Глава 1: Золотая пыль
Жизнь была похожа на чашку утреннего кофе, которую Антон приносил мне в постель каждый день в течение семи лет: горьковато-сладкая, бодрящая и такая привычная. Солнечные зайчики танцевали на стене нашей спальни в той самой двухкомнатной «хрущевке», которую мы купили в ипотеку и превращали в дом мечты — сантиметр за сантиметром, обою за обоями. Он — архитектор в небольшой фирме, я — фрилансер-иллюстратор. Наши дни были сотканы из простых ритуалов: совместный завтрак, вечерние прогулки под руку, споры о том, какой сериал посмотреть, и его смех, который звучал для меня как самая надежная в мире музыка.
Но в последние месяты в музыке этой появились фальшивые ноты. Тихие, почти неуловимые.
— Лен, ты не видела мой синий галстук? Тот, в мелкий горошек? — Антон рылся в шкафу, отвернувшись от меня. Его спина, обычно такая открытая, сейчас казалась стеной.
— Он в химчистке. Помнишь, ты на дне рождения Миши вино пролил? — я подошла, поправила воротник его рубашки. Он слегка вздрогнул. «Показалось», — мгновенно убедила я себя.
— А, точно. Ладно, обойдусь. — Он наклонился, чтобы меня поцеловать, но поцелуй пришелся в уголок губ, быстрый, сухой. Дежурный.
— Ты сегодня поздно? Проект горит? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал легко.
— Да. С клиентом встречу затянули. Не жди ужинать. — Он уже был в дверях, не глядя мне в глаза. — Люблю тебя!
Дверь захлопнулась. «Люблю тебя» прозвучало как пароль, который надо было озвучить перед выходом. А в воздухе повис запах его нового одеколона — терпкий, чуждый. Он всегда любил цитрусовые ароматы, а этот был с тяжелыми древесными нотами.
Беспокойство, маленький колючий комочек, поселился у меня под ребрами. Я начала ловить себя на том, что проверяю его телефон, когда он был в душе. Ничего. Чисто. Слишком чисто. Ни лишних сообщений, ни подозрительных звонков. Только работа, работа, друзья-мужчины и наши общие чаты.
Однажды, засыпая, я услышала, как он на балконе тихо, почти шепотом, разговаривает по телефону.
— …Нет, ничего нельзя рисковать. Все должно быть идеально… Я знаю, мне тяжелее всех… Скоро, обещаю.
Сердце упало в пятки, превратившись в ледышку. Я притворилась спящей, когда он вернулся. Он лег, повернулся ко мне спиной, и между нами в кровати возникла невидимая, но ощутимая пропасть шириной в целый мир.
Глава 2: Белые струны
День нашего рождения мы отмечали вместе — родились с разницей в три дня. Антон заказал столик в дорогом ресторане на крыше. Он был безупречен в своем новом костюме и так галантен, что это резало душу. Казалось, он играет роль идеального мужа по отрепетированному сценарию.
— За нас, Леночка, — он поднял бокал. Его глаза блестели, но в этом блеске не было тепла. Была какая-то лихорадочная решимость. — За то, чтобы все мечты сбывались.
— За мечты, — прошептала я, и вино показалось мне полынным.
В середине ужина его телефон завибрировал. Он взглянул на экран, и по лицу пробежала судорога. Страх? Нетерпение?
— Извини, это Семен насчет чертежей. ЧП. Мне надо ответить, — он встал и отошел к лифтам.
Меня охватил приступ отчаянной, иррациональной смелости. Я подождала минуту и пошла за ним. Он стоял за углом, у технической двери, спиной ко мне. Его голос, сдавленный и страстный, долетал до меня обрывками:
— …Не могу больше так! Каждый день эта ложь… Да, я все сделал, как мы договаривались… Завтра. После ее отъезда… Я люблю тебя.
Мир распался на осколки. Звук ресторанной музыки, смех гостей — все это ушло в пустоту, заглушенное оглушительным гулом в ушах. Я оперлась о холодную стену, чтобы не упасть. «После ее отъезда». Я завтра уезжала к маме в другой город на три дня — «неожиданно» предложил помочь с билетами еще неделю назад. Все было спланировано.
Я вернулась за стол, лицо онемело. Он пришел через пять минут, извиняясь.
— Все хорошо? — его вопрос повис в воздухе.
— Идеально, — сказала я, и мое собственное voice прозвучало чужеродно. — Антон, а помнишь, как ты делал мне предложение? На том самом холодном пляже, в октябре?
Он смутился, его игра дала трещину.
— Конечно, помню. Зачем вдруг?
— Просто. Я тогда думала, что это навсегда. Самая крепкая вещь на свете.
Он нашел, что ответить. Остаток вечера мы молча доедали праздничный торт, который стал на вкус как песок.
На следующее утро он помог мне занести сумку в такси, суетливо поправил шарф.
— Отдохни у мамы. Не скучай. Позвони, когда приедешь.
— Обязательно, — кивнула я, глядя прямо в его глаза. В них я увидела муку, но списала это на свою боль. Или на совесть? Нет, слишком поздно для совести.
Я заставила водителя свернуть за угол и вышла из машины. Поездка к маме была прикрытием. Я вернулась в нашу пустую квартиру, села на пол в прихожей и стала ждать. Часы тянулись мучительно. Я не плакала. Во мне было пусто, как в вымершем городе.
Ключ повернулся в замке ближе к десяти вечерам. Я затаила дыхание, спрятавшись в чулане в прихожей, оставив щель. Антон вошел не один. С ним была женщина. Высокая, в элегантном пальто, с собранными в пучок светлыми волосами. Я не видела ее лица, но слышала голос — низкий, властный.
— Уверен, что все чисто? Она не вернется?
— Уверен. Билеты в один конец. Багаж сдала. — голос Антона был ледяным. Мои ногти впились в ладони. «Билеты в один конец». Значит, он не просто хотел побыть с ней. Он хотел, чтобы я исчезла навсегда, поверив в его ложь.
Они прошли в гостиную. Я выползла из укрытия и, крадучись, подошла к двери. Сердце стучало так, что, казалось, его услышат на другом конце города.
— Документы все здесь? — спросила женщина.
— Да. Свидетельство на квартиру, мои сберкнижки, договор займа от твоего отца. Все, как просила. — В его голосе прозвучала покорность, которую я никогда раньше не слышала.
Просила? Какая любовница просит документы на квартиру?
— Хорошо. Завтра все будет переоформлено. А послезавтра — страховой случай. Пожар. Утечка газа. Печально, но с твоей подавленной женой, которая уехала в неизвестном направлении, все будет выглядеть логично. Страховка покроет «долги», и мы начнем с чистого листа. Там, в Бразилии, о нас никто не вспомнит.
Ледяная волна накатила на меня с головой. Это была не измена. Это было убийство. Планируемое, хладнокровное убийство. И женщина эта была не любовницей. Она была его сообщницей. Партнером по преступлению. И он, мой Антон, мой муж, соглашался. Ради денег? Ради какой-то другой жизни?
Я отпрянула от двери, задев ногой вазу для зонтов. Глухой грохот разнесся по тишине.
— Что это? — резко спросила женщина.
В следующую секунду дверь в гостиную распахнулась, и на меня уставилось бледное, искаженное ужасом лицо Антона. За его спиной я, наконец, разглядела ее — Алису, партнера и, как я теперь знала, совладелицу его архитектурной фирмы. Холодную, расчетливую бизнес-леди, которую он всегда представлял как «просто коллегу».
— Лена… — выдохнул он. В его глазах мелькнула паника, а затем что-то другое. Что-то страшное и решительное. — Ты… не уехала.
Глава 3: Обратный отсчет
Мы замерли втроем в тесной прихожей. Пауза длилась вечность. В голове у меня пронеслись обрывки мыслей: «Бежать. Кричать. Звонить в полицию». Но ноги стали ватными, а голос пропал.
Алиса оправилась первой. Ее лицо, красивое и безжалостное, как лезвие, исказила гримаса ярости.
— Идиот! — прошипела она в сторону Антона. — Ты все провалил!
— Я… Я не знал… — он бормотал, не сводя с меня глаз. В них была не просто вина. Там была бездна.
Алиса шагнула ко мне.
— Елена, все не так, как кажется. Мы можем все объяснить.
— Объяснить планирование моего убийства? — мой голос набрал силу, пробиваясь сквозь оцепенение. — Я все слышала.
Антон вдруг бросился ко мне, схватил за руки. Я вскрикнула.
— Лена, пожалуйста, молчи! — в его голосе была настоящая мольба. — Это не… она все перекручивает! Я не хотел тебя убивать! Мы хотели инсценировать смерть, да! Чтобы получить страховку и скрыться. Фирма на грани банкротства, я влез в долги, в долги перед ее отцом! — он говорил скороговоркой, его пальцы впивались мне в запястья. — Я хотел просто исчезнуть! Тебя… тебя должны были найти в другом городе, живую, но… позже. Когда все уляжется. Это она настаивала на радикальном варианте! Я не соглашался!
— Врешь! — крикнула я, вырываясь. — Ты только что стоял и слушал, как она говорит про пожар и утечку газа!
— Потому что я боялся! Она шантажирует меня! У нее компромат! — он почти рыдал.
Алиса смотрела на эту сцену с презрительной усмешкой.
— Как трогательно. Антон, ты и сейчас пытаешься выкрутиться? Ты же сам сказал, что устал от этой серой мыши, от этой жизни в кредит. Ты сам придумал, как «освободиться» раз и навсегда.
Я смотрела на мужа, пытаясь найти в его глазах туман, ложь, что угодно. Но видел только животный страх и отчаяние. Кто из них говорил правду? Мозг отказывался работать. Предательство было уже совершено. Неважно, собирался ли он меня убить или просто бросить, обокрасть и сбежать. Суть была одна.
— Я звоню в полицию, — сказала я твердо, нащупывая телефон в кармане.
Алиса двинулась резко, но Антон неожиданно шагнул между нами.
— Нет! — крикнул он. И повернулся не ко мне, а к ней. — Все кончено, Алиса. Игра окончена. Я не позволю тебе причинить ей вред.
В его позе, в голосе вдруг появилась та самая сила, которой не было все эти месяцы. Сила отчаяния, дошедшего до края.
Алиса замерла. Ее глаза сузились.
— Ты понимаешь, что творишь? Мы оба сгорим.
— Я уже сгорел, — тихо сказал Антон. — Лена… Прости. Хотя я не имею права просить прощения. Звони. Звони сейчас. Скажи все. Я подтвержу. У меня есть записи наших разговоров. Я… я боялся ее и начал записывать. Находится в облаке.
Алиса побледнела как полотно. Это был последний, самый неожиданный поворот. Жертва приготовила ловушку палачу. Или сообщник — своему подстрекателю.
Я набрала 02. Пока говорила с дежурным, глотая слезы и путая слова, они стояли друг напротив друга — бывшие партнеры по преступлению, теперь враги. Антон не пытался бежать. Он смотрел на меня, и в его взгляде было что-то вроде облегчения. Как у человека, которого наконец-то поймали после долгой, изматывающей погони.
Глава 4: Пепел и воздух
Полиция, допросы, следствие. История оказалась грязной и банальной. Фирма действительно тонула в долгах. Алиса, дочь одного из кредиторов, предложила «гениальный» план по страховому мошенничеству с моим «исчезновением». Антон, загнанный в угол финансовой бездной и ее давлением, согласился. Но, как он утверждал, всегда планировал инсценировку, а не убийство. Его записи это частично подтверждали, но были и другие разговоры, где он молчал, когда она говорила о «решительных мерах». Его адвокат строила защиту на шантаже, давлении и его раскаянии. Мои показания и его признание помогли быстро раскрыть дело. Алису взяли под стражу, ему избрали меру пресечения, но не заключение под стражу, учитывая явку с повинной и сотрудничество со следствием.
Мы встретились в нашем опустевшем доме за неделю до суда, чтобы разделить остатки совместной жизни. Вещи были упакованы в коробки. Стены, которые мы красили вместе, казались такими чужими.
— Зачем ты сохранил записи? — спросила я первое, что пришло в голову. Сидела на голом полу, прислонившись к холодной батарее.
Он стоял у окна, похудевший, с сединой у висков, которой не было еще месяц назад.
— Наверное, для самооправдания. Чтобы доказать себе, что я не совсем монстр. Что я пытался как-то себя обезопасить. Или… чтобы был шанс все остановить в последний момент. Как вышло. — он горько усмехнулся. — Ты знаешь самое ужасное? Я не люблю ее. Никогда не любил. Я боялся ее. И жадности своей боялся. И того, что потеряю все это, — он махнул рукой вокруг, — наш дом, статус, видимость благополучия. И ради этого видимости я был готов уничтожить все настоящее. Тебя.
— Почему ты не пришел ко мне? Не сказал, что фирма разваливается, что долги? Мы бы вместе…
— Стыдно было, Ленка, — его голос сорвался. — Невыносимо стыдно. Я же должен был быть твоей опорой. А оказался пустышкой. И чем дальше затягивал, тем страшнее было признаваться. А она… она предлагала «быстрое» решение. И я, как слабый, пошел по самому грязному пути.
Я смотрела на него и не чувствовала ничего. Ни любви, ни даже ненависти. Только бесконечную усталость и пустоту. Этот человек был мне больше не муж. Он был чужим, который совершил чудовищную ошибку и разрушил две жизни. Свою и мою.
— Что будешь делать? — спросила я.
— Отвечать. Суд, скорее всего, даст условный срок. Потом… Не знаю. Начну с нуля. Если смогу. А ты?
— Уеду. В другой город. Может быть, к маме на время. Мне нужно, чтобы эти стены меня не давили.
Он кивнул, глотая ком в горле.
— Я… я все продам. Квартиру, что останется после выплат, переведу тебе. Это даже не капля в море, я знаю. Но хоть что-то.
— Не надо, — сказала я автоматически.
— Надо. Пожалуйста. Пусть это будет не искуплением — его не будет. Пусть будет просто… фактом.
На суде я выступала свидетельницей. Видела, как он, не поднимая глаз, признавал свою вину. Видела, как уводили Алису, и в ее взгляде не было ни капли раскаяния, только злоба. Мне дали условный срок с испытательным сроком. Его тоже.
Мы развелись быстро, по обоюдному согласию.
В день моего отъезда он пришел на вокзал. Стоял в стороне, в старой куртке, которую я помнила еще с наших студенческих времен.
— Прощай, Лена, — сказал он, когда я уже бралась за ручку двери вагона.
— Прощай, Антон.
Я не обернулась. Поезд тронулся, увозя меня от города, где осталась моя прежняя жизнь, любовь и самое страшное предательство. Оно пришло не в образе другой женщины, а в обличье трусости, жадности и лжи. И оставило после себя не боль, которая со временем заживает, а тишину. Глухую, беспросветную тишину, в которой эхом отзывалось только одно: самый страшный враг живет не с тобой, а в том, кому ты доверяешь больше всего. И иногда он просыпается. А ты даже не замечаешь, пока не окажешься на краю пропасти, которую он вырыл тебе под ногами.