после себя не только ровный свет в прихожей, но и странное, тревожное ощущение. Ощущение, что кто-то увидел. Не просто сломанный выключатель, а всю ту запутанную, печальную схему, по которой жила эта квартира. И назвал ее грустной.
Анна закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. В гостиной грохотали взрывы. Она закрыла глаза. В ушах снова зазвучали капли. Но теперь это были не капли из крана. Это был счетчик. Тикающий счетчик ее собственного терпения.
Продолжение готово:
Понравился рассказ? Тогда можете отблагодарить автора за труд ДОНАТОМ! Жмите на черный баннер ниже:
Читайте и другие истории о жизни:
Если не затруднит, оставьте хотя бы пару слов нашему автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы ничего не пропустить и дальше. Виктория будет вне себя от счастья и внимания!